Случайный свидетель

— Ох, — бормочу я, безуспешно пытаясь сдержать стон, когда мурашки по всему телу поднимаются. — Винс. Я упираюсь рукой ему в плечо, другой в бок, и каким-то образом он уже оказывается на мне. Я не пытаюсь отодвинуть его, но открываю рот, чтобы сказать ему, что нам нужно держать все под контролем — хотя мне это не удается, так как его рот снова на моем, выметая мысли из моей головы. Его вес на моем тазу заставляет меня пульсировать между ног, а мы даже едва поцеловались.

— Нам нужно… Я снова пытаюсь сказать ему, что нам нужно нажать на тормоза, но он снова целует меня, а затем мои руки оказываются в его волосах, а его под моей рубашкой, большие пальцы касаются сосков, и здравый смысл исчезает. Ощущение берет верх, каждое прикосновение его руки питает мою потребность.

Когда его рука проскальзывает за пояс моих пижамных штанов, я не пытаюсь остановить его. Мои колени раздвигаются, предвкушая его прикосновение. Когда его палец проникает в меня, я позволяю своей голове откинуться назад, закрывая глаза. Отдавая свое тело, не зная, к чему это приведет. Это одновременно пугает и возбуждает.

Труднее, чем я ожидала, молчать, пока он доставляет мне удовольствие, но когда я кончаю, его рот накрывает мой, заглушая крик, который не могу сдержать.

Насыщенная, уязвимая, я сворачиваюсь в его объятиях после этого. Он позволяет мне, снова крепко обнимая меня, но теперь я чувствую определенную выпуклость, которая, как я представляю, вероятно, неудобна для него. Сжимая руку между нашими телами, я тру его через его джинсы, наслаждаясь звуками его стонов в течение минуты. Затем я высвобождаюсь из его хватки, скользя вниз по его телу.

Он смотрит на меня сверху вниз. — Тебе не обязательно это делать.

— Я хочу, — тихо говорю я ему, стягивая его джинсы вниз, пока не оказаюсь между его ног. Мгновение спустя я откидываю волосы назад через плечо и наклоняюсь, чтобы взять его в рот.

Вскоре он стонет, кончает мне в рот. Он не предупредил меня, но я не против. Я глотаю, подползаю обратно, пока не прижимаюсь к нему снова.

Он целует меня в лоб и крепко обнимает, положив подбородок мне на макушку.

— Спасибо, — бормочет он.

— Мм хмм, — бормочу я в ответ. Я жду несколько секунд, прежде чем добавить: — Ты в порядке?

— Да. Я просто хочу подержать тебя еще немного.

Я улыбаюсь, закрывая глаза. Это мило. — Ты мне очень нравишься, — бормочу я ему в грудь.

Я чувствую, как он тихонько смеется, а потом говорит: — Да, ты мне тоже очень нравишься.

– -

Следующим, что меня разбудило, был отвратительный рев будильника, и это беспокойство меня явно не радовало.

Резко проснувшись, я понимаю, что не помню, чтобы Винс уходил. Я смотрю на место рядом с собой в кровати, но оно пустое. Никакого Винса.

Все время, пока принимаю душ, укладываю волосы, одеваюсь, наношу макияж, я думаю о вчерашней ночи. Я не знаю, каково это будет увидеть его средь бела дня, вспоминать его пальцы внутри меня прошлой ночью, которые довели меня до оргазма, сжимающего простыни, в моей собственной постели.

Это было неожиданно. Не уверена, облегчение или разочарование у меня от того, что дальше этого дело не пошло, но я все еще немного озадачена тем, что это вообще произошло. Он так и не объяснил, зачем пришел, кроме как хотел обнять меня. Думаю, это веская причина, но я утверждаю, что он должен дать мне возможность связаться с ним, а не вламываться, когда хочет меня видеть.

Потом я прихожу в школу, и на этот раз я та, кто видит Винса с девчонкой Минкой Келли. У самого Винса цвет лица более оливковый, но она темнее — мексиканка? Не могу сказать с этого ракурса, но я могу сказать, что она великолепна… и ухмыляется ему, слегка шлепая его по руке. Он улыбается в ответ, наклоняя голову, и они вместе направляются в школу.

Я не могу заставить свои ноги двигаться. Мой мозг говорит мне следовать за ним, подойти к нему, поздороваться. Она, вероятно, просто друг, и он не станет странным, просто представит меня, и это будет все.

Но моему телу, судя по всему, не по душе такие шансы. Оно стоит на месте, уставившись на двери, через которые они только что прошли. Вместе.

Я не вижу его до английского, и ощущаю себя странно. Чувствую облегчение, когда он не приходит на занятия до самого звонка, но я ловлю себя на мысли, почему. Может, он был на занятиях до этого с ней? Может, все его ранние занятия с ней, и поэтому они такие приятельские? Ходят ли они на не-свидания? Появляется ли он в ее спальне посреди ночи, когда его нет в моей?

Я терзаю себя этими мыслями до тех пор, пока не начинаю нервничать настолько, что у меня начинает болеть живот.

Мне хочется спросить еще раз, единственная ли я девушка, с которой встречается, но не хочу показаться неуверенной в себе, и я даже не знаю, скажет ли он правду. Моя мать столкнулась с несколькими парнями, которые изменяли ей, в свое время, и только один на самом деле признался в этом, прежде чем его поймали на месте преступления.

И он даже не мой чертов парень.

Внезапно мои чувства по поводу прошлой ночи упорядочиваются — я определенно больше рада, что все не зашло дальше. Даже не знаю, о чем я думала, желая кого-то, кто даже официально не мой.

После занятий, как будто ничего не случилось, Винс тепло мне улыбается. — Эй, ты.

— Привет, — говорю я, но уже с гораздо меньшей симпатией.

— Как у тебя дела сегодня утром?

— Хорошо.

Он кивает, как будто отступая. Думаю, я не могу его винить, поскольку ниже ростом, чем хочу быть, но он не застрял у меня в голове все утро.

Ни с того ни с сего я спрашиваю: — Когда я смогу познакомиться с твоими друзьями?

Его брови удивленно приподнимаются. — Мои друзья?

Я говорю непринужденно и слегка пожимаю плечами. — Да. Ты никогда не рассказываешь о своих друзьях. Ты знаешь, кто мои друзья — мы с ними еще не тусовались, но ты знаешь, кто они.

Слегка улыбнувшись, он говорит: — Я не хочу тусоваться с твоими друзьями.

Ну, они тоже не хотят с ним тусоваться, но я этого не говорю. — Но ты никогда не упоминаешь о своих.

— У меня здесь на самом деле нет друзей, — говорит он мне.

— Я просто… я не могу познакомиться с твоей семьей, с твоими друзьями…

Он замедляется, настороженность меняет выражение его лица. — Что происходит? Это из-за вчерашнего вечера?

Я чувствую себя такой отстойной, но не могу отделаться от странного чувства, что упускаю все обычные вещи, что он на самом деле может мне мало что предложить. — Нет, просто… Ты даже не даешь мне свой номер телефона, Винс. Ты можешь делать все, что хочешь, а я получаю…

Я не говорю «ничего», но могла бы это сделать. Слово висит, невысказанное, в воздухе между нами.

Он вздыхает, глядя мимо меня. — Я же говорил тебе это с самого начала. Говорил, что мне нечего предложить, — напоминает мне Винс.