Слуги паука 2. Пленники паука

Прожив полжизни, он не разочаровался в людях, о чем ясно говорили его простое лицо и открытый взгляд. Короче — он понравился Конану.

Зато Тефилус невзлюбил его с первого взгляда. Можно было бы еще раз перечислить все вышесказанное, чтобы объяснить, почему Мэгил не понравился Главному Королевскому Дознавателю, но это было бы ни к чему. Просто все то, что расположило к нему Конана, оттолкнуло Тефилуса.

Неудивительно и то, что северянин тоже сразу понравился бывшему жрецу, научившемуся хорошо разбираться в людях. Ему вообще нравились мужчины не просто сильные, но и умные, а в том, что молодой варвар обладал обоими этими качествами, умудренный житейским опытом Мэгил не сомневался.

Более того, он видел, что киммериец относится к той малочисленной категории людей, кто, не забывая о своих интересах, готов рискнуть жизнью за дружбу, за любовь…

Вполне понятно, и почему с Тефилусом он не нашел общего языка с первой же встречи, с которой минуло уже немало лет. В Королевском Дознавателе сразу угадывался человек, всю жизнь пробивавшийся к власти собственным, правда, трудом, но не гнушаясь на этом нелегком пути продать, предать, а быть может, и убить… Все это было ясно написано на его лице, и Мэгил не мог понять, как Аниэла, женщина, несомненно, умная, тонко разбиравшаяся в людях, не разглядела этих качеств своего мужа… «Да,— подумал он,— правильно, видно, говорят, что любовь слепа!»

— Ты узнал, что хотят от моей дочери? — Аниэла с тревогой и надеждой смотрела на Мэгила.

— Да, госпожа.

Он склонился в учтивом поклоне. Улыбка впервые покинула лицо жреца, и это сразу заметили все. Мелия замерла, боясь вздохнуть, почтенная Сиотвия нахмурилась, Аниэла сжала подлокотник кресла так, что пальцы ее побелели от напряжения.

— Ее собираются принести в жертву Затху, и произойти это должно не позднее нынешнего полнолуния, а точнее, именно в полнолуние. Раньше нельзя, а позже это станет бессмысленным, но как раз в ограниченности срока наша надежда.

Он подробно описал всю историю Памелы, ее тайные замыслы и заговор жрецов. Тогда все тоже решало время — либо она, либо они. Жрецы оказались хитрее, а может быть, им просто повезло, но результат известен: жрицу-отступницу сожгли на костре, но перед смертью она изрекла пророчество, и вот теперь потомки жрецов хотят повторить все то, что не удалось сделать их далеким предкам.

Некоторое время в комнате висела тягостная тишина, которую никто не решался прервать.

— Но при чем здесь я?

Мелия растерянно посмотрела на жреца, словно он мог знать ответы на все вопросы. Тот пожал плечами.

— Не знаю.— Он задумался.— Им нужна была сила Памелы, чтобы оживить чудовищного паука — свое божество. Они не смогли сделать это против ее воли. Тогда не смогли,— уточнил он задумчиво.— Видно, за прошедшие века многое изменилось, и теперь им не нужно согласие обладателя силы.

— Но при чем здесь я? — еще тише спросила девушка.

— Не знаю,— повторил Мэгил,— быть может, стоит еще порыться в библиотеке старого дома, хотя,— он пожал плечами,— я уже десять раз бывал там. Кроме того, что вы в родстве, я ничего сказать не могу, но, как видно, это значит очень много, иначе со смертью Зиты тебя оставили бы в покое.

При упоминании о погибшей сестре что-то в груди Мелии болезненно сжалось, слезы подступили к глазам, готовые в любой миг побежать по щекам девушки.

— А не может найтись что-то полезное в потайном алтаре? — неожиданно спросил Конан.

— Откуда ты знаешь про алтарь? — оживился жрец и обернулся к Аниэле, объясняя: — Я знал о его существовании и сто раз пытался отыскать, но безуспешно.

— Я открыл его.

Киммериец равнодушно пожал плечами, словно не видел в этом деле ни малейшей трудности.

— И что ты там увидел? — Мэгил замер в волнении.

Конан снова пожал плечам:

— У меня не было времени рассматривать. Я едва успел схватить камень с запекшимся в середине пауком, как меня вытолкнуло наружу, а позже…

— Да, да, я знаю,— перебил его Мэгил,— но, значит, там все осталось! Нужно немедленно идти туда! Ты ведь не откажешься сопровождать меня?

— Конечно! — рассмеялся Конан.— Раз это поможет.

Сейчас полдень,— он повернулся к Тефилусу,— я думаю, днем вряд ли что случится.

Тот высокомерно кивнул, показав, что не возражает, но ничего не ответил.

— Чуть не забыл,— Мэгил повернулся к Мелии и, порывшись в кармане, протянул ей какую-то вещицу на цепочке.

— Какая прелесть! — Девушка всплеснула руками и принялась рассматривать статуэтку со всех сторон, сразу став похожей на маленькую девочку, получившую неожиданный подарок.

— Это изображение Иштар,— улыбнулся жрец.— Говорят, оно обладает магической силой и способно защитить приглянувшегося человека, но лишь в том случае, если зов исходит от любящего сердца.

Мелия удивленно посмотрела на жреца, но тот лишь пожал плечами:

— Я знаю, что ты скажешь, это всего лишь красивая сказка. Просто я слышал эту историю и решил рассказать ее тебе, потому что ты любишь их.

Мелия кивнула и вновь посмотрела на статуэтку. Искусно вырезанная из слоновой кости вещица казалась почти живой. Почти… Словно лишь крохотной искры жизни не хватало ей для того, чтобы доказать, что это и на самом деле так.

— Когда смотришь на нее, кажется, что так и есть,— очарованно произнесла Мелия, не заметив, что говорит вслух.

— Ах, дочка, если бы боги защищали от зла хотя бы чистые души, насколько мир бы стал светлее! — Аниэла нахмурилась.— К сожалению, иногда мне кажется, что лишь Сет печется о своих почитателях… Но не будем об этом.— Она обернулась к Конану.— Сходите,— Аниэла улыбнулась.— Ты, Конан, еще молод, а Мэгил многое повидал в жизни, и тебе, несомненно, могут помочь его советы.

* * *

Все было так же, и все было иначе.

Теперь, при свете дня, дом выглядел по-другому, может быть, и не весело, но, по крайней мере, и не столь мрачно, как прежде, и если бы не трагедия, приключившаяся здесь чуть больше недели назад, Конан и вовсе не имел бы ничего против его посещения. По правде говоря, он и сейчас не протестовал — надо, значит, надо. Во всяком случае, сравнение с каменным гробом, пришедшее ему на ум в ту роковую ночь, теперь могло родиться разве что в голове безумца.

— Говорят, лишь благодаря тебе Мелия осталась жива в ту ночь.— Мэгил улыбнулся, словно говорил о чем-то необычайно веселом.

— А остальные отправились на Серые Равнины,— мрачно отозвался киммериец.

— Брось! — Жрец улыбнулся еще шире.— Ты же так не думаешь!

— Верно, — согласился Конан, — я просто стараюсь не вспоминать ту ночь, но, когда такое случается, меня начинает одолевать неприятная смесь злости и бессилия! Своего бессилия изменить что-либо и злости на четверых молодых идиотов, словно сговорившихся погубить друг друга! — Он помолчал.— Плохое чувство — злость к мертвецам, заплатившим за свою глупость самую высокую цену.