Слуги света, воины тьмы
Шрифт:
— Приветствую тебя, кузен. — Луи старался говорить непринужденно, словно они случайно встретились на прогулке по парку. — Разрушь все, к чему прикоснешься. [72]
Во взгляде Ури промелькнуло удивление.
— Ложь и приветствия также и тебе, кузен. — Его губы тронула легкая презрительная усмешка. — Значит, это правда. Ты жив. — Он принюхался. — Но как смертный?
— Именно тогда, когда все решили, что ниже пасть я уже не могу… — Луи слегка поклонился Ури. — Обожаю разочаровывать семейство.
72
Традиционная
Луи тоже принюхался — но не так подозрительно. Он почувствовал запах жареного цыпленка, плавящегося металла, а также едва уловимый гнилостный запах отравленного клинка Селии, Салицерана. Странно, что она отдала Ури одну из своих самых больших драгоценностей.
— Полагаю, в мое отсутствие ситуация дома стала забавной? Или ты явился сюда ради какой-нибудь тривиальной личной мести?
— Ситуация очень забавная, это верно, — пророкотал Ури. — А вот о вендетте речь, к несчастью, не идет. У нас к тебе дело.
— О? Какое дело может быть у Королевы Маков ко мне, который недостоин зваться пылью у нее под ногами?
Ури дрогнул — казалось, упоминание о Селии стало для него физическим ударом. Он неловко попытался сменить тему разговора.
— Как ты… — Он обвел комнату могучей рукой. — Как ты докатился до этого?
Луи помедлил с ответом. Он гадал, сумеет ли правдоподобно солгать, но передумал. Правда сильнее смутит Ури.
— Все очень просто. Я влюбился в женщину. Наверняка до тебя доходили слухи. Она — метафизически и метафорически — разбила мое сердце. И знаешь, я, как любой другой на моем месте, был просто изумлен, обнаружив, что оно мне действительно нужно.
— Понимаю, — проговорил Ури, явно ничего не поняв.
— Я знаю, тебе знакомы терзания неразделенной любви.
Ури озадаченно сдвинул брови.
Запах курятины усилился, и Луи вспомнил, когда и где он в последний раз ощущал этот кислый птичий запах.
— Беал, — пробормотал он. — Значит, вот кто тебя прислал? А что стряслось с твоей драгоценной королевой?
Ури выпучил глаза, сжал кулаки и шагнул ближе. У него под ногами зашуршала оберточная бумага. Луи ощутил излучаемые Ури вибрации гнева и мощи.
— Ты всегда слишком много болтал, Луи.
Он схватил Луи за руки, сжал их и оторвал его от пола. Кости Луи вытянулись и щелкнули в суставах. Кости не сломались, но растяжение сухожилий Ури ему обеспечил.
Боль вернула Луи улыбку.
— Прошу прощения, кузен, — простонал он и, задыхаясь, прокричал: — Ты, кажется, упомянул о каком-то деле?
Ури зашипел, встряхнул Луи, у того хрустнуло несколько ребер, а потом самоанец отпустил его. Луи упал на колени.
Он восхищался своим кузеном, но Ури всегда был только тупым орудием, а не скальпелем. Значит, тут точно замешан Беал. Кому еще могла бы прийти в голову столь глупая мысль — послать Ури договариваться с Луи?
Однако
Беал приказывал любимому слуге Селии, а это говорило о том, что расстановка сил дома очень изменилась.— Итак, твой новый господин добился, чтобы его пригласили в совет директоров? — прошептал Луи и осторожно поднялся на ноги.
Ури сложил руки на груди. Его синтетический плащ зашуршал.
— Ты всегда был слишком большим умником, кузен, — прорычал он. — Но на этот раз умничанье тебе не поможет.
— Он стал председателем совета?
Ури в отвращении скривился.
Со множеством других родственников Луи мог справиться; их махинации он даже уважал, хотя и неохотно, но Беал? Тут могли возникнуть проблемы. Этот тиран был начисто лишен чувства стиля.
Ури расстегнул молнию плаща, и его огромная ручища целиком исчезла в складках ткани. На груди Ури Луи заметил Салицеран в ножнах. Это оружие сражало пап и королей с той же убийственной силой, с какой приканчивало титанов и чудовищ… и что же? Оно превратилось в любовный амулет.
Луи отметил, что Королева Маков тоже до сих пор ценила иронию.
Ури извлек из-под плаща складной стул для Луи и обшарпанный ломберный столик.
— Теперь о деле, — сказал он, швырнув на стол папку с бумагами.
— Чего желает совет? — спросил Луи, усевшись. — Мою душу? Клятву в моей непоколебимой и непререкаемой верности? Я тоже должен стать их марионеткой?
Бедняга Ури. Это было все равно что дразнить питбуля, стоя по другую сторону забора. Опасно… но забавно.
Ури свирепо глянул на Луи и уселся на пол. При этом его голова оказалась на одном уровне с головой Луи. Затем Ури открыл папку и вытащил две фотографии. Снимки Элиота и Фионы Пост.
— Больше всего совет интересуется мальчишкой. Семейство знает о его детях?!
Луи быстро прокрутил в голове картину создавшейся ситуации. Ему представилось, что он маленькое колесико, зажатое между двумя мощными механизмами — своим семейством и Лигой. Надо срочно переместиться в более выгодное положение, иначе его сотрут в порошок.
— Но что именно мне предлагают? — осведомился Луи.
Ури негромко рассмеялся. От раскатов его хохота у Луи неприятно засосало под ложечкой.
— Уж больно просто у тебя получается. Ты всего-навсего человек. А чего хочет любой человек? Власти? Славы? Богатства?
— Да… — пробормотал Луи, надеясь выкроить еще хоть пару секунд на раздумье.
Каким бы отчаянным ни было его положение, Луи всегда удавалось как-то выкрутиться — выбраться из навозной жижи, источая аромат роз. Кроме одного-единственного раза, но тут была замешана самая коварная любовь на свете, поэтому тот раз не считался.
Кроме того, сейчас Луи следовало подумать о своей репутации. Он не мог позволить Ури втянуть себя в банальную сделку, ценой которой были сила и власть. Как ему после этого примириться с самим собой!
Он моргнул и стал рассматривать фотографию Элиота. Видимо, снимок был сделан год назад. Такой юный, такой талантливый. Луи не удержался — протянул руку и прикоснулся к фотографии.
Что такое? Ему жаль мальчика? Как странно. Как удручающе. И все же внутри его шевельнулось новое чувство — нежное, неуловимое — смутное желание защитить этого ребенка.
— Я хочу могущества, — прошептал Луи, не отводя взгляда от фотографии. — Сделай меня самым могущественным черным магом в мире.