Слуги света, воины тьмы

Но гораздо больше Фиону беспокоили мысли об Элиоте и Джулии — о том, какими они вернулись после перерыва на кофе. Джулия выглядела так, словно она плакала. Элиот был смущен и обескуражен — ну, это обычное дело. Фиона хотела расспросить его поподробнее, но тут появился Роберт, и она ушла.

Роберт слез с мотоцикла и размялся. Все мысли мигом вылетели из головы Фионы.

Она так долго прижималась к его спине, так долго вдыхала залах его кожаной куртки, что ей вдруг захотелось снова оказаться позади него и снова припасть к нему.

Но это было их первое свидание, и она боялась что-нибудь испортить. Она непроизвольно провела рукой по волосам, стала накручивать кончики прядей на пальцы, но вовремя себя остановила. Не стоит выглядеть нервничающей маленькой девочкой.

— Сюда, — сказал Роберт и зашагал к тропе.

Вокруг небольшой, усыпанной гравием площадки, где он оставил мотоцикл, раскинулся тенистый лес, поросший папоротниками и цветами. На табличке у начала тропы стоял знак с надписью: «НАЦИОНАЛЬНЫЙ ПАРК „РЕДВУД“. ТРОПА 0,6 МИЛИ (КОЛЬЦЕВАЯ)».

— Одну минутку, — сказала Фиона.

Она положила на сиденье мотоцикла сумку и собралась достать из коробки пару конфет, чтобы поднять себе настроение, но ее рука, прикоснувшаяся к коробке в форме сердечка, дрогнула. Еще никогда в жизни она не чувствовала себя так уверенно. Нужны ли ей конфеты? Раньше она никогда не могла разговаривать с кем-то, кроме бабушки, Си и брата. Но может, она изменилась? Или все дело просто в сахаре?

А что, если на самом деле это была не она? И что случится, когда конфеты в этой бесконечной коробке закончатся?

Возможно, настало время это выяснить.

Фиона застегнула сумку и бегом догнала Роберта.

Как только они ступили на тропу, все звуки, доносившиеся с дороги, смолкли. Их окружило жужжание насекомых, пение птиц и едва различимый шепот ветра.

Фиона видела изображения высоких деревьев в книгах, но сейчас, когда они стояли всего в нескольких шагах от них, деревья выглядели иначе. Эти секвойи были гигантскими. Они как бы безмолвно смотрели на нее сверху вниз.

— В горах секвойи еще массивнее, — почтительным шепотом сообщил Роберт. — Но эти — самые высокие в мире. Некоторые — более трехсот футов высотой.

Они молча шли по тропе. Фиона запрокинула голову, пытаясь увидеть верхушки деревьев. Кроны секвой заполняли собой небо. По подлеску слоился туман, создавая иллюзию, что они находятся в совершенно обособленном мире, в котором существуют только она и Роберт.

— Наверное, у меня по-дурацки получается, когда я рассказываю о чем-то — будто энциклопедию цитирую.

— Нет, — возразила Фиона, продолжая смотреть вверх. — Мне это нравится.

Она привыкла смотреть под ноги и неожиданно оступилась.

Роберт подхватил ее, и его лицо оказалось так близко к ее лицу. Земля словно закружилась, сердце Фионы часто забилось.

Роберт сделал резкий вдох, немного помедлил и помог ей выпрямиться.

— Я бываю здесь так часто, как только могу, — сказал он. — Я здесь успокаиваюсь, понимаешь?

Вот покоя в его объятиях Фиона точно не чувствовала.

Но он вел себя все так же отстраненно, выдерживая дистанцию, как тогда, когда они разговаривали около Дубового дома. Что он тогда сказал? Что он всего лишь водитель и что существуют правила насчет «такого парня, как он, и такой девушки, как она».

Меньше всего Фионе хотелось испортить их первое свидание, но Роберт многое знал и хотел что-то ей рассказать. Сейчас она была с ним наедине, далеко от дяди Генри и бабушки. Что важнее — разрушить чудесную атмосферу и раздобыть подлинные факты о родственниках или все же попытаться продлить мгновения влюбленности, которой она была лишена в обычной жизни?

Фиона облизнула пересохшие губы. Как отчаянно ей не хватало трюфеля с корицей!

Она снова посмотрела вверх, на огромные деревья. Великаны. Как дядя Аарон, как бабушка, как остальные члены Сената, следящие за ней и Элиотом.

— Мы с Элиотом единственные? Я имею в виду — мы единственные дети в нашем семействе?

Роберт растерянно заморгал и на миг задумался.

— Точно не знаю. Всего в Лиге около сотни членов.

— В Лиге? Это и есть наше семейство?

— Лига бессмертных.

— Но не живут же они вечно…

— Понимаю, звучит безумно, но они могут жить вечно. Они столько знают и умеют. — Роберт отвел глаза, не в силах вынести пронзительного взгляда Фионы. — Но детей больше нет… по крайней мере, я ни с кем из детей не знаком лично.

— Значит, раньше были другие дети? Генри и бабушка говорили, что с ними случались несчастья.

— Ты должна знать правду, — обернулся к ней Роберт. — И понимать, что испытания, назначаемые Сенатом, грозят гибелью.

Фиона гадала, какие неприятности могут грозить Роберту за то, что он рассказывает ей об этом. Что сделает с ним бабушка, если узнает, что они с Фионой были одни в лесу, где Роберт раскрыл ей семейные тайны?

Воздух замер, туман окружил их.

— Были другие, вроде тебя и Элиота, — прошептал Роберт.

— Они близко? Думаешь, можно говорить о них?

— Я сказал: «были» другие. Все они мертвы. Или выросли и являются членами Лиги дольше, чем я живу на свете.

Фиона подошла ближе к Роберту. От тумана ей стало зябко, а от Роберта исходило тепло.

— Значит, некоторые из них все-таки выжили?

Роберт потянулся к Фионе, но удержался.

— Я не стану успокаивать тебя. На каждого из тех, кто прожил достаточно долго, чтобы оставить след в истории, — Геракл, Гор, Тантал, — приходятся сотни, если не тысячи таких, кому это не удалось.

— Бабушка говорила мне, — прошептала Фиона, — о похищениях детей, об отравлениях…

У нее задрожали колени. Ей срочно нужно было съесть конфету.

— Наверное, я сказал слишком много, — шепнул Роберт.

— Нет. — Фиона взяла его за руку и крепко сжала. — Я все понимаю. Спасибо за правду.

Она была благодарна Роберту: он предупредил ее о том, на что способны ее родственники. Но сейчас она не могла слушать дальше. Это было выше ее сил.