Служанка-леди

— Да ну тебя, — я махнула рукой, и щекам стало тепло от прозрачного намека экономки.

Мы заглянули на кухню, утянули большой чайник чая и булочки с ореховым кремом и ушли в ту беседку, где я сидела с Лоресом днем.

— Ну, рассказывай, — Хлоя забралась на сиденье с ногами и с предвкушением уставилась на меня. — Как ты?

— Это правда, что покои принадлежали жене Эрсанна? — уточнила я у нее на всякий случай.

— Да, — невозмутимо кивнула Хлоя. — Слышала об этом.

Я помолчала.

— Ты знаешь историю его женитьбы? — осторожно спросила девушку.

— Ну, как понимаешь, я в то время здесь еще не работала, поэтому только слухи, — Хлоя вздохнула. — Лучше самого милорда спросить, думаю, тебе он расскажет, хотя не любит этой темы касаться.

Я задумчиво прищурилась.

— И все-таки, не понимаю, неужели здесь все женщины вроде Аллалии? — снова вернулась к волнующей теме. — Не всех же поголовно воспитывают такими.

— Всех учат держать лицо, не показывать эмоций и исполнять долг хорошей жены и матери, — ответила Хлоя, пожав плечами. — В обществе не принято открыто демонстрировать эмоции и чувства, этикет и все такое. Леди должна быть всегда хорошо одета, причесана, улыбаться, и ни в коем случае не показывать, что у нее на душе. Вежливость и доброжелательность, вот качества настоящей леди, — девушка фыркнула, закатив глаза. — А на деле мамочки учат дочерей лицемерить, обманывать и как заполучить мужа, перспективного со всех сторон. К сожалению да, Яна, таких, как ты, не стиснутых рамками этикета и воспитания, тут очень мало.

— И что, остальных мужчин устраивают такие жены? — я недоверчиво покачала головой.

Вспомнилась Джейн Остин с ее бессмертными романами про викторианское общество. Там тоже женщинам сами мужчины не давали шанса быть умной.

— Ой, Ян, я не знаю, — Хлоя махнула рукой. — Я никогда не задумывалась над такими вопросами, но аристократов видела достаточно. Большинство да, устраивает. Им нужна жена, как показатель статуса, — она пошевелила пальцами в воздухе. — Чтобы красивая, воспитанная, умеющая поддержать беседу, и с которой не стыдно показаться в обществе. Как-то так, наверное. Такие, как Морвейны, скорее, исключение, чем правило, — Хлоя отпила чай. — Ты лучше расскажи, как у вас все? — ее глаза загорелись интересом. — Правда, они хорошие?

Я смутилась, опустила взгляд и цапнула булочку, чувствуя, как на губах появляется улыбка.

— Ну… наверное, да, — пробормотала, мужественно озвучив наконец то, что зрело в душе в последние дни. Меня как прорвало, слова полились сами. — Хлоя, я не знаю. Я ужасно боюсь, что все это закончится, я скоро надоем, когда перестану быть экзотикой, что не справлюсь с тем, к чему меня готовят, хотя и не знаю, что это, — я прервалась, глубоко вздохнула и продолжила. Хлоя меня не прерывала, внимательно слушала. — Мне хорошо с ними, очень, и это пугает сильнее всего. Я боюсь слишком привязаться, и потом будет больно, если все закончится. Боюсь, что выше постельной игрушки не получится подняться, а я не хочу быть просто девочкой для утех, — прикрыла глаза, снова сделала паузу, обхватив чашку ладонями и не глядя на Хлою, погрузившись в собственные переживания. — Я пытаюсь привыкнуть ко всему, честно, стараюсь принять новые правила жизни, но они слишком отличны от старых, и мне тяжело, — покачала головой, сглотнув ком в горле. — Я понимаю, про что-то серьезное рано говорить, если вообще оно будет, но… Хлоя, я не знаю, радоваться или нет, что все вот так происходит, — и я сделала большой глоток ароматного чая, чувствуя облегчение.

Выговориться надо было, давно, избавиться от смутных сомнений и страхов. Сложно меняться, да еще за столь короткое время. Всего-то неделя прошла начиная с того момента, как меня первый раз осчастливили новым платьем, а столько всего уже произошло, и такого… непредсказуемого. Да уж, Морвейны времени не теряют, действительно.

— Ян, — мягко позвала Хлоя. — Ты слишком много думаешь и слишком всего боишься. Я понимаю, раньше у тебя была другая жизнь, но знаешь, — она помолчала. — Прости, тут я ничем не могу помочь. Ты сама должна принять и понять, Яна, все эти изменения. Ты достаточно взрослая и умная для этого.

Я немного криво улыбнулась. Ладно, Хлоя во всем права. Конечно, никто кроме меня не справится, даже Морвейны могут только показать путь, а выбирать, идти ли по нему или ехать дальше по накатанной, только мне. Я посмотрела на экономку, откусила булочку и поделилась новостью:

— Лорес меня сегодня танцевать учил. Говорит, мне предстоит с ними на приемах бывать.

Глаза и рот Хлои приняли форму буквы "О".

— Это же здорово, Ян, — выпалила она и широко улыбнулась. — А ты боялась, что все несерьезно. Я тебе скажу так, обычно любовниц из числа попаданок в высший свет не выводят, — понизив голос, доверительно сообщила она. — И уж тем более не учат их танцам. Так что, не переживай, все хорошо будет, — Хлоя подмигнула.

Мы еще немного поговорили, я опять услышала, как хорошо организовала все и как легко теперь учитывать нюансы ведения хозяйства в доме, и мы пошли обратно в дом, прихватив пустой чайник и чашки. Стало совсем темно, только на западе протянулась яркая оранжевая полоска заката. На небе высыпали звезды, и я невольно замедлила шаг, полной грудью вдохнув сладковатый прохладный воздух. После разговора с Хлоей полегчало настолько, что мысли в голове плавали ленивые и мечтательные, и совсем не хотелось возвращаться к прежним напряженным размышлениям о смысле жизни. Я зашла в дом, тихий, уютный, наполненный теплом и окутавший особой атмосферой жилища, в котором царит мир и доброжелательность. Немного грустно улыбнулась, медленно направившись к лестнице, и вдруг поняла, что девятый час, а у меня свободный вечер. Почитать? М-м-м, начиталась днем, пусть и специальной литературы. Раньше с Морвейнами сидела, или в кабинете делами занималась, а теперь надо придумывать, чем занять свободное время. Поднялась на пару ступенек, и вдруг в удивлении замерла: показалось, со стороны бильярдной доносятся смутно знакомые звуки. Кто-то играл, причем на гитаре или чем-то похожем.

Прежде, чем успела подумать, что делаю, ноги уже несли туда, и чем ближе подходила к комнате, тем отчетливее становилась музыка. Неторопливая, красивая, напоминавшая старинные романсы моего прежнего мира. И негромкий, приятный голос, без слов подпевавший мелодии. Эрсанн?.. У самого порога запнулась, мелькнула здравая мысль, а не помешаю ли, может, ему хочется одному побыть, но мое появление засекли, хоть я и не зашла еще в комнату.

— Заходи, Яна.

Он сидел у окна, вольготно расположившись в кресле, в привычной домашней одежде, и действительно держал в руках гитару. Бильярдную наполнял ароматный дым сигары, единственная масляная лампа выделялась в полумраке помещения уютным желтым пятном. Эрсанн выглядел расслабленным и задумчивым, глаза поблескивали из-под ресниц, пальцы перебирали струны. Он сейчас совсем не походил на властного и жесткого министра, одного из самых могущественных людей страны после короля. Просто немного усталый после работы мужчина, и вдруг захотелось подойти, забраться на колени, прижаться и запустить пальцы в волосы. Поделиться тем теплом, что разлилось в груди при виде Эрсанна, и чтобы в ответ обнял, погладил, сказал что-нибудь хорошее… Да пусть бы и опять начал расспрашивать про мое прошлое, все равно. Рассказала бы… Без дополнительных уговоров.

— Лорес сказал, ты удивительно быстро все схватываешь, и в учебе, и в танцах, — он чуть улыбнулся и поставил гитару на пол, потом добавил. — Иди сюда, Ян.

И никаких повелительных ноток в голосе. Конечно, я подошла, и конечно, меня усадили на колени, привычно обняв. Эрсанн откинулся на спинку, я прислонилась к его груди, рассеянно положив ладонь и слушая, как размеренно, сильно бьется его сердце.

— Как комната, хочешь что-нибудь изменить? — продолжил он разговор, тихонько перебирая пряди моих волос.

— Да, цвет, — честно призналась. — Лиловый слишком угнетающий, — подобрала нужное слово. — Мне зеленый больше нравится, или золотисто-бежевые тона.

— Цвет сменим, не проблема, — отозвался Эрсанн. — Что-то еще, может? Из мебели?

— Да хватает всего, — я пожала плечами. И пока не растеряла храбрости, задала в свою очередь вопрос. — Эрсанн… Расскажи про жену. Если хочешь, конечно, — спохватившись, поправилась, и еще осознала вдруг, что обращаюсь к нему на "ты".

Ну по привычке, что ли, с его сыном мы же обошли эту формальность.

— Отчего нет, — задумчиво ответил лорд, никак не прокомментировав мою маленькую вольность. — Мы же требуем от тебя откровенности, — с тихим смешком добавил и начал говорить. — Мирейн была чудесной юной девушкой, когда я в первый раз ее увидел, во дворце его величества на балу в честь дня рождения короля. Этот бал — первый, на который приводят молодых леди, представляют их обществу. Ну и, конечно, заключаются договоры о брачных союзах, — я приподняла голову, бросив взгляд на лицо Эрсанна, и заметила небрежную усмешку, только глаз она не коснулась. Морвейн-старший смотрел невидящим взглядом в пространство, откинув голову на спинку, придерживая меня одной рукой за талию. Другой продолжал играться с прядями моих волос. Казалось, он полностью погрузился в воспоминания тех лет. — Мне было двадцать, я только начал помогать отцу в департаменте, еще доучивался в Королевской Академии. И вот, тот бал, Мирейн, изящная, красивая, с фарфоровой кожей и огромными серыми глазами, — он помолчал, а мне послышались в его голосе еле уловимые нотки иронии. — Идеальная жена, воспитанная, утонченная, леди до кончиков ногтей. И я влюбился по уши, это было наваждение какое-то. Да вот беда, Мирейн с детства была безнадежно влюблена в сына их соседей по загородному поместью, обычная история, — Эрсанн хмыкнул. Я тихонько погладила его по груди, мне показалось, несмотря на давность истории, отголоски тех чувств до сих пор не покидают старшего лорда. Сочувствие мешалось во мне с легкой досадой на эту неведомую Мирейн. Как можно променять Эрсанна на кого-то другого? — Только все знали, что этому браку никогда не бывать, не только потому, что они неравны по положению.