Служба - дни и ночи

Следователь предложил Дегтяреву отдохнуть с дороги и уже затем браться за дело. Но плохо он знал Дегтярева. Тот уж если наметил цель, то, пока не достигнет ее, не успокоится.

Вскоре он был уже в следственном изоляторе и беседовал с арестованным.

Лет сорока пяти, с обрюзгшим и одутловатым лицом, тот часто гладил рукой по лысой голове и рассказывал сидевшему напротив оперативному работнику о своей халтурной поездке в Минск.

Дегтярев разложил перед ним целую пачку фотографий:

— Посмотрите, нет ли среди этих фотографий тех лиц, которых вы возили?

Грязнов брал дрожащими руками по одной фотографии и внимательно рассматривал их. Сразу же опознал Самураева и Лешкова:

— Вот эти ехали, точно, а вот этот, — он взял в руки фото Амосова, — похож на третьего.

— Похож или точно?

— Трудно сказать, но то, что очень похож, это точно. Он был скромнее всех, поэтому и в глаза не бросался.

Дегтяреву пока и этих показаний хватало, и он, записав их и оформив протокол предъявления на опознание личности по фотографии, сдал Грязнова конвоиру и вышел из следственного изолятора. Было уже далеко за полдень. Но Дегтярева не зря прозвали «Т — тридцать четыре», ему действительно не занимать упорства и настойчивости, он решил не оставаться в Чернигове, а заехал в гостиницу, рассчитался и направился к автобусному вокзалу.

Ему не повезло. Автобуса до Гомеля не было. Дегтярев взял такси и доехал до поста ГАИ на Гомельском шоссе. Предъявил свое удостоверение двум молоденьким сержантам, и те помогли. Остановили машину, идущую в сторону Гомеля, и вскоре Александр сидел на заднем сиденье «Волги», которая быстро неслась по асфальту. Мысли лейтенанта были направлены на Клунова: «Ну что ж, завтра возьмемся за тебя, голубчик».

Ценный свидетель

Почти весь день ушел у Ларина на опросы людей, которые знали Раховского. Затем он вместе с участковым инспектором и комендантом общежития тщательно осмотрел вещи, принадлежащие Раховскому. В тумбочке, которая стояла у его кровати, обнаружили записную книжку Раховского, где имелись три городских адреса. Ларин сразу же поехал по этим адресам.

По первому адресу проживал знакомый Раховского, из одной с ним деревни. По второму адресу человека, фамилия которого была записана в блокноте Раховского, Ларин уже не застал. Как пояснили соседи, он еще год назад уехал из города. Максим поехал по третьему адресу. Это был большой деревянный дом, расположенный на окраине города, в тихом небольшом переулке. Дом был обнесен аккуратным высоким забором, покрашенным, так же, как и дом, светло-зеленой краской.

«Даже крыша, — подумал Ларин, — и та под цвет забора выкрашена. Но что же здесь находится? Дом явно не жилой. Если учреждение, то почему никакой вывески нет?»

Он подошел к калитке и на ней увидел рисунок оскаленной собачьей морды. Толкнул калитку и вошел во двор. Только дошел по тропинке до угла дома, а навстречу ему... поп, одетый в длинную рясу.

Он приветливо улыбнулся гостю:

— Добро пожаловать в мое скромное жилище.

— Здравствуйте, скажите, здесь проживает Ксенофонт Ипполитович Миргородцев?

— Да, это я, сударь, — ответил с легким поклоном поп.

Ларин растерялся. Ему еще ни разу не приходилось беседовать с попом. Максим мучился, он не знал, как обращаться: «Товарищем назвать? Наверное, неправильно. Может, гражданином?»

Хозяин понял смущение гостя и, улыбнувшись, пригласил его в дом.

Ларин поблагодарил и отказался. Он предложил поговорить прямо во дворе. Достал удостоверение и представился. Хозяин несколько удивился, что к нему пожаловал сотрудник уголовного розыска. Стараясь скрыть недоумение, он пошутил:

— А не боитесь, что я могу обратить вас в свою веру?

Ларин засмеялся:

— А если я вас?

Они прошли в легкую аккуратную беседку и присели на деревянные скамейки.

— Ксенофонт Ипполитович, вам знаком Раховский Виктор Леонидович?

— Нет, фамилия мне ни о чем не говорит. А кто он, чем занимается и почему он должен быть мне известен?

Ларин достал из кармана фотографию Раховского:

— Посмотрите, — лейтенант протянул ее хозяину и коротко сообщил ему о Раховском и о том, что у того имеется его адрес.

— Вы знаете, — протяжно сказал Миргородцев, — я, кажется, припоминаю, как однажды мне говорил дьяк, что случай свел его с молодым человеком из деревни и что дал он ему мой адрес. Но отрок этот так и не приходил ко мне, а дьяк каким-то образом узнал, что он баптист. И на том дело кончилось.

Миргородцев еще раз внимательно взглянул на фотографию, протянул ее Ларину и, улыбнувшись, сказал:

— Мало кто из молодежи в бога верит, мало.

— Отчего же вы тогда улыбаетесь?

— Да дьяка вспомнил. Он, бедный, так боится остаться без средств на существование, что готов даже доктора наук в бога верить заставить.

— Скажите, а где дьяк проживает? — спросил Ларин.

— Вы хотите с ним поговорить?

— Да.

— Это легко сделать, он как раз недавно пришел ко мне и сейчас находится в доме. Так что пойдемте в дом.

Вскоре Ларин беседовал с дьяком. Оказалось, что тот узнал о Раховском со слов его односельчан и, встретив Виктора, дал ему адрес попа и пригласил зайти, поговорить. В общем, дьяк повторил все то, что сказал Ларину хозяин дома, и лейтенант, попрощавшись, ушел.

Когда Ларин вошел в здание райотдела, его перехватил дежурный:

— Ларин, к тебе уже сегодня пятый раз приходит парень, он говорит, что ему уезжать надо, может, поговоришь с ним?

Ларин сразу же вспомнил о звонке Яськова и пригласил к себе парня. Молодой человек лет двадцати-двадцати двух назвался Мартынчиковым, рабочим совхоза.

— Меня просил Андрей Иванович Яськов рассказать вам все, что я видел ночью с 5 на 6 июля. — Он вытер со лба пот и продолжал: — Рядом с Клещ Марфой проживает моя девушка — Оля Богданович. Их огороды разделяет маленькая улочка, ведущая в поле. Мы с Олей ночью сидели у нее в саду. Где-то около часу ночи смотрим — за забором по этой улочке со стороны поля идет мужчина, который останавливается у забора Марфы. Стоит и курит в руку. Минут через пять подходит к нему со стороны своего огорода баба Марфа и передает этому мужчине чемодан. Он взял его и быстро пошел к полю, а Марфа ему вполголоса вдогонку: «С богом, смотри, чтобы никто не видел!» В темноте я точно не разобрал, кто этот мужчина. Но показалось мне, что Славук Роман, который проживает в нашей деревне. Он вместе с Клещ в секте этих трясунов состоит. На следующий день утром я пошел Олю провожать, она уезжала в районный центр. Пришли мы на автобусную остановку, а там уйма людей. В нашей деревне автобус разворачивается и уходит в обратном направлении. Пришел автобус, все начали садиться. Смотрим, Роман подбегает и в руках чемодан держит. Я сразу же вспомнил о ночном происшествии и хотел пошутить над ним, но Оля мне не разрешила. Отправил я Олю, а сам домой пошел. Я не стал с ним разговаривать и скоро забыл об этом случае, но вот встретился с Андреем Ивановичем, и когда он у меня спросил, не видел ли я Витю Раховского, то я рассказал ему про тот случай. Андрей Иванович и послал меня к вам. Да еще наказ дал, чтобы я обязательно вас дождался, поэтому я и надоел вашему дежурному.

Ларин быстро записал взволнованный рассказ парня, дал ему прочитать протокол, указал место, где расписаться:

— Может так случиться, что ваши показания сыграют большую роль. Благодарю вас. Счастливого пути.

«Ваша взяла, гражданин начальник!»

Клунов проживал в небольшом деревянном домике недалеко от железнодорожного вокзала. Вместе с ним жили родители и младший брат.

Отец работал машинистом тепловоза, мать — бухгалтером в домоуправлении. Брат учился в восьмом классе. Родители Клунова и его брат характеризовались по-разному: мать и брат положительно, отец как человек, злоупотребляющий спиртными напитками и на почве пьянства часто устраивающий скандалы с матерью.