Служба - дни и ночи

Все эти данные были собраны местными коллегами Дегтярева и представлены ему.

Его больше всего интересовал Клунов Петр Петрович, который ранее отбывал срок наказания в одной исправительно-трудовой колонии вместе с Самураевым и Лешковым. Прибыл он в Гомель более полугода назад, устроился в железнодорожные мастерские, но, проработав там три месяца, уволился и сейчас нигде не работает.

Изучив все дополнительные материалы, Дегтярев встретился с участковым инспектором, в зоне обслуживания которого проживал Клунов.

Пожилой капитан знал свое дело отменно:

— Клунов? Знаю этого Петра. Не хочет становиться на честный путь, пьянствует.

— Вы с ним беседовали?

— Конечно. Сколько раз уже! Но для него эти разговоры — пустой звук.

— С кем он дружит?

— Близких друзей у него нет, но часто отирается среди часовых мастеров, ювелиров. Встречал я его не раз у скупочных магазинов и комиссионок.

Эти сведения для Дегтярева представляли интерес, и он с большим вниманием слушал капитана. Спросил у него:

— Как вы считаете, если нам с вами посмотреть, куда он ходит, это возможно?

— Конечно. Особенно если он подвыпьет, то родного отца в метре от себя не узнает.

— Где он сейчас может находиться?

Участковый инспектор взглянул на часы:

— Десять. Спит еще. Обычно он из дому вылазит часов в одиннадцать-двенадцать.

— Тогда пошли. Вы мне покажете, где его дом, а сами съездите к себе домой и переоденьтесь в гражданскую одежду.

— Я не возражаю, но надо начальству доложить.

— Не беспокойтесь, с вашим руководством вопрос решен.

— Ну и хорошо, — вставая, сказал капитан, — тогда пошли.

Вскоре они оказались в районе железнодорожного вокзала, и участковый инспектор кивнул на небольшой, обнесенный высоким забором домик:

— Здесь он живет.

— Хорошо. Вы побыстрее переодевайтесь. Если меня здесь не застанете, то звоните дежурному по управлению. Я ему буду сообщать о своем местонахождении.

Капитан остановил попутную автомашину и уехал. Дегтярев, не торопясь, прошел мимо дома. Во дворе пустынно. Справа виднелся сарай, возле него стояла двухколесная коляска, разбросаны какие-то погнутые ржавые трубы, металлические части, у входа в сарай лежала куча напиленных дров. Крыша сарая во многих местах продырявилась. Чувствовалось, что в доме нет хороших рук.

Дегтярев прошел дальше. Он успел заметить, что со двора имелся только один выход, и поэтому отошел подальше, выбрал место, с которого была видна калитка, и стал наблюдать.

Минут через сорок появился участковый инспектор. В гражданской одежде его трудно было узнать. Он подошел к Дегтяреву:

— Ну как, не появлялся?

— Пока нет. Может, ушел уже?

— Нет, наверняка, дома сидит. Ничего, скоро выйдет.

И точно. Участковый как в воду смотрел: из калитки вышел высокий молодой мужчина. Он воровато оглянулся и направился к вокзалу, где сел в автобус, направлявшийся в центр города.

Работники милиции неотступно следовали за ним. И к вечеру, в записной книжке Дегтярева, появился ряд адресов, по которым заходил Клунов.

И когда поздно вечером Дегтярев проанализировал маршрут его движения, то увидел, что Клунова интересовали в основном ювелиры, реже — часовые мастера.

Утром следующего дня Дегтярев побеседовал с оперативными работниками ОБХСС и получил нужные сведения на тех людей, с которыми встречался Клунов. Многие из них характеризовались с положительной стороны.

Дегтярев отобрал троих и решил с ними поговорить. Он сидел в отведенном для него кабинете и ожидал первого посетителя. Ровно в двенадцать появился пожилой человек, прихрамывающий на правую ногу, поздоровался и протянул повестку:

— Я по вызову.

— Присаживайтесь, пожалуйста.

Ювелир сел на стоявший у стола стул и оказался напротив Дегтярева. Его серые глаза спокойно смотрели на собеседника.

Дегтярев, со слов коллег из ОБХСС, знал, что с этим человеком можно говорить откровенно, поэтому, не теряя времени, сразу же перешел к делу:

— Борис Иванович, вы знаете этого человека? — Дегтярев положил перед ювелиром фотографию Клунова.

Гость взглянул на фото и улыбнулся:

— Конечно, знаю. Он вчера приходил, спрашивал Семена, моего напарника.

— Борис Иванович, а что он из себя представляет?

— Шалопай. Он поддерживает какие-то отношения с Семеном Шлемовичем, но при мне о своих делах разговор они не ведут.

— Он не предлагал вам купить какие-либо ювелирные изделия?

Старый мастер улыбнулся:

— Нет, он хорошо знает Семена, а тот очень хорошо знает меня и, конечно, смог проинформировать его, что в ответ на такие предложения я показываю на порог, берусь за телефонную трубку и звоню куда следует.

— Скажите, а когда Шлемович работать будет?

— Он сейчас работает.

— Он знает, что вас пригласили в милицию?

— Нет, повестку мне вручили сегодня утром, и в мастерскую я не заходил.

Дегтярев поблагодарил мастера и отпустил его.

Вскоре пришел другой мастер, с кем накануне разговаривал Клунов. Он был высокого роста, светловолосый, с маленькими усиками, на вид ему можно было дать лет тридцать. Одет в светлый костюм, сшитый у хорошего мастера, вместо галстука — бабочка. Старался держаться независимо и даже несколько нагловато. Поздоровавшись, он протянул Дегтяреву повестку, не дожидаясь приглашения, сел на стул и заявил:

— Это не дело, что вы человека вызываете к себе своими повестками.

— А я встречал людей, которые требовали, чтобы их приглашали только повестками, — ответил спокойно Дегтярев. Он понял, что с этим человеком говорить откровенно будет трудно, и поэтому сразу же взял бланк протокола допроса и начал заполнять его, задавая по ходу вопросы посетителю:

— Фамилия?

— Чья, моя? Конопелько.

— Имя, отчество?

— Иван Адамович.

Вскоре Дегтярев закончил занесение в протокол данных о личности свидетеля и начал беседу:

— Скажите, вы никогда не приобретали ювелирных изделий частным порядком?

— Я такими вещами не занимаюсь.

Дегтярев положил перед ним фотографию Клунова:

— Насколько мне известно, с этим человеком у вас состоялись определенные сделки?

Дегтярев понимал, что с такими, как Конопелько, надо разговаривать строго и наступательно. Он специально сказал ему прямо о Клунове. И тот заюлил:

— С этим? Сделки? Какие сделки?

У Дегтярева, конечно, еще твердой убежденности не было в том, о чем он только что сказал этому самоуверенному человеку, но, увидев его реакцию, понял, что попал, как говорится, в яблочко. И Дегтярев пошел в атаку: