Служба Смерти

— Да.

— Ты рад этому?

— Нет! Я не хочу знать, что у этой шлюхи в голове!

— Она действительно оказалась такой, как ты её назвал? — Дилан замешкался с ответом и главный переспросил. — Да или нет?

— Я не знаю… — смутился он. — Н… Да.

— И что же ты будешь с этим делать?

— Не знаю…

Азиат встал:

— Верните её обратно в камеру, а этого, — он указал на Дилана, — в комнату размышлений. Пусть найдёт ответы на все свои вопросы. Не люблю, когда мои щедрые подарки бросают на ветер…

В груди у меня ныло. Я знала, что ничем хорошим эта ситуация не кончится. Но также я понимала, что бессильна здесь что-либо изменить, поэтому не сопротивлялась.

Сашка всё ещё лежал, но уже хлопал глазами. Живой.

— Кажется, у меня сотрясение… — пробормотал он. — Что это было?

— Дилан узнал, что у нас был секс.

— А у нас он разве был?

— Заткнись…

— Ну а что? Ты велела забыть — я и забыл. Я-то в чём виноват? Ты же не сказала тогда, что замужем, а я как-то и не спрашивал… И вообще, ты работала проституткой! Это твоего муженька нисколько не смутило?

— Выражайся осторожней, — предупредила я.

— Хех! А что такого? Мы здесь вдвоём.

— Он тебя сейчас слышит.

Сашка заржал и тут же ойкнул от боли.

— Кто его стероидами накачал?

— Это не стероиды. Это навсегда.

— Да бл*ть, он же больной на всю голову… — протяжно выругался Сашка.

— Ты тоже, — горько огрызнулась я.

— Я, сестрёнка, просто принимаю свою природу… Я — такой.

Мне не хотелось поддерживать беседу. Я погрузилась в какое-то неясное забытье, чтобы скоротать время, а затем уснула. Счёт времени был потерян окончательно. Когда меня разбудили, я не смогла бы ответить, какое сейчас число или день недели.

— Поднимайся, — скомандовал над моим ухом чей-то чужой голос.

— Я обвела взглядом комнату и первое, что бросилось в глаза, — это неподвижно лежащий и не реагирующий на происходящее Сашка.

— Ему нужна медицинская помощь… — обратилась я к пришедшим.

— Здесь не лечат биомусор.

— Чёрт, да он же умрёт! — с отчаянием в голосе воскликнула я.

Хоть Сашка донельзя надоел мне, всё же я не хотела, чтобы он умер из-за меня.

Меня снова повели по длинным коридорам, но уже не в зал, а, как оказалось, к выходу. На улице возле машины ждал Дилан.

Нас решили отпустить. На этот раз были только мелкие сошки, без главаря-азиата. Один из них сказал нам: «До встречи!» — а остальные довольно заулыбались. Что-то здесь было нечисто…

Дилан не сказал мне ни слова, всем своим видом показывая, как неприятно ему от моего присутствия. Он сел за руль своего автомобиля, повернул ключ в замке зажигания и остался ждать, когда сяду я.

Но мне была небезразлична судьба Сашки, и я, зная, что сейчас подолью масла в огонь, сказала:

— Надо забрать Сашу.

— В машину! — процедил сквозь зубы он.

— Они же его убьют! — попыталась вызвать жалость я.

— Считаю до трёх: один… два… — я поняла, что он не шутит, и уже взялась за ручку двери, как машина рванула с места, — три!

Дверца хлопнула на ходу, а я плашмя упала на бетонную плиту. Как ни странно, смеха за спиной я не услышала.

Машина доехала до ворот и остановилась: было заперто.

— Без тебя он не уедет. Иди садись, — сказал мне один из провожавших.

— Что будет с третьим? — спросила я про Сашку.

— Как скажет господин, — уклончиво ответил человек.

— Не убивайте его…

Мне не ответили, и я направилась к машине. Как только я заняла сиденье, ворота открылись.

Дилан молчал, но от напряжения сжимал руль до белых костяшек. Давно я не видела его таким: рубашка грязная, местами порванная, кое-где на лице засохшая кровь…

— Дорога долгая, Дилан. Нам нужно…

— Закрой рот! — перебил он меня, снова становясь похожим на зверя.

— Нет, — отказалась я.

С ролью тихой, задавленной виной мышки я была не согласна. Слишком опасно было сразу же прогибаться под него.

Дилан топнул по тормозам и замер, видимо, соображая, как побольнее унизить меня. Взывать к его здравому рассудку уже было бесполезно.

— Ну давай, — сказала я.

Мне хотелось дать ему понять, что я готова к самому худшему. Но он всего лишь глубоко вздохнул и отвернулся от меня. Я продолжила:

— Хочешь ты этого или нет, но придётся решить, что делать дальше.

— Как же я тебя ненавижу… — полушёпотом ответил он.

— За что?

— За то, что ты родилась. За то, что ты испортила мне жизнь! Знаешь, чего я хочу больше всего? — унизить тебя и растоптать! Чтобы ты сдохла в муках!

— Ты, правда, хочешь это сделать?

— Да. И я это сделаю, — пообещал он.

— Я — мать твоих детей, Дилан. Засунь свою ненависть в задницу и не ломай им жизнь.

— Детям не нужна такая сука-мать! — снова повысил голос он, и слова прозвучали действительно злобно.

Я сложила руки на груди, чтобы унять дрожь. Осознавать, что некогда любивший меня человек теперь говорит такие страшные вещи, было тяжело.

— Никто и никогда не заменит им мать. Потому что я — хорошая мать! А ты бесишься оттого, что тебя они не любят! — мне хотелось добавить про третью беременность, но я велела себе молчать. Он и сам скоро о ней узнает.

— Не беспокойся, без тебя о них позаботятся.

— Мне не верится, что всё это говоришь ты… — выдавила я уже с комом в горле и заревела.

Не об этом ли говорил Савватей? Вот и развалилась наша семья… Что там говорила бабушка Полина о крепкой связи? Кто её разорвал? К кому теперь обратиться за помощью?

Всю остальную дорогу мы не говорили. Дилан старательно делал вид, что я — пустое место. Во время остановки я пересела на заднее сиденье, но не могла заставить себя уснуть, так как чувствовала опасность. Благородных поступков от Дилана ждать уже не приходилось. И надежды на то, что его злость утихнет, таяли с каждым часом; я чувствовала враждебную энергетику, исходящую от него.

Мне хотелось скорее вернуться к детям, обнять их, побыть с ними. Дети были моим всем, и Дилан знал, на какое больное место давить. Больше всего я боялась, что пострадают они.

Мы ехали к Нижнему Волчку, не заезжая в город. Перед прибытием я посмотрелась в зеркало: над виском шишка и ссадина, разбитая губа опухла, остатки макияжа размазаны по лицу… Я, что смогла, вытерла салфетками, чтобы не пугать маму.

Дома были все: мама, дети и Егор. Максим начал было громко возмущаться, что я про них совсем забыла, но пригляделся ко мне, а затем увидел сзади своего отца и умолк.