Служебный роман для богини любви

— «Небеса Руан» приветствуют вас, — улыбнулся он, очевидно, упоминая название кафе. — Ваше меню… Чего-нибудь желаете?

— Принесите воды, пожалуйста, — попросил Себастьян и подозрительно взглянул на меня. — Эдита, ты будешь что-то пить?

— Ну… — я смутилась. — А что есть?

— Что есть? — повторил мой вопрос бог смерти.

Официант покосился на меня, надо сказать, несколько подозрительно, откашлялся и принялся перечислять:

— Вино, шампанское, мартини, ликер, текила, коньяк… Могу предложить, — он кашлянул ещё раз, заметив, что я не особенно воодушевлена. — Отборную само…

— А не алкогольное что-нибудь есть? — опасливо уточнила я.

Ещё только самогонку мне на обед не предлагали! Вместе с текилой и коньяком! За кого этот официант меня принимает?! Но Себастьян казался спокойным, и я расслабилась немного. Может быть, у них так принято, предлагать своим посетителям весь алкогольный ассортимент?

— Сок свежевыжатый, — сообщил официант несколько удивленным тоном.

— Вот. Давайте сок, — подтвердила я.

Официант склонился в коротком поклоне и удалился. Себастьян покосился на меня с интересом, улыбнулся и поинтересовался:

— Ты не пьешь?

— Ну… Сейчас же обед? Середина рабочего дня? — я смутилась. — Я не могу пить, что ты. Мой максимум — бокал вина за ужином, и то… Нечасто.

Я спохватилась, осознав, что зря делюсь такими подробностями с богом смерти, но он вроде как не стал заострять на этом внимание. Может быть, понятия не имел, какие у моей предшественницы были вкусовые привычки? По крайней мере, я искренне на то надеялась, потому что попасться на какой-то глупости не хотелось совершенно.

— Что будем заказывать? — поинтересовалась я, листая меню. — Ты обещал мне великолепные медальоны из говядины.

— Да, — подтвердил мужчина. — Какой-нибудь салат?

Я чуть не ляпнула «греческий», узрев в меню знакомую картинку, но вовремя прикусила язык и просто ткнула пальцем в фото. Не слишком культурно, но зато не будет выглядеть так, словно я иномирянка. Себастьян одобрительно кивнул, предложил ещё выбрать десерт — с этим я справилась быстро, благо, по фото удалось опознать множество знакомых блюд.

Официант совсем скоро вернулся со стаканом сока и графином с водой. Принял заказ, ещё раз любопытно взглянул на меня и поспешил удалиться, пообещав, что блюда будут уже через двадцать минут. Мы же остались наедине, и я внезапно осознала, что кроме еды в ресторанах ещё положено разговаривать.

Себастьян подался вперед и ни с того ни с сего взял меня за руку. Я вздрогнула, но сжала в ответ его ладонь, наслаждаясь теплом, излучаемым мужчиной. В очередной раз осознала, насколько же сильно он мне нравится, и шумно втянула носом воздух — чтобы успокоиться.

Насколько проще было бы, если б это был мой мир! Я б никогда не стала творить того, что творила местная Эдита! Но, к сожалению, теперь оставалось только исправлять и минимизировать последствия.

— Ты выглядишь уставшей, — вдруг промолвил Себастьян. — И как будто невыспавшейся… Что-то случилось?

— Да ничего, — я отмахнулась. — Просто масштабы разрушений такие, что я… Просто ума не приложу, как все это поскорее исправить. Иногда просто опускаются руки, особенно когда я в очередной раз сталкиваюсь с сопротивлением от купидонов или с Любовным Патрулем… Хотя, с ними я вообще не сталкиваюсь. Мне кажется, они просто будут оставлять отчеты и улетать по своим делам. Или следить за тем, как убрать меня поскорее с должности. Я понимаю, что была далеко не идеальна!.. Но я же живой человек, я хочу исправиться и…

Я запнулась.

Себастьян как-то очень уж странно на меня смотрел, и я вспомнила: он знает предыдущую Эдиту гораздо лучше, чем я её узнала за те пятнадцать минут нашего общения и сутки попыток разобраться в её жизни. Тем не менее, руку он не убрал, все ещё сжимал мою ладонь, словно таким образом пытался поддержать. И смотрел вроде бы мягко, с любовью, с нежностью…

— Расскажи мне, — вдруг попросил он, — что ты собираешься делать?

12

Если честно, под внимательным взглядом Себастьяна я почувствовала себя неловко. Собственный план действий вдруг показался до ужасного глупым, и я невольно вжалась в стул, как будто пыталась спрятаться куда-нибудь. Мужчина не сводил с меня глаз и едва заметно улыбался, будто пытаясь таким образом приободрить. Не знаю, каким чудом ему удалось заставить меня прийти в себя, но я немного расслабилась и решила поведать свой абсурдный план.

— Нам дают слишком мало стрел, — сообщила я. — Гораздо меньше, чем есть разнарядок, а ведь остались ещё старые долги. Но чтобы выдавали свежие стрелы, по мнению купидонов, надо разобраться с тем, что они натворили. Я думала сначала разгрести все в архиве… И отобрала тех купидонов, которые не замешаны в преступлениях и более-менее выполняют свою работу. Если они выполнят всю суточную норму, то, возможно, в следующий раз стрел будет больше. И… Было бы неплохо подобрать и свежих, более старательных работников, если те, что сейчас в архиве, не станут на путь истинный. Я ещё вот над чем думала, возможно, кому-то удастся вернуть себе крылья?

— А ты помнишь, как они их потеряли?

Я отрицательно покачала головой.

— Димитрий сознался мне в том, что совершал определенные противоправные действия. И не только он. Их крылья из-за этого стали совсем непригодны к полету… Но такое произошло не со всеми, к счастью, — я расплылась в улыбке. — У меня есть один кристально честный купидон, совсем молодой. Ты бы видел его крылья!

Я говорила с таким неподдельным восторгом, что, кажется, привлекла к себе внимание и остальных посетителей кафе. Пришлось говорить тише; что-то мне подсказывало, что простым жителям не следовало знать о деяниях богини любви.

— Его норма — пять-шесть стрел. А все остальные могут от силы две-три… Так что это потрясающий результат. Но я уверена, что остальные тоже смогут подтянуться. А кто не сможет… Пусть пока выполняют другую работу. Когда она закончится, проверю. Не исправятся… Значит, буду прощаться с ними. Если исправятся — попробую поручить им стрелы. В конце концов, разнарядок огромное количество, Рене притащил целую стопку, а это, наверное, только за последнюю неделю!

В дверном проеме замаячил официант, и пришлось умолкнуть.

Еда пахла просто изумительно. Я уставилась на медальон, как тот голодный тигр, которого долгое время пытались кормить травой, а он, бедняга, все сопротивлялся. Кажется, эта реакция вызвала у Себастьяна улыбку. Официант покосился на меня с таким подозрением, что я вновь засомневалась в правильности того, что делаю, но решила — сражаться надо до конца, держать лицо — тем более! Позволить себе сейчас сдаться означало признать поражение и отправиться на тот свет.

А на тот свет я, понятное дело, не хотела. Не то чтобы этот шибко комфортен, но, по крайней мере, я сейчас живая.