Служить и защищаться

По мере одевания Элина выяснила, что стёрла ноги. Накануне она не удосужилась сменить сапоги для верховой езды на другую обувь, и результат не замедлил себя ждать. С шипением и ругательствами Элина извлекла из сумки ботинки (да-да, из королевского гардероба) и заживляющую мазь. Следовало бы поберечь эту мазь для Рэйшена, но Элина припомнила, как он не захотел даже остаться в её комнате, чтобы поговорить, и махнула рукой на экономию.

Поговорить с Рэйшеном всё же было необходимо, и Элина, немного прихрамывая, поплелась искать его дверь. В комнатах, где располагались Элинины люди — Лоркан, Ингерам и Руфус — было тихо, а во всём караван-сарае кипела жизнь. Сновали туда-сюда гномы с подносами, тазами и кувшинами горячей воды, полотенцами… должно быть, весть об Элининых "подвигах" разлетелась по городу, поэтому ей уступали дорогу, кланялись, а некоторые даже отводили глаза.

Элина опасалась, что Рэйшен не впустит её, но дроу открыл дверь, словно ждал Элининого появления. Элина радостно встрепенулась, но Рэйшен немедленно искривил губы в брезгливой гримасе:

— Входи, раз пришла. Впрочем, ты, как обычно, слишком поздно.

Элина вспыхнула от гнева, но удержалась от злого ответа. Она теперь не просто безвестная трактирщица из глухомани. И не жадвильская бунтовщица. Она возглавляет королевскую спецслужбу и, в конце концов, она — глава клана горных дроу!

— Если бы я поверила твоему письму, которое мне передал какой-то родственник этого старого паука Андебрингера, то меня бы здесь не было. А ты, Рэйшен, усердно оплодотворял бы ныне покойную Инафай…

На миг лицо Рэйшена исказилось, и у Элины промелькнули две мысли: она всё-таки перегнула палку, а ещё Рэйшен сейчас её прикончит… Однако дроу тоже сумел взять себя в руки.

— Где деньги, которые ссудил мне банк?

— У меня, — холодно ответила Элина, — и я никому их не отдам.

Рэйшен начал было спорить, но Элина сумела растолковать ему, как именно хотел нажиться старый Андебрингер, как провоцировал Рэйшена на переписку и отслеживал её. Настроение у дроу после этого стало хуже некуда.

— И ещё одно. Рэйшен, ты собираешься остаться на королевской службе? — задала Элина самый животрепещущий для себя вопрос.

Рэйшен молчал и на Элина старался не глядеть. Ох, не к добру это!

— Я не знаю, — наконец ответил дроу. — Мне надо подумать.

Элина тихо выдохнула.

— Хорошо. Думай, но не очень долго.

— А если я откажусь?

Глава 10

У Элины всё сжалось внутри. Рэйшен уйдёт, и тогда у неё будет очень мало шансов дожить до срока, указанного Невидимыми Господами. А о том, чтобы достичь определённого уровня благоденствия, уже и речи не шло.

— Хорошо, Рэйшен, — стараясь казаться спокойной, проговорила Элина, — если откажешься, так тому и быть. Только прошу тебя не принимать решения до нашего возвращения в Глорк.

— А, может, я и не захочу ехать в Глорк?

Элине показалось, что Рэйшен насмехается над ней, и гнев внутри неё вспыхнул с новой силой.

— Ты свои хотелки уже исполнил! Что из этого вышло хорошего?! Уж потерпи до Глорка, будь так добр! Я, понимаешь ли, не могу явиться к Витерию после непонятного отсутствия и заявить, мол, бегала за Рэйшеном, а он решил всех нас кинуть и уйти восвояси. Ох, и обрадуется Витерий! А чтоб было ещё веселее, он позовёт палача и велит вздёрнуть меня повыше, чтоб увидела напоследок, по каким дорожкам мой милый от меня улепётывает…

— Ладно, хватит! — грубо перебил её Рэйшен. — До Глорка так до Глорка. А мы скоро туда отправимся?

— Мне нужно уладить кое-какие дела. Думаю, это займёт денёк-другой…

Рэйшен, успокоившись, согласно кивнул. Обнадёженная, Элина подступила ближе к нему:

— Рэйшен, дай я посмотрю твою спину, может надо мазью…

— Нет! Я не хочу, чтобы ты прикасалась ко мне!

Дроу отпрянул, раздувая ноздри, словно норовистый конь. Элина от неожиданности чуть не повалилась на пол.

— Хорошо, хорошо! — в примирительном жесте она выставила руки перед собой. — Я ухожу.

С горькой улыбкой Элина повернулась к Рэйшену спиной и, подволакивая натёртые ноги, направилась к выходу. Она прекрасно понимала, что означает это нежелание прикосновений. Отвращение. Нелюбовь.

— Постой, — вдруг окликнул её Рэйшен, — ты чего хромаешь? Ранена? Она чем-то зацепила тебя?

— Это тебя уже не касается, — не оборачиваясь, ответила Элина.

Ну, в самом деле, нельзя же признаваться, что просто стёрла ноги в кровь по собственной глупости! Пусть Рэйшен думает, что Элина пострадала в драке. Беспокоится. Горечь немного отступила. Раз беспокоится, значит… Впрочем, может, теперь Рэйшен возненавидит Элину за то, что она прикончила будущую мать его ребёнка? Элина потрясла головой, отгоняя наваждение. Что сделано, то сделано. Теперь надо думать о других вещах. К примеру, посетить бы префекта, вытребовать для своих дроу разрешение беспрепятственно заходить в город…

Своих дроу! Надо же! Элина хмыкнула. Однако время было позднее, и все присутственные места уже закрылись. Значит, к префекту придётся идти утром.

— Дара Элина, дара Элина! — гном из здешней обслуги настойчиво дёргал её за рукав. — У городских ворот двое дроу. Говорят, тебя хотят видеть.

— Ну, пусть идут сюда, — пожала плечами Элина.

— Нет, дара, стражники боятся впустить их, да и поздно уже, скоро ворота закроют.

Судя по дальнейшим объяснениям гнома, это были те самые ворота, через которые Элина и её экспедиторы уходили к Синим горам. Что ж, придётся идти и разбираться. А ведь воинственная Инафай и её брат проходили когда-то беспрепятственно. Наверняка платили мзду стражникам, без взятки вход для дроу в Рудный Стан заказан.

У городских ворот собралась небольшая группа зевак, с десяток мужчин в лёгком подпитии. Двое стражников, пыжась и краснея от натуги, загородили собой вход. А перед входом с лёгкой улыбкой на устах стояла Фаирн. В одной руке она держала поводок, который тянулся к шее высокого гибкого мужчины-дроу. Его русые волосы были неровно обрезаны и не доставали плеч. Такое Элина видела у дроу впервые, обычно их гривы ниспадали до пояса.

Мужчина стоял смирно, даже глаз не поднимал, но Фаирн развлекала себя и публику тем, что время от времени дёргала за поводок. Во второй руке Фаирн держала плеть и периодически виртуозно щёлкала ею, заставляя всех присутствующих невольно вздрагивать.

— Ясного всем неба, почтенные дары! — громко сказала Элина.

Зеваки и стражники повернулись к Элине, глазея на неё с не меньшим интересом, чем на дроу. Фаирн стояла к Элине лицом и давно заметила её появление. Она в последний раз щёлкнула плетью и ловко скрутила её в руках.

— Ясного, матрона! — с весёлой дерзостью в голосе поприветствовала Фаирн Элину и тут же обратилась к мужчине, дёрнув за поводок. — Почему не выказываешь должного почтения?

Мужчина-дроу, к которому были обращены последние слова, опустился на одно колено. Он по-прежнему молчал, не поднимая глаз, а неровно обрезанные волосы скрывали его лицо.

— Префект не дал нам разрешения на вход в город? — деловито поинтересовалась Фаирн.

— Я ещё не была у него, — сообщила Элина. Она уже уяснила, что важно не заискивать и не извиняться, а вести себя нагло и уверенно, и не только с дроу, — очень уж устала. Тяжёлая оказалась работёнка — убивать. В сон потом клонит, понимаешь ли.

Элина видела, с каким жадным любопытством зеваки ловят каждое слово. Эти слова разлетятся по всему Рудному Стану, будут перевраны и искажены, а потом вернутся к Элине и её людям, чтобы безмерно удивить.