Слышанное. Виденное. Передуманное. Пережитое

Деловой ответ через два года можно было рассматривать как большой курьез, и я решил о нем оповестить в газете «Новое время». Редакция поместила мою заметку, но фамилию генерального консула не указала, К сожалению, в настоящее время фамилию его забыл 2 .

Наш представитель В. А. Капустин, будучи в Нью-Йорке, зашел в контору консула, и он узнал: этот труженик нашего министерства пробуждается не раньше двенадцати часов дня, после чего его можно была видеть, но скоро исчезает из конторы до следующего дня.

66-2

Российским генеральным консулом в Нью-Йорке в 1890-х гг. был Владимир Александрович Теплов.

На выставку приезжало много высокопоставленных чиновников, и; некоторым из них — по старому знакомству — приходилось отдавать свою спальню в их распоряжение, а самому ночевать в рабочем кабинете.

Один из таковых был Голубев, который семь лет тому назад, будучи в департаменте торговли и мануфактур начальником отделения, сказал мне: «Вот настало времечко — господа купцы начали лазить к государю, к министрам» и т. д. — и дело, о котором я ходатайствовал, затянул на несколько лет, когда его можно было бы провести в три или четыре месяца, и этим научил меня дела начинать не с головы, а с ног, и нужно сказать, этот пример мне был весьма полезен.

Вспоминая о Голубеве, я припомнил, что, когда я ему подал прошение и он начал его читать, сказал мне: «Кто это у вас писал? Разве так можно писать?» — и позвал чиновника, поручив ему составить прошение в духе канцелярских требований. Черновик прошения писал я, а редактировал Н. А. Найденов, как известно, излагавший деловые бумаги в совершенстве. Приехав в Москву, я не рассказал Н. А. Найденову о словах Голубева, боясь его огорчить.

Подобный этому примеру могу рассказать другой, бывший в моей жизни. В одном судебном процессе я получил от своего дядюшки ответ на мое заявление к нему; дядюшка мой по образованию был юрист. На полученный мною от дяди ответ пришлось опять писать ему, что я и просил сделать известного присяжного поверенного профессора Михаила Васильевича Духовского.

Духовской, прочитав заявление моего дяди, сказал: «Как нескладно заявление написано!» Я ему ответил: «Дядя с юридическим образованием». — «Ну, по нему видно, что он плохой юрист!» — сказал Духовской. Составленную Духовским бумагу нужно было послать через нотариуса Наттучи, бывшего известного юриста.

Наттучи, прочитав заявление моего дяди, так расхуленное Духовским, сказал: «Вы не знаете, кто писал заявление вашему дяде? Оно написано, несомненно, опытным и известным цивилистом» 3 .

66-3

Цивилист (от лат. civilis — ‘гражданский’) — юрист, специалист по гражданскому праву.

При миролюбивом окончании процесса я поинтересовался узнать у дяди, кто ему писал заявление. Он назвал фамилию одного из лучших по гражданским делам адвоката, фамилию которого я теперь забыл*, но потом узнал, что этот адвокат был другом известного Кони.

* Лохвицкий.

ГЛАВА 67

Иван Григорьевич Фирсанов, известный московский купец, наживший в сравнительно короткое время громадное состояние в несколько десятков миллионов рублей, был из бедного мещанского сословия города Серпухова. Родители привезли его в Москву и отдали в обучение купцу Щеглееву 1 , торгующему изделиями из драгоценных камней в Гостином дворе на Ильинке.

67-1

Правильно — Щегляев.

Его работа началась, как и у всех «мальчиков», отдаваемых на обучение, с уборки помещения, разноски чая, беганья в лавочки и, главное, открывать и закрывать двери за покупателями.

Шустрый мальчик был одарен всеми благами природы: красивый, рослый, сильный, умный и обладал сосредоточенным вниманием, благодаря чему он быстро освоился с продаваемым товаром; находясь по своим обязанностям большую часть времени в магазине и внимательно слушая разговоры хозяина с мастерами, приказчиками и с покупателями, он вскоре стал разбираться в драгоценностях не хуже хозяина.

Уже к году освобождения крестьян Иван Григорьевич сделался опытным приказчиком и, отказывая себе во многом, сумел скопить небольшие средства, с этими деньгами — в это благоприятное для него время по разбазариванию помещиками своих фамильных драгоценностей — начал скупать [их] по ценам, необычайно дешевым, пользуясь их неопытностью. Помещики, продавая свои ценности, стремились только скорее выручить за них деньги, чтобы без перерыва продолжать проводить веселую жизнь, какую они привыкли вести от избытка доходов со своих имений при даровом крепостном труде.

Фирсанов ушел от Щеглеева, поняв, что скупка драгоценностей у помещиков в их имениях будет интереснее; начал объезжать имения и скупать драгоценности, наживая от них большие деньги.

Работая так, он в течение нескольких лет составил хороший капитал, что дало ему возможность расширить поле своей деятельности и заняться покупкой нетронутых лесных имений, безжалостно сводя леса, а пустую землю продавая крестьянам.

Однажды, проезжая по проселочной дороге в какое-то имение, был окружен грабителями, узнавшими, что он ездит с деньгами для расчетов за сюи покупки. Фирсанов не растерялся, выхватил запасный шкворень из телеги, одного грабителя убил, другого ранил, другие, видя такую неожиданную расправу, бежали. После чего его поездки по помещикам прекратились, он решил бросить поездки по имениям, перенеся свою деятельность в Москву.

Нужно заметить, что ему счастье и удача все время благоприятствовали, можно сказать, до смешного, а с применением некоторых ловких приемов его удачи еще более усилились. И он, обладавший большими дарами, данными ему Богом, исключительно употребил их на свое личное обогащение. Мне пришлось слышать о многих его удачных приобретениях, с разными неблаговидными приемами с целью добиться их, но я расскажу о нескольких, так как остальные приблизительно все в том же духе, а потому особого интереса представлять не могут.

Фирсанов от кого-то узнал, что помещик Столыпин тяготится своим подмосковным имением и готов продать его. Я предполагаю, что Столыпин был отцом известному будущему министру внутренних дел при Николае II 2 .

Имение находилось в 30 верстах от Москвы, имело более тысячи десятин лесу, в нем был большой дом-дворец, роскошно обставленный мебелью, картинами, гобеленами, бронзой, дорогими вазами и с большим количеством фамильного серебра. Покупка состоялась за 75 тысяч рублей. Сейчас же после совершения купчей крепости Фирсанов продал антиквариям за 40 тысяч рублей только очень небольшую часть движимости из дома, в том числе продал этрусскую вазу за 5 тысяч рублей, а купивший ее антикварий перепродал в свою очередь за границу за 15 тысяч рублей. Узнав об этом случае, Фирсанов сильно негодовал на антиквария и всю жизнь не мог забыть о своей оплошности, даже винил антиквария в обмане его, говоря: «Мошенник, ни за что ни про что в один день нажил десять тысяч рублей!»

67-2

Подмосковное имение Середниково (Средниково) с 1825 г. принадлежало роду Столыпиных. В 1869 г. оно было куплено И. Г. Фирсановым у А. Д. Столыпина, отца П. А. Столыпина.

В этом же году он продал московским дровенникам на сруб часть леса, разбив ее на отруба, и выручил за нее 75 тысяч рублей.

И таким образом имение ему досталось задаром, и сверх того он получил 40 тысяч рублей пользы от него. Имение это оценивалось потом в миллион рублей. На земле этого имения был выстроен Николаевской железной дороги полустанок Фирсановка.

Иван Григорьевич располагал всегда наличностью крупных денег, благодаря чему ему удавались дела, не каждому доступные; так, однажды к нему явился какой-то полячек с предложением совместно с ним купить очень большое имение в Западном крае что-то за сумму 600–700 тысяч рублей. Поляк денег не имел, но состоял в близких отношениях к владельцу имения, благодаря чему он мог это дело устроить, с тем чтобы потом вырученную сумму от продажи поделить поровну, уверяя, что они от этого дела в короткое время могут заработать большие деньги.