Смарагдовый трон (роман)

– Нет, но ты ведёшь себя странно. С тобой всё в порядке?

Шейла ничего не ответила и пошла в глубину стойл, по-видимому, чтобы покормить других лошадей. Гирем изумлённо пожал плечами и вывел Гарапаса на свежий воздух. Взобравшись в седло и толкнув пятками коня, он поскакал к тоннелю. Через несколько минут он уже мчался по той же дороге, по которой возвращался днём с Сивертом.

Что имела в виду старая карга? Намекает на то, что Элли ведьма? Элли, которую он помнил, будучи ребёнком? Ни Рензам, ни Алан, ни Хрестофер, ни он сам не замечали за ней ничего странного. Она разбиралась в травах, умела делать полезные настои и отвары. Но накладывать порчу и призывать вепря размером с корову? Сложно в такое поверить.

Он всё же решил осмотреть тот дом, но только после того, как отыщет Сиверта. Может быть, старый товарищ объяснит всё так, что и проверять будет не нужно.

– Быстрее, - шепнул он Гарапасу.
– Быстрее!

Тёмный массив туч медленно полз по ночному небу, отрезав землю от звёздного и лунного света. Кругом стояла тьма, внизу глухой дробью стучали копыта, и в такт им гулко билось его сердце.

Гирем свернул с дороги на поле, за которым лежал злобный лес. Под копытами зашуршала мокрая трава, скрытая тонкой пеленой тумана. Наконец, он выехал на то же место, на котором стоял днём с Сивертом .

Здесь не было ни кого. Ни Сиверта, ни дозорных. Освежающий голову ветер унялся, и он затаил дыхание, прислушиваясь к звукам, но не услышал ни стука конских копыт, ни голосов.

– Сиверт!
– дрожа от страха, сказал Гирем.

Впереди что-то скрипнуло, и конь напрягся, поставив уши торчком.

Потная ладонь сомкнулась на древке жезла. Гирем щёлкнул предохранителем, и кристалл угрожающе заполыхал смарагдовым огнём. Гулко капали секунды, но ничего не происходило.

Гирем решился подъехать к самой островеловой стене, невзирая на заупрямившегося коня. На мгновение он задумался, а что если поискать Сиверта глубже в лесу, но вдруг развернул Гарапаса и поскакал прочь. "Боги, я не дурак! Если и придётся умирать, то не так глупо!"

Позади него что-то было. Что-то тёмное, нагоняющее панический ужас, зависло над ним и летело следом, наблюдая. Спине было холодно, на ней проступил пот. Хотелось закричать. Гирем сжал зубы и вцепился в поводья. Мысли о достойном лорда поведении куда-то исчезли. Он хотел только выжить.

Вот впереди показался мрачный силуэт крепости и серые шлейфы дыма на фоне тёмного неба. Тронутые порчей посевы были сожжены.

– Бабах!

От тяжёлого грохота справа заложило уши. Гирем резко повернул голову в сторону звука и увидел, как верхний этаж единственного видимого с этого места двухэтажного дома полыхнул белым светом.

– Бабах!
– громыхнуло ещё раз.

"Да это же Безклювый Петушок!" - догадался Гирем и пришпорил коня. Ветер, отдающий горьковатым запахом гари, бил в лицо и щекотал шею беспорядочно разметанными волосами. Чувство чужого присутствия исчезло, как будто некто прекратил преследование.

Он подъехал к таверне и начал оглядывать здание, в окнах которого не было света. Жезл он держал в левой руке, готовый в любой момент использовать Слово Земли.

Раздался стук распахнутых оконных ставен, и в тёмном проёме появились чьи-то ноги, а потом и всё туловище. Человек спрыгнул наземь, ловко перекатился и с кряхтеньем поднялся на ноги.

– Кто ты?
– Гирем осторожно приблизился к человеку, направив на него свой жезл.

– Тоже поимели бурную ночку?
– раздался голос Джаффара.
– Меня только что пытались хорошенько избить в собственной постели.

– Боги, Джаффар?

– шёпотом воскликнул Гирем.
– Мне следовало догадаться. Может быть, тебе стоит уехать?

– Нет, нет!
– запротестовал мужчина.
– Моё присутствие разворошило этот богами проклятый муравейник. После того, как Слово Руны повергло этих идиотов наземь, один из них сообщил мне имя пославшего их.

– Кто это?

– Некий Сиверт, лысая задница этой деревни.

Гирем не поверил сказанному.

– Где ты их оставил?

– Отдыхают наверху, и вряд ли скоро оклемаются. Перед сном я всегда оставляю на пороге охранительные руны. Вот их и накрыло.

– Идём, - Гирем решительно двинулся к входной двери.
– Доставим их в замок, а там разузнаем, что да как.

В таверне не было никого, кроме испуганного хозяина, который встретил их, прячась за стойкой и судорожно сжимая топор.

– Они наверху, - Джаффар кивнул на лестницу возле стойки. Поднявшись на второй этаж и оказавшись в коридоре с несколькими дверями, Гирем увидел три тела, прислонённых к стене. Это были солдаты отца. При звуке шагов один из них вяло пошевелился.

– Не надо, - простонал он.
– Не надо...

– Идиоты, - тихо сказал Гирем, помогая Джаффару выносить безвольные тела наружу.
– Куда им лезть на таких, как мы, с обычными мечами?

– На самом деле, мне кажется, что они намеревались заставить меня убраться отсюда, - объяснил мужчина.
– В какой-то момент ко мне пришла мысль - а что, если...

– Нет!
– прервал его Гирем, задыхаясь от тяжести.
– Сиверт не самый приятный человек, в этом я с тобой согласен. Но если ты решил, что он тот самый ведун, который навёл на нас порчу, то ты ошибаешься.

– Могу я узнать, почему ты так уверен?

– Потому что Сиверт не чудотворец.

Джаффар разочарованно застонал.

– Но как? От местных я слышал, что он был им, и достаточно хорошим.

– Это долгая история. Он потерял способности из-за одного несчастного случая.

– Что же, даже если это не он, то в его не радушии я убедился почти на собственной шкуре.

– Я огражу тебя от его нападок, - заверил его Гирем, питая слабую надежду на то, что Сиверт вернулся в замок.

Некоторое время они молчали, ведя Гарапаса с тремя взваленными на него телами в обход деревни.

– Я узнал про твоего дядю. Говорят, он умер.

– Нет. Пока нет.

– А противоядие существует?

– Существует. Элли сказала, что дротик был смазан ядом из чернополоха и жниваденя. Это лекарственные травы по отдельности, но вместе они превращаются в сильнодействующий яд, который превращает кровь в жилах вокруг раны в сгусток. Когда яд дойдет до сердца, сгусток образуется вокруг него, и Алан умрёт. Но если сжечь эти травы и втереть пепел в рану, то он нейтрализует эффект яда.

– Тогда я не вижу никакой проблемы, - пожал плечами Джаффар.

– В том то и дело, что сжигать эти травы нужно чудотворным огнём, - с горечью сказал Гирем.
– Единственный человек, который может создавать такой огонь - мой отец.

Джаффар погрузился в свои мысли. Гирему показалось, что слышит, как тихо шелестят шестерёнки в мозгу хрониста.

– У нас в Бъялви, - начал тот, - повсюду стоят светильники, в которых бьётся чудотворное пламя. У вас в замке есть подобные предметы?