Смарагдовый трон (роман)

Он принялся рыться в мешке. Довольно крякнув, достал из груды свитков нужный, подошёл к двери и присел на корточки. Развернув свиток и положив его напротив щели между дверью и полом, хронист щёлкнул предохранителем на жезле. Кристалл на верхушке жезла озарил комнату незамутнённым жёлтым сиянием. Гирем ощутил кожей холодок, всегда появлявшийся, когда рядом творилось Чудо. На чистом пергаменте проявилась вязь символов, которая прошла сквозь него и отпечаталась на полу. Джаффар ещё раз щёлкнул предохранителем, и свет погас. Чёрные строчки на полу исчезли, словно их там и не было.

– Готово, - довольно произнёс хронист.
– Если он попробует выйти из комнаты, то получит очень сильную пощёчину.

Гирем прикинул, достаточно ли высоко расположены его покои, чтобы Сиверт не сумел выпрыгнуть из окна.

– Хорошо. Теперь пойдём к Алану и посмотрим, как идут дела у Манти с Хэком. Одержимые подождут.

В мастерской Манти было необычайно просторно и тепло. В камине умиротворяюще потрескивало пламя. Вдоль стен стояло множество столов, заваленных грудами бумаг с чертежами, схемами, формулами, картами и прочими знаками того, что здесь работал весьма образованный человек.

– Как неряшливо, - поморщился Джаффар.

– Посмотри в свой мешок, - заступился за старого ремесленника Гирем, оглядывая столы.
– Ступай осторожно - Манти иногда оставляет на полу всякие вещи, которые не помещаются на столах и в шкафах.

Оглядевшись, он вздрогнул, увидев тёмный силуэт, который щупали алые пальцы огненных отсветов.

– Привет, Элли.

Женщина сидела у камина и качала на руках младенца.

– Вы нашли Сиверта?!
– спросила она, повернувшись на источник звука.
– Боги, Гири, скажи мне, что он в порядке.

– Он в порядке, Элли, - заверил её Гирем и подошёл к человеку, который лежал на меховом плаще неподалёку от камина.
– А что ты так поздно здесь делаешь? И где остальные?

– Манти опять сделалось плохо, поэтому я отправила его в свои покои. А Хэк уже час как ушёл в свою опочивальню. Поэтому я здесь. К тому же, малыш у камина быстрее засыпает.

Джаффар принялся разглядывать свитки, заполонившие все столы и шкафы. Гирем присел рядом с лежащим на мехах человеком и посмотрел на его лицо.

– Можешь меня обнадёжить, Элли?

Годы наградили умудрённого сединой мужчину морщинистым лицом, но не сгорбили, и не выдули из него жизнерадостность. И сейчас казалось, что Алан Рект просто прилёг отдохнуть, чтобы потом бодро вскочить на ноги и отправиться по своим делам.

Элли отняла тряпицу от плеча раненного, и Джаффар присвистнул. У Гирема помутнело в глазах от одного вида того, во что превратилась небольшая рана. Плечо Алана увеличилось втрое, кожа на нём почернела. Казалось, стоит его коснуться, и оно рассыплется пеплом.

– Через день таким станет всё тело, - грустно произнесла Элли и утёрла пот с его лба, окружённого короной из белоснежных волос. Гирем отвёл взгляд от раны и посмотрел на пляшущий в печи огонь.

Огонь. Дикая стихия, её сложно приручить. В тайных анналах семьи Рект были записаны пять Слов Огня, которые создали ещё предки Рензама. Отец мастерски обращался с этой своенравной стихией и, разумеется, пытался обучить приёмам управления ею своих сыновей. Хрестофер, который всегда был любимчиком Алана, сумел выскользнуть из ежовых рукавиц отца, сосредоточившись на Словах Воды, к произношению которых имел хорошие способности. Тогда Рензам и уделил всё своё внимание Гирему. Правда тот, умея поднимать земляные столбы и ровнять холмы, не мог выдавить даже несчастной струйки огня. За что однажды получил несправедливое, обидное наказание. Тёмное пятно ожога до сих пор покрывало его руку от кисти до локтя и служило вечным свидетельством отцовского гнева.

Повинуясь порыву, с мыслью "А что, если сейчас получится?", он нашёл в груде вещей, принадлежащих Манти, металлическое блюдце, и положил на него несколько листочков чернополоха и жниваденя, которые носил с собой. Подняв жезл над ними, другой рукой он коснулся висевшего на груди круглого медальона, в камне которого бился оранжевый огонёк неугасимого пламени. В среде Преломляющих ходят различные суеверия, в том числе гласящее, что искра неугасимого пламени помогает лучше сосредоточиться на Слове Огня.

Гирем мысленно произнёс Слово и погрузился в собственное сознание. Сейчас в нём хаотично смешивались мысли, яркие образы и картинки, выражающие разнообразные эмоции. Было ещё одно ощущение. Ощущение того, что он окружён толщей воды. Конечно, это была не вода, а нечто, вызывавшее ассоциацию с водой. В ней его не метало подводное течение, не удерживала плотность воды, не утаскивали вниз сила притяжения и давление. Его плотно окутывало упругое нечто, нежно гладившее его кожу и сознание. Он отдался этому ощущению и увидел серую завесу, задёрнувшуюся подобно ширме, и отгородившую собой суетливые мысли и сиюминутные эмоции. Он всё ещё мог мыслить и чувствовать, но теперь на фоне завесы темнели проёмы множества "дверей". Разумеется, настоящий облик этих входов был далёк от того, какими их рисовало воображение Гирема.

В большинство из них он войти не мог. Понимание пришло вслед за шальной мыслью сделать это. Гирем вспомнил злую стену отторжения, которую возвёл между собой и людьми дремучий Герранский лес. В тёмных проёмах словно затаились хищные твари, ждущие, когда же в их распахнутые пасти сунется неосторожный путник. Но Гирему было нужно не туда.

Слово Огня утянуло его в одну из трёх открытых дверей. Где-то на краю сознания мелькнул образ тлеющей пылинки, а потом внезапно тьма, скрывавшаяся за дверью, рассеялась. Серая ширма затрепетала и развеялась, а на первый план вернулись все ощущения и мысли, которыми он был охвачен мгновения назад.

Ничего не произошло. Кристалл на конце жезла не испустил ни лучика света, с рук не сошло ни искорки пламени. Гирем разочарованно опустил голову. Рядом Элли тихонько пела колыбельную своему ребёнку.

"Спи, усни, мой дорогой.

И пусть тебе приснится,

Как рядышком с тобой,

Уютненько ложится,

Младенца труп,

Обёрнутый корой..."

– Что ты сказала?
– вскинулся Гирем.

Женщина уставилась на него в замешательстве.

– В смысле?

– Что ты только что пропела?

Элли рассмеялась.

– Колыбельную. Да ты ведь её знаешь, Гири. Спи, усни, мой дорогой... подарков холм, обёрнутый парчой...

Гирем сомневался. Было ли явью то, что он слышал? Или это игра его воображения? Он вопросительно посмотрел на Джаффара.

– Слышал что-нибудь странное?

Хронист пожал плечами и покачал головой. Гирем мягко коснулся плеча женщины.

– Элли, - начал он.
– Знаешь, где мы нашли Сиверта?

Женщина покачала головой. Лицо её изменилось, словно она почувствовала надвигающуюся бурю.