Смарагдовый трон (роман)
Шрифт:
Цеппеуш удостоил каждую мимолётным взглядом и, испуганно вздрогнув, повернулся к трапу, ведущему на корабль Редвена.
Он уснул.
Ему снились яркие образы, сливавшиеся в безумный калейдоскоп.
Мать лежит животом на холодной мостовой, под ней растекается тёмно-алая кровь.
Рядом с ней на коленях стоит Венбер, лицо похоже на звериную маску. В руках "Серая Роза" и окровавленный сломанный меч. В спине - две стрелы.
Цеппеуш схватился руками за грудь, из которой показались десятки острых лезвий.
Сзади его касалось множество рук, сжимавших рукояти кинжалов. Все они хотят его убить.
Он посмотрел вниз и увидел, что ему не на чем стоять. Ноги оканчивались
Он провалился во тьму...
Цеппеуш вскочил, обливаясь потом и чувствуя сухость в горле, словно туда бросили горсть пыли. Низкий раскат грома отдавался в воспалённом сознании чем-то ненастоящим, нереальным.
– Боги, - прошептал он, утыкаясь лицом в ладони.
– Мама.
Интерлюдия 2. Герасельда Хельдвальд.
Отсутствие в природе Слов Контроля является общеизвестной аксиомой. Никто из экспериментаторов не занимается их поиском, поскольку наказанием за это является смерть. И слава Богам, поскольку день, когда Преломляющий научится контролировать разум другого человека, будет Днём Конца человечества.
Хрестофер Рект, записки, 1107 год от создания Триединой Церкви.
Аквамариновая Библиотека носила такое название из-за своих стен нежно голубого цвета и витражей, украшенных драгоценными каменьями того же небесного оттенка. Она располагалась на Королевской Площади Льдины, по левую сторону от Первого Храма. Искусные облицовщики, плиточники, плотники, ювелиры и стеклодувы регулярно наводили лоск на внешнее и внутреннее убранство, почти тысячу лет сохраняя прекрасный облик этого здания.
Библиотека имела три наземных этажа и три подземных, отведённые под хранилище книг. Доступ к древним и не очень фолиантам разрешался лишь представителям высшего класса. Средний и низший класс в библиотеку не пускали. На первом этаже располагался главный читальный зал с высоким потолком, в центре которого находилось обширное пространство, занятое столами, креслами и диванами. Стеллажи высотой в три человеческих роста расположились вокруг него концентрическими кругами, разделёнными узкими линиями проходов. Солнечный свет проникал в помещение сквозь огромные окна, из которых открывался прекрасный вид на голубую брусчатку площади и бассейн с цветочной водой. В потоках света медленно плавала пыль. В зале стояла тишина, иногда нарушаемая шагами редких посетителей.
Принцесса Герасельда лежала на мягком диване, обитом светло-серой кожей. Её немного пухлые ноги были согнуты в коленях и накрыты подолом салатового платья с глухим воротом. На нежном лице, какое только может быть у юной невинной девушки, которой едва исполнилось шестнадцать лет, лежало безмятежное выражение. Возле принцессы, похожей на светлую чистую мышку, на полу лежала раскрытая книга.
На твёрдой обложке, глядевшей в потолок, было написано "Гибель Раздробленности, Кастилла Крокл".Тихо ступая, из-за стеллажа вышел молодой человек. Подойдя к дивану, на котором спала принцесса, он наклонился, чтобы поднять книгу. Взгляд его умных глаз остановился на опущенных веках Герасельды.
– Ваше Высочество, - негромко позвал он, и девушка медленно открыла глаза. Ей взгляд быстро стал осмысленным, и она враз перестала напоминать милую мышку.
– Почему так долго?
– сварливо спросила она, принимая сидящее положение.
– Я успела заснуть, проснуться и опять заснуть, на этот раз разочарованная в вас.
– Прошу направлять все претензии к Его Светлости вашему дядюшке, - словно нарочито отмахнулся от неё Хрестофер Рект.
– Это он задержал меня.
Герасельда фыркнула.
– Не надо сваливать всё на моего бедного дядюшку.
– В общем-то, он сам сказал мне это сделать. Дословно он произнёс следующее: "Если эта взбалмошная вредина вздумает на тебя наседать, то вали всё на меня".
Принцесса не выказала признаков того, что сказанное задело её, лишь пожала пухленькими плечами.
– Старик может говорить, что хочет. Что конкретно вас задержало?
– Не думаю...
– Я так и поняла, - прервала его девушка.
– Позвольте мне самой решать, что интересно, а что - нет. Например, ваше мнение о том, что мне интересно, меня не интересует.
– Хорошо, - сдался Хрестофер.
– Позвольте лишь заметить, что я польщён тем, как вы интересовались моей личностью в течение последних недель.
Герасельда подалась вперёд, в её глазах застыло холодное равнодушие, что несколько не вязалось с порозовевшими щеками.
– Я это делала только потому, что привыкла знать всё о том, кого мой дядя приставил ко мне в качестве прислуги.
Хрестофер вежливо склонил голову, словно полностью соглашаясь с предпочтением принцессы. Этот жест успокоил девушку. Некоторое время они молча смотрели друг на друга.
– Присядьте, - наконец, сказала Герасельда.
– Вам предстоит многое мне рассказать.
Молодой человек, облачённый в лишённое изысков тёмное платье, присел напротив неё, положив правую руку на мягкий подлокотник кресла, а левую прижал к бедру, осознанно или нет, пытаясь скрыть её в просторном рукаве. Герда успела лишь заметить, что пальцы на руке были странно истончившимися и посиневшими.
– Что это?
– он показала на его руку.
Хрестофер опустил взгляд.
– А, это, - смущённо помедлив, протянул он, и легонько взмахнул рукой, подняв рукав платья до локтя.
– Это подарок гор. Когда-то я любил путешествовать. Знаете, риск, опасность, приключения. Вот тогда мне и довелось некоторое время провести под снегом. Меня спасли, по большей части. Эта рука совсем не слушается.
– Вы взбирались на Каседрумские горы. Лавины там действительно часты. В Керберах и Алеманах условия всё же мягче. Но вы должны были быть невероятно храбры или глупы, чтобы сделать то, что сделали.
Хрестофер лишь робко улыбнулся.
– Так расскажите мне всё же, что задержало вас у моего дяди. Я знаю, что вы его помощник. В чём вы ему помогаете сейчас?
Молодой человек задумался, уставившись на принцессу собой невидящим взглядом.
– Конкретно сейчас я помогаю ему разбираться с первыми прибывшими членами Королевского Круга. Вы же понимаете, что в связи с вашей скорой свадьбой и коронацией, требуется присутствие всего состава. Его Светлость считает, что у меня есть определённый дипломатический дар. Далеко не со всеми лордами у него самого получается найти общий язык.