Смерть его игрушка + эпилог

– А что там… после смерти?

– Неважно.

– Но я хочу знать. Любую правду.

– Даш, давай потом.

Устало, с грустной улыбкой. Ладно, не хочет - не надо. Я не должна настаивать.

– Ты не должна больше ходить без меня никуда. Чего бы не хотел Дюфо. Что он тебе ещё сказал?

– Что ты умер из-за Ланы.

– Я не хочу это обсуждать сейчас, - деланно-равнодушно.

– Но это так?

Он кивнул.

Я снова молчу. Во мне два противоречивых ужаса: за него, небезразличного мне человека, который умирал.

И осознание того, что их с Ланкой враждебность - всего лишь обида.

Яркая, эффектная, блестящая. Роковая. Искра, вихрь, цунами. Она не играет мужскими сердцами, она выбрасывает их - пачками. У её ног всегда очередь.

Куда мне с ней конкурировать.

– Что вас связывало с ней?

Он качнул головой:

– Это сейчас неважно.

– Мне - важно!
– нет, теперь я не отступлю.

– Неважно!
– ледяным тоном повторил он.
– Что связывало, то умерло.

Я отстранилась на длину его рук - Роман не разжал объятий, и словно не замечал моих попыток вырваться.

– Так, значит, что-то было?

– Даша!
– тяжёлый взгляд, сжатые уголки губ. Он жутко красивый, когда сердится. Даша, возьми себя в руки.

Но не получалось. Я не виновата, что теряю от него голову.

– Почему вы сейчас не вместе? Вы же были, да? Кто кого бросил?
– я почти срываюсь.
– Это из-за того, что ты умер, да?
– и тихо добавила - я не могу такое говорить громко:

– Почему я? У тебя была она, почему я?

– Потому, что я так хочу!
– он в первый раз повысил на меня голос. Но рук не разжал, и я почувствовала его напряжение.

– Она лучше меня. Как я могу быть уверена, что ты не уйдёшь обратно?!

Я тоже повысила голос - почти до крика. Срывались обидные слова, о которых я непременно пожалею.

И я его разозлила. Впрочем, кажется, я подсознательно хотела именно этого.

– Замолчи!
– процедил он, кажется, с трудом сдерживаясь. И что он сделает мне? Да ничего, скорее всего.

– А то что?!

Он не ответил. Словами.

Он просто сгрёб в горсть мои волосы, сильно запрокинул мне голову и впился в губы - жестко, жадно. Я даже не пыталась протестовать - не представляла, как это сделать. Он держал меня так, что я не могла даже пошевелиться - только подчиниться его губам.

Он грубо проник языком мне в рот. Кажется, вся моя злость уже превратилась в страсть. Я только стонала - он не оставил возможности даже пошевелиться.

Резкий рывок - футболка затрещала. Я попробовала вырваться, но он даже не заметил. Сорвал так же бюстгальтер, расстегнул мне джинсы. Я поняла, что дальше, но остановить это не могла. Треснула тонкая ткань трусиков - это уже вторые, которые он рвёт!

Он прервал поцелуй только для того, чтобы избавить меня от остатков одежды. Но я уже не протестовала - я хотела его. Он рывком посадил меня верхом на колени и словно насадил на себя - грубо и резко. Я закричала - стоны уже не могли выразить моих чувств.

– Даша!
– выдохнул он хрипло, продолжая двигаться во мне.
– Всё нормально?

– Не останавливайся, - только и смогла ответить я.

Но такого желания ни у него, ни у меня не возникало. Он держал меня как игрушку, как куклу.

Французы называют оргазм ‘маленькая смерть’. Я почти умерла у него в руках.

54.

Я вряд ли смогла бы спокойно лечь в постель после такого. Мы пошли на кухню - пить чай. Мне пришлось достать халатик, потому что из одежды выжили только джинсы.

Чай делал Роман, потому что у меня сил не было вообще. Я просто растеклась по стулу.

– Даш, извини, - сказал он, поймав мой взгляд.

– Это ты извини, - пожала плечами.
– Я не должна была…

– Это я не должен был, - он поставил передо мной чашку и поцеловал в макушку. Продолжил, понизив голос.
– Меня просто безумно заводят эти твои истерики.

– Ты тоже привлекательный, когда сердишься, - я опустила глаза.
– Только можно больше не рвать мою одежду?

– Носи что-нибудь легко снимающееся, - посоветовал он с улыбкой.
– Например, у тебя есть юбки?

– Ага, и трусы кольчужного плетения, - буркнула я.
– Снимаются легче, чем рвутся.

– Я понял, Даш, - рассмеялся он.
– Возьми печенье. Только давай договоримся. У тебя нет никаких оснований для ревности. Просто помни об этом, ладно?

Он взял меня за руку и поцеловал пальцы. Несмотря на то, что мы только что делали, снова вспыхнула страсть. Я хотела его ещё раз.

Видимо, он читал мои мысли. Надеюсь, по глазам, а не напрямую.

– Даша, допей сначала чай.

– Я не хочу.

Внутри разливалась горячая волна - мне уже не до чая.

– Тогда иди сюда.

Он потянул меня за руку и усадил к себе на колени. Я, не дожидаясь, сама поцеловала его.

– Не торопись, милая.

Он скользнул губами по моей шее, груди. Распахнул халатик и обнял меня.

Наверное, не вовремя - но я спросила:

– Ром, а ты совсем никак не можешь иметь детей?

– Я что-нибудь придумаю.

Он встал и понёс меня в спальню.

55.

Рано-рано утром меня разбудила Лана. Вернее, её звонок.

– Дашка, я у тебя, одевай спортивный костюм, побегаем.

Безапелляционно так.

Я скосила глаза на Романа. Он пожал плечами:

– Беги, если хочешь.

– Что значит, если хочешь? Ланке бесполезно возражать.

– Да-да, бесполезно!
– сказала в трубке та.
– Убирай его с себя, одевайся и вылезай.

– Лана!
– возмутилась я, когда поняла, о чём она.

– Жду!

И сбросила звонок.

– Я бегала раньше, обычно одна, - пояснила я смущённо и встала.

Он тоже встал. Часы показали восемь утра, и я им с трудом поверила. Ничего, когда работала, вставала ещё раньше, и не умерла как-то.

Я быстро поцеловала Романа, умылась и выскочила на улицу. Подруга сидела в машине, одетая в как обычно сногсшибательный спортивный костюм.

– Выглядишь шикарно!
– улыбнулась я.

– А ты - нет!
– она недовольно нахмурилась.
– Где новый костюм?

Ой.

– Я забыла… - пробормотала растерянно.

Она вздохнула… и рассмеялась.