Смерть его игрушка + эпилог

Платье показалось мне отвратительным. Полностью облегало верхнюю часть тела, юбка была, скорее, пышной. И всё это отвратного цвета - чуть светлее фуксии.

– Лан, это кошмар. Алён, скажи же.

Та высунулась из соседней кабинки:

– Это? Правда мерзость. И не думай даже. А мне как?

Брючки сидели неплохо, но ничего особо не подчёркивали. Я так и сказала.

– Да, согласна, - она задёрнула занавеску.

– Так, Даша! Я сказала тебе - примерь!
– скомандовала Лана.
– Оставить всегда можно.

И я залезла в мальвинячье платье мерзкого цвета.

Мне хватило одного взгляда в зеркало.

Всё сразу стало ясно.

Платье сидело великолепно.

Что сразу бросалось в нём в глаза - это талия. Она казалась ещё тоньше и стройнее, чем на самом деле. Пышная юбка слегка увеличивала моё слабое место - бёдра. По-модельному стройные, они приобрели более женственные очертания. И грудь в глубоком треугольном вырезе казалась… не такой уж и маленькой. По крайней мере, вполне ощутимой. А мерзкий цвет очень освежал лицо.

– Опа!

Лана заглянула за занавеску.
– Алён, смотри-ка! Ух ты, какие ножки! Даш, я же говорила.

– Офигеть!
– мордочка Алёны влезла рядом.
– Дашка, а тебе идёт!

Я недоверчиво оглядела себя в зеркало:

– А… кажется, правда идёт…

– Ну! Тётя Лана плохого не посоветует! Ну-ка, повертись! О, вот так. Ему понравится.

На последних словах в её голосе промелькнула грусть. Но на лице по-прежнему сияла улыбка. Да знаю я цену Ланкиным улыбкам.

– Лан, ты чего? Зачем? Не надо мне этого платья.

– Цыц. Надо. Нравится же? Моя помощь будет вам с ним маленьким подарком. Я понимаю, что ему в тебе нравится, так мы это подчеркнём.

– Лан, ты чего? Не надо мне так.

– Брось. Я знаю, что ты мне его не отдашь. Я бы сама не отдала. Что упало, то пропало, всё. Будьте счастливы. Столько, сколько можно. Он - вольный ветер, его невозможно удержать надолго, чтобы он сейчас не говорил. Тебе пригодятся мои советы, я очень хорошо его знаю.

– Девчонки, вы о чём?
– Алёна вышла из кабинки, переодетая в своё.
– Берёте что-нибудь?

– Потом, в машине объясню, - отмахнулась Ланка.
– Ага, а ты? Это? Пошли тогда на кассу.

80.

Потом мы подбирали к платью аксессуары. Лана сказала, что туфли, которые я купила, подойдут, моя сумочка тоже, а вот пояс к нему подобрали. И кулон на цепочке - серебряный. Хватит чёрного.

А потом Лана взяла жёлтый пояс. И намотала на меня.

– Ну вот, тоже хорошо.

– Лан, ну ты чего, я как попугай.

– И вовсе даже нет. Это же не яркий жёлтый, а бледный, не очень насыщенный. Алён, глянь!

– Вполне. Только остальное тоже надо жёлтое.

– Не проблема!
– отозвалась подруга и кинулась перебирать бижутерию.

Через некоторое время ансамбль был завершён, и она с глубоким удовлетворением тащила меня на кассу.

– Ты думаешь, Роману это понравится?
– неуверенно спросила я. Чувствовала себя при этом последней свиньёй.

– Конечно. Он такое любит, - лукаво улыбнулась подруга, а в глазах её плавала грусть.

– Знаешь, привыкнуть не могу, что ты называешь Рамона Романом.

– Но он всегда предпочитает мрачные цвета.

– Он их носит не потому, что предпочитает. Это такой своеобразный способ самобичевания.

– Лан, - не выдержала я.
– Не надо… это всё. Мне очень неудобно.

– Ерунда. Не думай обо мне, - твёрдо сказала она.
– Думай о себе. Хотя бы раз в жизни. А я попробую ещё раз, когда у вас сойдёт на нет. Я ведь мистик, у меня впереди уйма времени. Ты ни чём не виновата. Не думай об этом.

– Девочки, - строго сказала Алёна.
– Вы должны мне как можно быстрее всё объяснить.

Мы синхронно кивнули.

81.

Алёне всё объяснили в кафе. Рассказывала я. Так захотела Лана. Она сказала, что не уверена, что сможет быть объективной. А я смогу?

По крайней мере постаралась.

Рассказала просто, как есть. Без чувств и личных выводов. Без упоминания моих соображений по поводу чувств Романа к Лане.

Но и без самобичевания. В конце концов, это не я его отбила. Это он выбрал меня. Пусть и ненадолго, пусть он ко мне быстро охладеет - но сейчас-то он выбрал меня! Почему проблему надо решать в пользу Ланы?

Это я всё вслух не сказала, но такие соображения помогли мне удержаться от эмоций в рассказе. Разумеется, хотелось поплакаться подруге - но, наверное, Лане тоже этого хотелось. Так что сначала пусть Алёна сделает для себя выводы… А потом мы обе поплачемся.

И всё-таки Алёна задала этот вопрос.

– А кого он сам любит?

– Похоже, всё-таки Лану, - вздохнула я. Та опустила глаза и пожала плечами.

– То есть, ты считаешь, что этому Роману-Рамону хорошо будет с Ланой. и ей с ним, и всё-таки стоишь между ними? Даш, по-моему, это нехорошо. Не похоже на тебя.

– Я знаю, что нехорошо!
– на глаза навернулись слёзы.
– Но я не могу. Он… ты не представляешь, какой он!

– Представляю, мы знакомы, - невесело усмехнулась Алёна.
– Красивый. Сексапильный. Только Егору не говорите, что я так сказала. Загадочный. Этакий хищник. Он привлекательный, я вижу. Он может быть наркотиком, с которого невозможно слезть. Но как-то решать эту проблему надо? Одна из вас должна устраниться. Иначе не выйдет. Вы можете поссориться и выцарапать друг другу глаза, можете перетягивать его как канат, но ни одна не будет знать покоя, пока не решите - кто?

– Спасибо, кэп!
– сказала Лана ехидно и встала.
– Пошли. Девчонки, что-то мне не хочется сегодня в кино.

– Уже десять вечера, Лан. Какое кино?

И правда - на улице уже темно.

А ведь завтра на работу! Пора привыкать к этой мысли. Я теперь как все. Как прежде.

Стоп. Совсем не как прежде. Мне, чтобы встать в семь, надо лечь куда раньше одиннадцати. Потому что теперь я в постель ложусь не только для сна.

Одна мысль заставила сердце забиться сильнее. <