Смерть его игрушка + эпилог
Шрифт:
– Ты не зайдёшь?
– удивилась я.
– Зачем? Пока я ничего не выяснил. Передай Лане, что завтра кое-что уже будет известно. Выходи.
– Ты внизу?
– Да. В машине.
– В машине?!
Когда успел?
Я вскочила.
– Ребята, пока. Лан, Роман завтра тебе кое-что узнает.
Мне просто хотелось побыстрее покинуть их. Пока ещё какую-нибудь бяку не сказали.
Но напоследок Андрей успел.
– Даш!
– крикнул он, когда я уже открывала дверь.
– Спроси у него, с кем он играет в шахматы по средам.
86.
Я
Вышла - почти выскочила наружу и села в машину. Почему-то очень радостно быть рядом с ним. С наслаждением поцеловала его и счастливо вздохнула.
– Даш, что случилось?
Он улыбался, как-то особо.
– С чего вдруг такая радость?
Сложила руки на коленях, слегка прикусила губу и бросила косой взгляд из-под ресниц.
– Да-аш!
– Я просто рада тебя видеть.
– Мы расстались полчаса назад.
– Мы слегка поцапались с Андрюхой. Я никак не могу понять, почему он считает тебя неподходящей для меня парой, но при этом не возражает, чтобы вы с Ланой были вместе.
Улыбка его померкла.
– Мы не будем вместе, - отрезал Роман.
Я задела за живое? Почему он помрачнел? Что такое?
Мне тоже расхотелось радоваться. Как-то внезапно.
– Ром, ответь мне пожалуйста. Я не боюсь, мне просто надо уточнить, - и быстро, чтобы он не успел обидеться
– Вот ты сам говорил, что наслаждаешься страданиями. А не может быть такого, что тебе будет в удовольствие наше расставание? Или страх за меня, если меня всё-таки похитят?
Просто должна была это спросить. Я поверю ему, просто не хочу бояться.
– Даш, есть удовольствие тела, и удовольствие души. Это другое удовольствие. Они разные. Не знаю, как тебе объяснить.
Неужели он растерялся? Не бывает же такого?
– Милая, такое чистое, высокое счастье, как ты нельзя сравнивать с мрачными и тяжёлыми эмоциями, к которым я привык в аду. Я сделаю всё, чтобы тебя не потерять.
Он завёл машину. Правильно, надо домой - мне завтра на работу, а уже одиннадцать.
Но уйти от разговора? Нет уж.
– Ром, что они говорили про гипноз и про… э…
Как бы это сказать-то, а?
– Почему Андрей решил, что ты применял гипноз на мне? И почему разозлился?
Нет, кажется, не то.
Но я просто не могу подобрать слов!
Он смотрел на дорогу. Потом прервал мой поток мыслей:
– Он подумал, что я с помощью гипноза заставил тебя лечь в постель?
Ровно так, без эмоций. Но и без улыбки.
– Кажется, да. Наверное.
Вроде бы и выражение лица не изменилось, но… как будто появилось в нём что-то злое.
– Даша, он не может так думать.
– Он сказал что-то вроде ‘взялся за старое’.
Вот теперь Роман точно сердит.
– Я никого не насиловал с тех пор, как покинул Ад.
Что? Что?!
– А… до того?
Он заглушил мотор, и я обнаружила собственный двор за окнами машины. Неожиданно. Я и не обратила внимания.
Мне
сейчас совсем не интересно глядеть в окна.Он посмотрел на меня - почему-то очень грустно.
– Ты и так меня боишься… Разве я могу тебе рассказать про себя всё?
– Ты же сказал, что сейчас ты другой. Что ты изменился.
Он кивнул. Просто молча кивнул.
– Ну тогда всё нормально. Я тебе верю.
– Даша-Даша… - Он покачал головой.
– Ты себе не веришь…
Настроение его переменилось резко и вдруг. Только что - печаль, смятение… Мгновение, и он пришёл в ярость.
– Хорошо, пусть так! Сколько угодно слушай Дюфо! Ты можешь бояться, можешь спрятаться хоть на краю света - тебе никуда от меня не деться! Пусть я злодей, но тебя, моя принцесса, никто не спасёт!
Он схватил меня за плечи и жёстко поцеловал. В этом было мало желания - скорее, он утверждал свою власть.
Потом вышел из машины, вытащил меня за руки и щёлкнул кнопкой сигнализации.
Обнял за талию, приподнял мой подбородок и объяснил, глядя прямо в глаза:
– Да, всё правда. До смерти я был убийцей и насильником. В моё поместье мистики неоднократно посылали охотников, и теряли лучших из них. Они сами делали попытки, зная, что за неудачу заплатят жизнью. Потому, что у меня была сила. Тёмная сила!
Роман улыбался, широко и зловеще, глаза в сумерках превратились в провалы, горящие мраком, и сейчас он был похож на Дьявола, как никогда раньше.
– Моя милая девочка, я делал всё, что хотел, и на чужое мнение мне было совершенно плевать. Если я хотел какую-то вещь, то брал её. Чужое владение, фамильные ценности, породистые лошади - люди боялись обратить моё внимание на что-то. Если мне нравились женщины, я брал их, и их согласие или возражения меня нисколько не волновали. Я был чудовищем, Даша, и необязательно слушать Дюфо или Оборотня, чтобы узнать об этом. Да, я изменился после Ада, но если ты в это не веришь, мне всё равно. Ты - моя, и ничто не может это изменить.
Он хотел меня напугать? Ну разве что шокировала внезапность. А в остальном…
Я вывернулась и обняла его сама.
– Ром, не надо меня пугать. Больше всего на свете я боюсь того, что ты меня бросишь. Прости, если я веду себя как-то не так. Но ты, кажется, говорил, что сделаешь всё, что я попрошу? Как же это?
Он смягчился и немного успокоился.
– Девочка, это так.
– А если я попрошу оставить меня?
Роман покачал головой:
– Ну разве что кроме этого.
Думаю, если выяснять дальше, мы найдём много этих ‘кроме’.
Хорошо, я не буду. А что делать? Никаких конфронтаций, я ничего не добьюсь возражениями. Он позволяет мне только одно - быть слабой женщиной в его объятиях. Но я ему не игрушка! Он будет со мной считаться, рано или поздно. И пусть всё будет так, как он говорит, я своё возьму.
Только останься со мной, мой любимый.
– Пошли домой.
Я взяла его за руку и направилась к подъезду.
Он за два шага догнал меня и властно обнял за плечи, словно утверждая свои права.