Смерть и побрякушки

Следующая кандидатура сперва показалась приемлемой - ловкая подтянутая девица, с цепким взглядом, жесткими краями ладоней, и обязательным пистолетом. Но играть с Сашкой она предпочитала в паровозики и Марина ушла на работу почти успокоенная. Убийцам рядом с такой крутой барышней ловить нечего. Только...

Маечка на Сашке постоянно была влажная, еда - слишком горячая или слишком холодная, а попа плохо вымытая. Во всяком случае, так Марине казалось. На все попытки научить ее уму-разуму нянька угрюмо молчала и лишь катала желваки на скулах. К выходным Марина обнаружила, что Сашка сходил по-большим делам на целый один раз больше, чем положено, и сразу догадалась - малыша накормили чем-то недоброкачественным. Состоялся весьма неприятный разговор на повышенных тонах, и девица покинула Маринин дом.

Выходные прошли тихо и благостно, Марина отставила всю работу, и целый день возилась с Сашкой. К вечеру воскресенья вымоталась так, словно все выходные разгружала вагоны, а гора нерешенных рабочих проблем превзошла не только мыслимые, но и не мыслимые пределы. Поэтому присланную Кириллом новую няньку она встретила почти радостно и готова была видеть в ней одни только достоинства. Да вот беда - та оказалось фанатиком здорового образа жизни и свежего воздуха, а потому кормила ребенка только растительной пищей, одевала легко и выгуливала по целым дням. Протертыми овощами Сашка плевался, от прогулок уставал, мерз, а Марина подкармливала его по вечерам тефтельками, поила профилактическими лекарствами и все больше нервничала.

Еще как нервничала! Марина настукала домашний номер, выслушала череду длинных гудков и шмякнула трубку на базу. Гуляют! Осенью! В 7 вечера! Бедный мой малыш!

Представив себе как бодро покрикивающая нянька вышагивает по темным улицам и волочет за собой Сашку, а тот на усталых неверных ножонках ковыляет следом, Марина наскоро сгребла в сумку документы и выскочила за дверь.

Через полчаса все было кончено. Нянька изгнана вон, Саша принесен в дом, переодет в теплые колготки и свитерочек, и накормлен паровой котлетой. Вечер Марина провела перед телевизором, одним глазом поглядывая на экранные страсти, а другим на Сашкины игрушки, то и дело подсовываемые ей под нос. Наконец утолкла Сашку в кровать, почитала сказку на ночь и еще успела поработать, пока строчки документов не стали сливаться перед глазами.

С трудом добралась до кровати и мгновенно отрубилась, чтобы тут же увидеть Аленку.

– Это становится несколько назойливым, - раздраженно подумала Марина. Силуэт подрагивал, расплывался, но ореол золотистых волос не оставлял сомнений - покойная сестра опять почтила ее своим визитом. Суетилась, руками размахивала, вроде бы разбудить пыталась.

– Фигушки, ни за что не встану!
– злорадно подумала Марина, игнорируя настойчивые попытки выгнать ее из объятий дремоты, - Снишься, ну и снись, а будить меня нечего. Я, между прочим, до этой кровати едва живая добралась. Я, между прочим, который день света белого не вижу. Как наскипидаренная туда-сюда бегаю. И на Сашку времени не хватает, и с компанией толком не разобралась, текучку еле успеваю отслеживать, во многие области еще и носа не совала. А ты меня будишь!

Не обращая внимания на ее жалобы, Аленка продолжала манить, звать и на ее лице снова появилось выражение отчаянного ужаса.

– Ну что там еще, Сашка во сне раскрылся?
– пробормотала Марина и проснулась.

Она села на кровати, вглядываясь в темноту комнаты. Неподалеку ровно дышал Сашка.

– Моду Аленка взяла - являться, - сонно буркнула Марина и крепко потерла лицо, словно пыталась стереть утомление. Господи, как же она устала за последние дни! Голова болит постоянно и во рту мерзопакостный привкус. Ладно, раз уж проснулась, надо воды выпить и в туалет сходить. Марина нашарила тапочки и тихонько выбралась в коридор.

Сонно покачивая затуманенной головой, и зябко кутаясь в халат - интересно, когда-нибудь в этой стране будут прилично топить!?

– она, по-стариковски подволакивая ноги, прошаркала в кухню. Бухнула на огонь полупустой чайник и присела, вслушиваясь в ночные звуки. Хлопки отодранного пластика на старом, открытом всем ветрам балконе. Мерзлое тявканье собаки во дворе - акустика ночью дай боже, до пятого этажа слышно. Приглушенное царапанье, металлический скрежет.

Скрежет! Скрежет в коридоре! Скрежет в замке!

Придерживая рукой готовое выпрыгнуть сердце, Марина вскочила. Скрежетнуло еще раз, тихо, но явственно.

Она должна выйти в коридор. Она должна узнать, что это там скрежещет. Она должна разобраться. Она поняла, что не может шевельнуться. И с этим пониманием сделала шаг.

Затаив дыхание, стараясь не производить ни звука, она прильнула к глазку. И тут же отпрянула, давя в себе крик.

В ярком свете свежевкрученной лампочки - счастье, что не пожлобилась и ввернула - на площадке возвышалась огромная туша. В первый момент мужик показался ей чудовищем из фильмов ужасов - маленькая голова на широких плечах гориллы. Но тут же она поняла, что Кинг-Конг - это еще не страх.

Страх поднял голову от ее замка, замка, в котором он ковырялся чем-то маленьким и блестящим. И словно видя ее сквозь хлипкую дверь, надвинулись даже не глаза - темные дыры, провалы в пустоту, в ничто.

Марина неслышно метнулась в комнату. Схватила телефонную трубку и тут же тихо-тихо, стараясь не звякнуть - не брякнуть, опустила ее на рычаг. Гудков не было. Искать брошенную где-то мобилку не оставалось времени.

Марина в ужасе зажмурилась, вдруг ясно и четко, заледеневшей утробой почувствовав, что именно будет, когда те, кто сейчас стоит за дверью, окажутся внутри.

Хороший пинок в дверь и убийцы ворвутся в квартиру прежде, чем разбуженные грохотом соседи поднимут головы от горячих со сна подушек. И уйдут, оставив за собой два трупа, раньше, чем потревоженные люди, наконец, выберутся из теплых постелей выяснять, что там грохочет и почему крик.

Что ж, соседям надо выспаться, убийцам - выполнить заказ, а Марине - спасать своего птенца. Она выхватила из шкафа старую походный рюкзак, стараясь не дышать, подхватила спящего Сашку вместе с теплым одеялом. Господи, сделай так, чтобы он не проснулся! Сделай, Господи!

Он не проснулся. Тяжелое сонное тельце угрузло на дно рюкзака и Сашка лишь тихонько завозился, уминая вокруг себя одеяло. Марина быстро защелкнула верхнюю пряжку, просунула руки в лямки и привычным движением плавно вскинула рюкзак на спину.

Выскользнула на балкон и плотно прикрыла за собой дверь.

Ледяной, вымораживающий душу зимний воздух тут же нырнул под тонкий шелк пижамы и зябко прихватил кожу. Так, ни поеживаться, ни рассиживаться некогда. Она вскарабкалась на балконное ограждение и потянулась к пожарной лестнице.

Всегда, с самого первого дня, как она переселилась в эту квартиру, Марина боялась, что по "пожарке" к ней проникнет грабитель - воровать бесценный компьютер и насиловать-убивать саму Марину. И всегда посмеивалась над собой - кому они нужны, она сама и ее устаревший сотый Pentium, чтобы карабкаться ради них на пятый этаж. Выходит, правильно посмеивалась - "сотка" и впрямь никому не понадобилась, а их с Сашкой смерть явилась вполне комфортно, в ее присутствии даже вечно сломанный лифт не посмел капризничать, доставил быстро и бесшумно. А по пожарной лестнице они с Сашкой попробуют спастись.