Смерть и побрякушки

– Я только что из банка. Наши базовые счета пусты, с них сняли все деньги. Компания больше месяца живет на одних оборотных средствах: тираж продали-тираж выпустили. Кто-то ободрала нас как липку. И это сделал ты!
– кинжальный палец вновь ткнулся в Эдика и тот явственно ощутил холод стали под сердцем.

– Ты ограбил компанию, явился в банк и сгреб все денежки, а потом...
– она только хотела обвинить Эдика в убийстве Пашки и Аленки, как вдруг затравленный Макаров взвился с места и отчаянно завопил:

– Не я, не я! Я не мог, у меня права первой подписи нет!

– Чего?

– расходившаяся Марина словно налетела на каменную стену. Она удивленно захлопала глазами, и пользуясь ее замешательством, Эдичка стремительно зачастил:

– Мне не разрешают брать деньги с базовых счетов, только Павел мог подписать требование!

– Не разрешают, - тяжело проронила Марина, - Не разрешают ему, маленькому. А вот мы сейчас проверим.

Она принялась терзать телефон.

– Куда вы звоните?
– поинтересовался томящийся в тоске Эдичка.

– В банк, - прислушиваясь к коротким гудкам, - Сейчас мы выясним, что тебе разрешали, что запрещали... Алло! Вас "Worldpress" беспокоит, Марина Сергеевна. Я недавно встречалась... Да, именно с ним... Да, будьте любезны, позовите.
– она подождала, одновременно разглядывая мающегося Эдичку словно жутко противное насекомое, - Здравствуйте, простите за беспокойство, я забыла спросить, кто из компаньонов нашей корпорации имел право вычистить счета? Да... Даже так... Понятно, спасибо.

Она бережно уложила трубку на рычаг и усталым взглядом воззрилась сквозь Макарова. Он тихонько кашлянул. Марина встряхнулась:

– Что ж, в этот раз не соврал, - нехотя призналась она, - Можете идти.

– Что значит, можете идти!
– наливаясь сознанием собственной правоты, возопил Эдичка, - Вы присылаете свою... свою наемницу...

– Секретаршу, - поправила Марина.

– Террористку!
– проорал Эдичка, - Я с ней еще разберусь! Меня доставляют сюда, вы обращаетесь со мной как с нашкодившим мальчишкой, обвиняете в воровстве, а теперь заявляете, что я могу идти! Я вам не подчиненный! Я желаю знать, что произошло в банке! Что со счетами!?

Вот ведь хряк! Интересно, как Света умудрилась "доставить" эдакую тушу. А вещи орет правильные, и ведет себя естественно. Если бы не Пашкино письмо, Марина ни за что бы не связала толстенького Эдичку с убийством сестры и покушениями на Сашку. Никогда бы не предположила, что в его заплывших жирком мозгах могут крутится планы захвата компании. Или все таки не в его?

– Я требую немедленных объяснений! В компанию вложены мои деньги!

– Не ваши, а вашего папочки, - устало бросила Марина.

– Да! Моего! И я... Я...

– Папе расскажу, - подсказала Марина.

– И расскажу! Он вас в пыль... в порошок...
– топающий ногами Эдичка был смешон в образе великовозрастного младенца, но Марина не смеялась. Ей стало жутко.

Хлопнув дверью, Эдичка вылетел из кабинета.

– Положеньице, - пробормотала Марина, - Убийцы толпами шляются, деньги со счетов испарились, и еще этот - папе ябедничать побежал.

Дверь тихонько приоткрылась и в проеме показалась личико Светы.

– Меня нет!
– торопливо заявила Марина. Ей надо было подумать, хорошенько подумать. Хотя о чем тут думать - ясно же, дело швах.

Однако Света словно и не слышала ее слов. Она проскользнула в дверь и остановилась, смущенно переминаясь. В руках держала обычный белый конверт.

– Тут вам письмо, - наконец, выдавила она испугано.

– От кого?
– раздраженно поинтересовалась Марина.

– Да вот... Понимаете... От Павла Афанасьевича, - выдавила Света, подумала и зачем-то уточнила, - Покойного.

Глава 20

Марина поднялась, медленно обошла стол, и забрала у Светы из рук конверт. Сомнений не было, последнее Пашкино письмо лежало точно в таком же конверте с забавным медвежонком. Впрочем, то было предпоследнее, последнее - вот оно.

Все логично, раз Аленка являлась, об убийцах предупреждала, значит, и Пашка должен пожаловать. Но сестра хоть лично приходит, а этот надутый индюк бумажонки кропает. Дух по переписке.

Развеселить себя не получалось. От беленького конвертика тянуло ужасом. Словно она держала в руках ледышку - холод страха охватил кончики пальцев, пополз вверх, стиснул сердце.

– Откуда это у тебя? Почему раньше не отдала?

– Павел Афанасьевич не велел, - сказала Света. Она минуту помолчала, собираясь с духом, и начала:

– Так странно получилось... Как раз день был тот самый, ну, когда вечером Пал Афанасьевича и сестру вашу... ну, вы сами знаете... Я, наверное, путано рассказываю...

– Ты говори, говори, я разберусь...
– поторопила Марина.

– Пал Афанасьевич уходить собрался... Я еще удивилась, чего так рано, обычно допоздна засиживался. Он заметил, что я удивляюсь, и объяснил - к нотариусу едет. Я опять удивилась - у нас ведь отличные юристы, но тут уж он ничего пояснять не стал...

Марина кивнула. Пашка не хотел, чтобы в компании знали о передаче собственности, поэтому и выбрал нотариуса наудачу. "Де юре", контора самовлюбленной Аллы Викторовны, просто была ближайшей. Что ж, Пашка все таки сумел хоть как-то защитить сына. Никто, кроме надменной Аллочки не знал, что компания теперь принадлежит Сашке, и в ту страшную ночь ребенка оставили в живых.

– Пояснять не стал, а вместо этого... Я прямо обалдела!
– продолжала Света, - Дает мне письмо и говорит: может так случиться, что у вас здесь появится новая начальница. Я подумала: заместительницу, что ли, хочет взять?

Марина невольно усмехнулась. Не то ты подумала, девочка, ой, не то. Ты решила, что Пашка завел себе любовницу и теперь создает под нее должность.

– А меня, говорит, скорее всего не будет. Я спрашивая: в отпуск собираетесь? Он хмыкнул, и отвечает, мол, не собираюсь, но если сильно не повезет, придется отбыть. Я когда об убийстве узнала, сразу вспомнила, так и сказал: не уехать, а отбыть. Знал что-то, наверное? Только вот честное слово, никаких неприятностей у нас не было: не наезжал никто и сверху тоже без претензий. Разве что пенсионеры письма писали, иногда даже ругались: "гнидой" и еще по всякому. Но ведь пенсионеры убить не могут?