Смерть и побрякушки

– Ребенок должен отдыхать.

– Прекрати нудить! Белый день на дворе, самое время гулять и веселиться.

– Большое веселье, за тобой по магазинам шататься!

Марина сунула ему под нос рекламу:

– Ты же у меня спецагент, должен английский понимать. Видишь, написано: присмотр и развлечение для детей, Рождественская елка.

– Спецагенты - это в американском кино, - буркнул Кирилл, - Ладно, идите. Но больше никуда, ровно через два часа жду вас у входа.

Он нырнул обратно в такси и укатил, а Марина взяла Сашку за руку и пошла через площадь к зазывно мерцающим витринам. Еще месяц назад она и посмотреть бы в сторону такого магазина не осмелилась. Двери на фотоэлементах плавно разъехались перед ней и она шагнула в громадный холл, посреди которого шумел фонтан. Мягко гудящие эскалаторы манили наверх, звали узнать, каково это - впервые в жизни быть богатой женщиной.

Когда Кирилл торопливо вошел в громадный холл, усталая Марина сидела на парапете фонтана. У ее ног возился совершенно счастливый Сашка.

Кирилл пригляделся к горке разноцветных пакетиков и хмыкнул:

– Ну и где? Я-то думал, здесь туфли батареями выстроились, косметикой можно полк солдат выкрасить... Женский полк.

– Мы старались.
– покаянно пробубнила Марина, - Сперва в игрушечный отдел зашли...

– Заметно, - кивнул Кирилл, наблюдая как Сашка старательно пытается сцепить хвостами двух здоровенных плюшевых динозавров.

– Потом в детские шмотки отправились. Он же из всего вырос!
– всплеснула руками Марина, - Брюки новые нужны, ботинки на весну тоже, курточка мала, пуховика, что на нем, только на этот сезон и хватит... А в наших магазинах никогда не знаешь, платишь дикие деньги за действительно фирменную вещь или за Китай с фирменной бирочкой.

– Так два часа и минуло, - улыбнулся Кирилл, оглядывая плотно набитые детскими вещичками пакеты.

– Мы еще в развлекательный центр зашли. Елка там - закачаешься! Я такую громадину в детстве по телевизору видела, когда кремлевскую елку показывали. А пирожные - язык проглотишь!

Услышав заветное слово, Сашка вскинул голову.

– Хватит на сегодня, - прикрикнула на него Марина, - Столько сладкого есть нельзя, попа слипнется.

Кирилл присел рядом с ней на парапет:

– Время есть, с ребятами я встретился, ювелир надежный, прекрасная репутация, завтра с утра к нему поедем, все вроде благополучно. Давай вернемся и я тебе к Новому году пальто подарю. Вот такое тебе нравиться?
– Кирилл кивнул в сторону вошедшей в магазин высокой изящной австрийки в красивом и явно дорогом коротеньком пальто.

Пальто было прекрасно, а сама дама - еще лучше. В безукоризненных завитках ее длинных каштановых волос была та строгость и завершенность, которая достигается только усилиями хорошего парикмахера. Умело и неброско подкрашенное лицо, под пальтишком - деловой костюм в тон, единственное искристое кольцо на безымянном пальце - элегантная дорогая простота. И никой спешки. Эта женщина твердо знала - мир ее подождет. Неторопливое движение, которым она освободила руки от перчаток, неспешный взгляд, которым обвела холл - все излучало достоинство и покой.

– Хоть три пальто напяль, такой мне никогда не стать, - вздохнула Марина.

Кирилл пожал плечами:

– Думаю, ты даже богаче.

– Не в деньгах дело, - пояснила Марина, оборачиваясь к нему, - Наши женщины, даже самые состоятельные, всегда затравленные. Все что у нас есть, в любой момент могут отнять - пьяный муж, налоговый инспектор, коммунистический переворот. А от нее умиротворение исходит, абсолютная уверенность. Сразу видно - не наша баба.

Громкий певучий голос за ее спиной протянул:

– Дамочка, то ваш ребенок в фонтане мочиться?

Не глядя, Марина выхватила из пакета сменные штанишки и метнулась к Сашке. Недоуменно остановилась. Радостно улыбаясь, малыш перебирал пальчиками водную струю.

– Женщина, что вы мне голову морочите, он не мочиться, он водичкой играется!
– Марина круто развернулась и оказалась нос к носу с высокой австрийкой.

– Катюха! С ума сойти, откуда, ты ж в Израиле!

– Маринка! Яка зустрич!
– радостно взвизгнув, элегантная дама повисла у Марины на шее, - На фига мне Израиль, чего я там не бачила!

– Ты ж туда три года прорывалась!

– Так я думала, эти израильтяне евреи как евреи, а они таки жиди! Спасу нет! Перед Пасхой хлеб не ешь, только мацу, куру просто так не режь, шляются по улицам в черном, вырядились як придурки. Достали меня, - поддернув узкую юбку, она села рядом с Мариной на парапет.

– Пошли мы в синагогу. Службу отстояли, мужики понизу, бабы поверху, все по-людски. Так в праздник же и посидеть , перекусить. Вышли мы и сели в тенечке снидаты. Я куру взяла, горилочки израильской, сэндвичей наделала. Только разложились, соседка моя мимо идет. Как увидела она мои сэндвичи, как заверещить. Мени аж вуха позакладало! За раввином побежала, тот примчался и давай нас з-под синагоги гнать. Потом ведра похватали, после нас синагогу отмывать!

– Кать, с чем у тебя сэндивичи были?
– содрогаясь от сдерживаемого хохота, поинтересовалась Марина.

– Та шо там! Ну трохи шинки...

Кирилл сдавленно хрюкнул, потом не выдержал и дико захохотал:

– В синагогу... С салом...

– Ну от я и подумала - шо то за життя, если даже съесть, что хочешь - и того нельзя! И поихала!

– Катюха, так ты израильская диссидентка. Покинула страну по кулинарно-идейным мотивам, - веселилась Марина.

– Та не в идеях дело!
– с досадой отмахнулась Катя, - И не в сале теж.
– она грустно вздохнула, - Прожила б и без сала - мало я его дома ела? Просто дистало меня все аж по самые не могу. Навищо ехать в ту заграницу, если все як дома - я на трех работах, муж с бутылкой, а у детей ботинок нема. А ще зима в Израиле вроде тепла, а в домах холодно, и не топят.

Я прием один обслуживала, ну там подай, убери. С австрийцем познакомилась, зустричалысь потим, у моря гуляли, - глаза ее стали мечтательными, - Он как уезжал, меня звал, а я все боялася, все случая ждала. От мне соседка его и подарувала. Детей похватала, и сюда.

– А муж?

Катька небрежно отмахнулась.

– А шо муж?. Столько лет еврея з него делала, человека делала, хватит з мене!
– и тут же поинтересовались, - А вы тут чего?

– По делам приехали, на пару дней.

– Так пошли ко мне, - она вскочила, стремительно всовывая Кириллу в руки пакеты с покупками, - Тут у готелях страшные цены, з глузду съехать можно!

– Катюха, есть у меня деньги, я за последнее время разбогатела.

Катька на мгновение остановилась, оценивающе разглядывая Кирилла:

– Что, у твоего гроши водятся? То добре. От нехай он тебе и скажет, что разбазаривать их не треба. Где чемодан?

– Здесь, в камере хранения.

– Берить и пишлы. А ты, малый, клади зверят до сумки и давай маме ручку. Ох и красивый сынок у тебя, Маринка!

– Саша не мой сын.

– Ага, з дитем, значит, мужика взяла, - кивнула Катька.