Смерть и побрякушки

Кирилл иронично вздернул брови и Обстоятельство нехотя добавил:

— Деньги обещали, хорошие.

— И ты, гад, согласился? — гневно ахнули Марина.

— Я тебе позвонил, последний шанс дал! — завопил Обстоятельство, — Думал, опомнишься, отблагодаришь меня, а ты только смеялась!

— Как выглядели мужчина и женщина? — перебил Кирилл.

— Мужик толстый такой, и будто зашуганный, на заднем плане держался…

Марина и Кирилл переглянулись, одними губами она шепнула: «Эдичка!»

— …баба ничего так, фигуристая, элегантная, дорогая женщина, — Обстоятельство плотоядно облизнулся, — Похоже, главная — она, командовала.

— Узнать их сможете?

Обстоятельство попытался кивнуть, охнул и придержал голову руками:

— Смогу. Я все сказал, спасайте, умираю!

Кирилл вытащил свою неизменную мобилку и скомандовал:

— Спуститесь вниз по лестнице, там ждет мой человек. Отвезет вас на специальную квартиру.

— Вы обещали скорую, я погибаю, слышите, погибаю!

— Так сильно нам не повезет! — презрительно протянула Марина, — Нету у тебя на башке ничего, обычная ссадина, лед приложишь и все пройдет.

— И не вздумайте выходить из квартиры или ездить к себе домой. Люди, которые поручили вам украсть ребенка, очень серьезные люди. Вы для них — ненужный свидетель.

— Скажи спасибо, придурок, что я тебя по башке огрела, — добавила Марина, — А то принес бы им пацана, а они тебя сразу — пых! — она ткнула Обстоятельству в грудь указательным пальцем, вытянутым на манер пистолетного дула.

Обстоятельство перевел вопрошающий взгляд на Кирилла, тот молча кивнул. Цвет лица Обстоятельство из салатового плавно перетек в болотный, он икнул, пошатываясь, поднялся, и заковылял вниз по лестнице.

Кирилл захлопнул за ним дверь.

— Во денек! — Марина принялась переодевать Сашку, — Сперва в банке денег не оказалось, потом письмо от Пашки, теперь еще при Эдичке баба какая-то появилась.

— Банк? Письмо? Какое письмо, где?

— У моей секретарши, у Светы, уже месяц лежит, — рассказ о событиях сегодняшнего утра занял немного времени.

— Могу я взглянуть хотя бы на новое письмо? — попросил Кирилл.

Марина задумалась.

— Я ведь не просто любопытствую, мне для дела нужно. Клянусь, буду предельно деликатен, — заверил ее Кирилл.

— Это как — в интимных местах зажмуришься? — проворчала Марина. Она вытащила из кармана шубы скомканный листок и брезгливо перебросила его Кириллу, — На. Я пока ужин сделаю. Ты оладьи с яблоками будешь?

Кирилл кивнул, Сашка тоже выказал заинтересованность и Марина удалилась на кухню. Кирилл долго не появлялся. Наконец, когда в миске уже возвышалась горка аппетитных оладушек, он подошел, постоял за спиной, смущенно переступил с ноги на ногу:

— Не думал, что у вас с Павлом были такие…сложные отношения.

— Отношения! Гад твой Павел, вот и все наши отношения! — Марина яростно вытрясла со сковородки последнюю порцию оладий, — Если бы дело не касалось Аленки и Сашки… Если бы Павла убивали одного… Да я бы им еще и ножичек подала!

— Нет, — покачал головой Кирилл.

— Почему это? — оскорблено воззрилась на него Марина.

— Ты даже этого мужика, что Сашку уносил, как следует стукнуть не смогла, вполсилы била. При убийстве ассистировать тем более не сможешь.

— Вот такая я дура?

— Вот такой ты хороший человек.

— Как ты смеешь говорить обо мне гадости! — окончательно возмутилась Марина, — Будь я, как ты выразился, «хороший человек», давно бы уже на бирже труда состояла! Я нормальная стерва-журналистка: за сенсацию мать родную продам, за рекламу полгорода передушу. Слышал же, трахаться со мной можно только в расчете на дальнейшую благодарность.

— Красивая, молодая, успешная женщина — откуда у тебя столько комплексов? — руки Кирилла легли ей на талию, его дыхание пощекотало шею.

Она напряглась, замерла, механическим голосом ответила:

— У любой успешной женщины комплексов — вагон, слишком часто на пути к успеху приходится мордой в грязь тыкаться.

Его руки скользнули вдоль ее тела, легко, дразняще погладили грудь сквозь платье. Она рванулась, высвобождаясь:

— Давай обойдемся без сексуальной поддержки. Мои комплексы не так уж сильно мне мешают, можешь на жалость не растрачиваться.

— При чем тут жалость? — Кирилл шагнул за ней, снова притянул ее к себе, его пальцы легко коснулись бедер, сжались на ягодицах, — Я тебя хочу. С первого вечера, когда ты в дверях появилась с сумками своими здоровенными. Мне не положено, я сюда ради ребенка приехал, а вот чувствую — хочу, сил нет. И с каждой встречей все больше.

— А наезжал на меня постоянно от большого эротического напряга? — она все еще пыталась увернуться от его ищущих рук, ищущих губ.

Пояс платья скользнул на пол, вжикнула молния на боку, и его рука скользнула под одежду. Прохладные пальцы щекотно коснулись теплого тела, скользнули вдоль талии, вниз. Нахлынула первая волна возбуждения. Дразнящее ожидание и властная горячая тяжесть внизу живота. «Сейчас возбудит и бросит. Сволочь. Как и все.» — Марина занервничала.

— Что ты делаешь, ведь Сашка…

Кирилл плутовски ухмыльнулся:

— Он уснул. Сидел у меня на руках и вдруг засопел. Надо пользоваться случаем, — он потянул платье ей через голову.

— Как уснул — не выкупанный? — растерянно пробормотала Марина.

— Предлагаешь разбудить и помыть? — шепнул на ушко Кирилл и как само собой разумеющееся поцеловал ее в шею. Шеей дело не ограничилось. Одежды становилось все меньше. Лифчик сдался без боя.

Клеенка холодно и неприятно коснулась лопаток. Узкий кухонный диванчик мало подходил для…

— Прекрати немедленно! — потребовала она, а он, не обращая внимания на ее протесты, уже стягивал с нее трусики. Невольно Марина приподняла бедра, позволяя соскользнуть тугой резинке.

— Мы не должны этого делать! Не сейчас!

— Почему это не сейчас? — он склонился к ее груди, слегка прихватил губами. Марина почувствовала как груди напрягаются.

— Ребенок проснется! — все еще протестовала она и даже уперлась кулачками, пытаясь оттолкнуть. Но пальцы невольно разжались, погладили жесткие курчавые завитки на его груди.