Смерть императору!

– Ну вот, опять, - сказал Галерий.

Катон немного подумал и решил.
– Время нам немного перестроиться, центурион. Отведи первую линию назад и отправь их на фланги. На этот раз шипы не будут сюрпризом, и нам потребуется больше людей там. И назначь группу, чтобы сопроводить раненых на пляж и загрузить на борт кораблей.

– Да, господин, - кивнул Галерий и пошел выкрикивать приказы.

Ауксилларии второй линии разомкнулись, чтобы дать своим товарищам отступить, затем сомкнулись и выдвинулись на позицию, которую ранее занимала первая линия, теперь очерченная линией павших в бою, а также их оружием и щитами. Некоторые воспользовались возможностью пограбить тела у их ног до того, как их призвали к порядку, уперев щиты и копья на землю, лицом к врагу.

И снова пращники и лучники под фланговым обстрелом с двух бирем подошли достаточно близко, чтобы отплатить римлянам тем же. Катон и его люди опустились на одно колено позади своих щитов, когда выстрелы из пращей и стрелы попадали в цель, с грохотом ударяясь о щиты или разрывая любую обнаженную плоть. К счастью, только несколько человек были ранены, когда ордовикские боевые рожки протрубили новую атаку, и вспомогательная пехота поднялась во весь рост, чтобы встретить ее.

На этот раз противник приближался более осторожно, осматривая траву перед собой, наклоняясь, чтобы подобрать все «вороньи лапы», которые они смогли найти. Пострадавших уже оказалось не так много, и Катон увидел лишь несколько человек, корчащихся в агонии, прежде чем рухнуть на землю, чтобы удалить железные шипы, чьи зазубрины делали экстракцию еще более опасной и болезненной. Когда они оказались достаточно близко к римлянам, бритты стали швырять в них их же оружием; одни пробивали и застревали в щитах ауксилариев, а другие падали к их ногам и были подхвачены людьми Катона до того, как противник окончательно сблизился. Одному из морских пехотинцев не повезло, и он стал жертвой оружия своей же стороны, проткнув ногу шипом, отброшенным назад в римлян. Ему пришлось ползти в тыл, железный шип пронзил правую подметку его калиги.

Дикий лязг холодного оружия о щиты и звонкие удары клинков о клинки и шлемы снова заполнили воздух, вместе с рычанием и криками сражающихся людей, сцепившихся в бою, пытаясь отбросить стоящего напротив врага. Катон видел, как морские пехотинцы слева начинают отступать под натиском свежих сил бриттов, и он побежал к ближайшей центурии Десятой Галльской когорты и приказал им следовать за ним. Когда они достигли позиции, первый из неприятеля прорвал строй морских пехотинцев: крупный темноволосый воин с широкими плечами. Он был раздет до пояса, а его грудь была покрыта закрученными замысловатыми татуировками. Он держал два окровавленных топора и, не сводя глаз с Катона, издал боевой клич и бросился к нему.

Катон повернулся лицом к ордовику, поставив стопы под прямым углом и слегка наклонившись вперед за щитом, обнажив свой гладий, и держа его ровно, в полной готовности нанести удар. Воин обманно качнул левой рукой, в то время как его правая взметнулась вверх, чтобы ударить Катона по незащищенному боку в тот момент, ожидая, что тот попытается заблокировать ненастоящий удар щитом. Но вместо этого Катон поднял меч и поймал летящий топор рядом с гардой. Искры вспыхнули, и в ушах зазвенело от оглушающего удара металла о металл. Затем, взмахнув своим щитом, он бросил на него весь свой вес. Так что правый топор воина пролетел совсем немного и легко отклонился, а круглый железный умбон попал бритту в подбородок, сломав тому челюсть и раздавив нос, прежде чем он упал без чувств. Ближайший из ауксиллариев Десятой когорты помчался вперед, чтобы помочь Катону, и теперь вогнал свое копье в грудь здоровяка и навалился со всей силы. Римлянин прокрутил его из стороны в сторону, прежде чем прижать калигу к ране и вырвать оружие, после того как тело воина обмякло, продолжая истекать кровью.

– Держать строй!
– Катон выкрикнул морским пехотинцам и приказал ауксиллариям идти вперед, внеся свежие силы в бой. Он упер свой щит в спину морского пехотинца, чтобы помочь тому удержаться на земле, когда он по очереди напирал на врага, вонзая свой короткий меч в пространство за краем своего щита в лица ордовиков перед ним. Наконец, один воин пал на колени, ослепленный выпадом в глаза, и был тут же добит на земле, так как линия подкрепления продвигалась вперед и отбивала обратно землю, которую ранее уступили морские пехотинцы.

Противника неуклонно отбрасывали назад. Внезапно бритвы отшатнулись, поворачиваясь к поселению, где наблюдал за битвой их лидер и его последний свежий строй воинов. Ауксилларии и морские пехотинцы смотрели, как последние бритты из второй волны отступают, грудные клетки вздымалась от напряжения, а кровь капала из ссадин и мелких ран. Катон вложил гладий в ножны и вернулся к центру линии. На этот раз римляне понесли более чувствительные потери, их тела виднелись то тут, то там среди распластавшихся павших ордовиков.

Морской пехотинец подбежал со стороны пляжа и остановился, чтобы отдать честь.
– Сообщение от наварха, господин.

Катон поставил щит на землю и глубоко вздохнул, облизывая пересохшие губы, пытаясь понять, что понадобилось командиру эскадры.
– В чем дело?

– Море становится все более неспокойным, господин. Он не думает, что удастся безопасно перевести последнюю когорту. Даже если она прибудет.

Катон почувствовал, как его сердце сжалось.
– Что случилось?

– Всему виной ветер, господин. Он смещается на запад. Было бы глупо транспортным кораблям пытаться выйти из бухты.

Он закрыл глаза и потер узкую полоску лба под краем шлема. «Последняя из вспомогательных когорт, которая должна была быть загружена, к счастью, была одна из наименьших по численности пехотных частей. Без них, у него будет немногим более трех тысяч человек, чтобы нанести фланговый удар в направлении пролива. Скорее всего точнее уже менее трех тысяч, учитывая потери, которые десант понес до сих пор. Если он прикажет эскадре закрепиться на берегу пляжа и оставить только костяк команд на судах, он мог бы собрать еще пару сотен. Значит так и будет». Он открыл глаза и выпрямился, когда обратился к морскому пехотинцу.

– Скажи наварху, что, если последнюю когорту не удастся высадить, я пойду вперед с остальными людьми, а также всеми морскими пехотинцами и моряками, которых он сможет выгрузить, когда вытащит свои корабли на берег. Скажи ему, чтобы отправил корабль к Светонию, чтобы объяснить ситуацию и сообщить ему, что мы будем в назначенном месте, чтобы сыграть свою роль, когда пропретор пойдет на окончательный штурм. Клянусь честью.

*************

ГЛАВА XXV

После того как последние из подразделений ауксиллариев и морских пехотинцев высадились, на сушу сошли и моряки, которых можно было «безболезненно» снять с кораблей. Их вооружили оружием и доспехами, снятыми с убитых и раненых, как римлян, так и ордовиков, прежде чем они были сформированы в отдельный отряд под командованием одного из опционов-ауксиллариев. Катон решил использовать их в качестве резерва на крайний случай, поскольку у них было мало формальной подготовки с оружием, и тем более в составе пехотного военного подразделения. Если им придется сражаться, есть вероятность, что они окажутся такими же неустойчивыми, как и первая группа бриттов, столкнувшаяся с силами Катона. «Тем не менее», - размышлял он, - «они добавят к его силам около двухсот человек, а в отсутствие вспомогательной когорты на борту грузовых кораблей, застрявших в основной бухте, ему понадобится каждый человек, которого он сможет найти». Ему пришло в голову послать биремы назад за последней когортой, но они не смогут вернуться под парусом, а если он останется дожидаться их, то никогда не доберется до пролива вовремя.

Со своими четырьмя когортами, морскими пехотинцами и матросами, построенными в колонну, он отдал приказ наступать через брешь между гребнями, и с Десятой Галльской когортой во главе колонна двинулась к основанию косы. Вражеские силы, посланные, чтобы вытеснить их, уже отступили тем же путем, что и пришли, и можно было увидеть, как последние жители поселения бегут по холмистой местности. Катон был удивлен, что вражеские войска отступили, и предположил, что они были настолько потрясены своими потерями, что их командир не смог уговорить их предпринять третью атаку. Возможно, он еще предпримет какие-то отчаянные действия, чтобы выиграть время, пока ему на помощь пришлют подкрепление. Он мог еще не быть проинформирован о предварительном обстреле укреплений пролива до начала штурма во время прилива. Однако, как только противник об этом узнает, он поймет, насколько важно было остановить силы Катона, прежде чем они смогут вмешаться в главную битву.