Смерть консулу! Люцифер

Молодая девушка после блаженных минут, проведённых накануне с Эгбертом, была в самом весёлом и спокойном настроении духа. Она радовалась случаю выказать своё презрение назойливому человеку, который некогда так бесцеремонно преследовал её в надежде воспользоваться её неопытностью.

Храбрый полковник невольно смутился перед той спокойной уверенностью, с которой встретила его Магдалена. В своём легкомыслии он представлял себе её прежним робким и пугливым ребёнком и очень удивился, когда увидел перед собой взрослую девушку с приличными манерами, полными достоинства. Впечатление было настолько сильно, что он не решился пустить в ход комплименты, которые он обыкновенно расточал дамам, и почти молча сел на стул, указанный ему Магдаленой.

Появление госпожи Армгарт вывело его из затруднения, так как с нею легче было завязать разговор.

«Разумеется, эта женщина не может быть матерью Магдалены! — думал Луазель. — С первого взгляда видно, что гордая красавица — дочь графа! Она замечательно похожа на Дешан в молодости!»

Делая эти наблюдения, подсказанные его фантазией, Луазель болтал без умолку. Он рассказал, между прочим, что по прибытии в Вену тотчас же отправился отыскивать серый дом с фронтоном в надежде встретить своих дорогих и незабвенных друзей. Таким образом он узнал от старого Жозефа, что всё семейство живёт в Гицинге и что господин Эгберт Геймвальд отличился в битве при Асперне.

— Месье Геймвальд пользуется наилучшей репутацией среди приближённых императора, — добавил Луазель. — Все хвалят его. Если бы он хотел поступить во французскую армию, то ему заранее можно было бы предсказать блестящую будущность.

Луазель восхвалял своего соперника, думая заслужить этим расположение Магдалены. Но она спокойно ответила ему:

— Господин Геймвальд никогда не сделает этого, потому что не захочет изменить своему отечеству. Вдобавок он не чувствует никакого призвания к военной службе и взялся за оружие вследствие необходимости.

Полковник не нашёлся сразу, что ответить на это, и решил, что пора начать разговор о деле. Похваставшись перед Цамбелли, что он откроет Магдалене тайну её происхождения, он хотел исполнить своё обещание.

— Вы, вероятно, слыхали, mesdames, что на днях ждут заключения мира. Тогда французы и австрийцы будут навсегда друзьями и союзниками и между ними возникнут другие, более тесные связи, которые могут пробудить в немце желание жить в Париже и сделаться французским гражданином.

Госпожа Армгарт инстинктивно почувствовала какой-то намёк в этих словах.

— Господин Геймвальд в прошлом году был в Париже, — сказала она, — я уверена, что он не скоро вернётся туда.

— Да, я слышал об этом, но, к сожалению, ни разу не встретился с ним в Париже, — возразил Луазель. — У нас общая знакомая — одна певица... Надеюсь, это не секрет...

— Он никогда не говорил нам об этом! — воскликнула госпожа Армгарт взволнованным голосом.

— Это довольно пожилая женщина. Её зовут Атенаис Дешан. Если не ошибаюсь, господин Геймвальд познакомился с ней через графа Вольфсегга.

Госпожа Армгарт окончательно растерялась при сопоставлении этих двух имён. Не зная, как выпутаться из беды, она воспользовалась приходом служанки и поспешно вышла из комнаты под предлогом хозяйственных распоряжений.

Полковник надеялся возбудить ревность Магдалены, но, видя, что это не удаётся ему, остановился в недоумении: он не знал, продолжать ли ему разговор или заговорить о чём-нибудь другом.

— Вы, кажется, удивляетесь молчанию господина Геймвальда, — сказала Магдалена, — но по возвращении из Парижа у него было столько дел, что он мог забыть о своём знакомстве с певицей.

Насмешка, которая слышалась в этом ответе, показалась оскорбительной самолюбивому Луазелю.

— Вы очень ошибаетесь! — воскликнул он. — Господин Геймвальд никогда не забудет этой встречи. То, что он узнал о певице, имеет для него большое значение. Если он умолчал об этом, то из боязни, что открытие истины может отразиться на его отношениях с фрейлейн Армгарт...

— Со мной! Я не понимаю вас, — возразила Магдалена, краснея. Ей хотелось указать дверь дерзкому французу, но её остановило смутное опасение, что он не осмелился бы говорить с нею таким образом без основательной причины. Она вопросительно взглянула на него, ожидая ответа.

Храбрый полковник, не видя иного исхода, счёл за лучшее сообщить всё, что ему было известно об отношениях Дешан с графом Вольфсеггом, и описал яркими красками горе обманутой женщины, у которой насильно отняли ребёнка. Хотя рассказчик не делал никаких замечаний, но из его слов было ясно, что граф играл незавидную роль в этой истории и что Армгарты, подкупленные его деньгами, помогли ему выполнить дурное дело.

— Позвольте мне надеяться, — добавил Луазель, — что вы, фрейлейн, не сердитесь на меня, что я открыл вам имя вашей матери, и не заподозрите меня в каких-либо своекорыстных целях. Мне очень жаль, если я огорчил вас, но меня утешает мысль, что я исполнил свой долг. Воображаю себе, как обрадуется бедная Дешан, когда я скажу ей, что видел её дочь, что она здорова и счастлива и стала красавицей.

Луазель мог ещё долго говорить на эту тему, потому что Магдалена перестала слушать его. Неподвижно, в полусознательном состоянии сидела она в своём кресле, закрыв лицо руками.

Вошёл слуга и доложил, что адъютант императора желает видеть полковника Луазеля.

Луазель вскочил со своего места и ловко раскланялся перед Магдаленой; но когда она молча кивнула ему головой, неподвижная, бледная, как мраморная статуя, у него замерло сердце от жалости, и он был рад, что может выйти из комнаты под благовидным предлогом.

Но ему не было времени ни обдумать свой поступок, ни почувствовать раскаяние, потому что во дворе его ждал Цамбелли с приказом от императора ехать немедленно в Испанию.

Магдалена, оставшись одна, поспешила закрыть дверь на задвижку. У ней кружилась голова от наплыва тяжёлых мыслей и ощущений. Она должна навсегда проститься с весельем, счастьем, беззаботной молодостью. Всё, чем она жила до сих пор, во что верила, оказалось обманом! Ложь окружала её с самого момента её рождения. Может ли она придавать какое-нибудь значение великодушию графа или привязанности её мнимых родителей! Их любовь и нежность к ней были не что иное, как ухаживание подкупленных участников постыдного дела. Зачем она остаётся в этом доме? Разве она принадлежит к этому бюргерскому кружку, куда случайно забросила её судьба? Ещё так недавно ей казалось невозможным пользоваться благодеяниями Эгберта, а теперь?.. Неужели она может считать себя равноправной с ним и хоть на одну минуту допустить мысль о том, чтобы разделить его честное имя! Но откуда узнал Луазель все эти подробности? Не послан ли он к ней несчастной матерью, с которой насильно разлучили её? Что удерживает её здесь? Не мечты ли, которым не суждено осуществиться! Она должна скорее бежать из этого дома, где всё напоминает ей об утраченном счастье. Не здесь её место, а около больной, всеми покинутой женщины. Она употребит все усилия, чтобы изгладить жестокий поступок отца. Это будет теперь главной целью её существования вместо мирной, счастливой жизни, которую она представляла для себя в будущем. Одна смерть может избавить её от тех мучений, которые ожидают её...

Стук в дверь пробудил огорчённую девушку от её мрачных мыслей; но она не двигалась с места: ноги отказывались служить ей. Немного погодя она услышала за дверью знакомый голос, который звал её по имени.

Это был Эгберт.

Она вздрогнула. Ещё недоставало встречи с ним, чтобы переполнить меру её страданий. Первой мыслью Магдалены было выбежать из комнаты. Но куда? Где скроет она свой стыд и горе?..

Она подошла к двери и открыла её. Увидев Эгберта, она отодвинулась от него и закрыла лицо руками.