Смерть на кончике пера
Шрифт:
– Что вы мне хотели рассказать, Андрей?
– Вы опять оказались правы. Девушку я нашел там, где вы указали.
– Ну да? – искренне удивилась она.
– И не в лучшем состоянии… Ее втянули угрозами в очень опасную игру – я даже не знаю, как объяснить…
– Как есть, так и скажите.
– Нашлись отморозки, которые решили использовать этот антидар для чудовищных целей. Они знакомят ее с определенными людьми. За две недели один молодой мужчина умер от сердечного приступа, а двое оказались в больнице.
Ксения Петровна всплеснула руками и охнула.
– Да, такое очаровательное, с виду невинное и смертельное
Ксения Петровна взяла с окна блюдо с пирожками и поставила перед ним.
– В чем вы тоже оказались правы – она очень страдала.
– И где теперь эта Аня?…
– Вы мне скажите. Я, если можно так выразиться, освободил ее из плена. Но буквально на полминуты оставил одну, и она сбежала. Наверное, боялась мне навредить.
– Да, если она за собой такое знает – жить спокойно не будет.
Они помолчали. Ксения Петровна сидела, задумчиво глядя в пол, чуть шевелила губами, будто читала молитву. Андрей ее не торопил. Она встрепенулась сама.
– Ох, извините, забыла… Вам чаю или кофе?
– Лучше чаю.
– Так вы хотите, чтобы я сказала, где эта Аня?
Андрей поспешно полез за пазуху и подал Ксении Петровне фотографии. Она мельком взглянула на них.
– Ну, жива-то она жива. Да, кстати, – ясновидица лукаво глянула на гостя, – даже неплохо себя чувствует. Нашла укромное местечко и затаилась.
– Знаете, она одно время в Голубинском монастыре жила. Они не говорят, есть она у них, нет…
– Нет, вроде нет… Голубинский же у нас в том направлении? А она в другом месте. Это даже не дом…
– Лес?
– Нет, не лес… Какое-то место странное… Развалины… В той стороне ищите.
– А вы не можете ей внушить, чтобы она мне позвонила? – улыбнулся Андрей.
– Нет, – ответила Ксения Петровна серьезно. – Не пробовала ничего внушать.
– А жаль… Да, вот еще что. На следующей неделе ученые-эниологи приезжают из Москвы… Они изучают взаимодействия между живыми существами, между предметами, между людьми и предметами… Это долго объяснять, но все строго научно. Не хотите пообщаться с ними? Они смогут замерить ваши потенциалы и сказать, чем вы отличаетесь от других. Это не столько вам нужно, сколько науке.
– Ну, позвоните… Будет время, приду.
Андрей за разговором подмел дюжину пирожков с грибами и почувствовал, что чай булькает у него в горле.
– Правильно я это явление антидаром назвал. Вот у вас, с вашим даром, так хорошо себя чувствую – прямо растворяюсь в блаженстве.
«Хм, а может, из-за этого я до сих пор жив?»
– Так приходите почаще. Я же вас приглашала. Пирожки не каждый день случаются, но я дома почти все время, кроме работы.
– А если я эту Аню найду – посмотрите ее?
– Я же не врач. Как вы не поймете!
– Нет, для нее врач, врач! Ясно же, вы с ней – антиподы. И у моего Терпсихорова…
– Кого?! – округлила глаза ясновидица.
– Фамилия у академика эниологии такая. У них приборы, компьютерные программы.
– Ладно, если это решит чьи-то проблемы… Только не говорите и не пишите про это, а то здесь очередь выстроится. Пирожков с собой возьмете?
Андрей решил пройтись пешком – растрясти поглощенные у целительницы
халявные калории. Чуть отвлекшись от наплыва мыслей, заметил, что на дворе отнюдь не жарко. Небо сделалось густоголубым, зависло прямо над верхушками рьяно зеленеющих деревьев, а под легкомысленно расстегнутый пиджачок пробрался упорный северный ветер. Андрей вскочил в подошедший трамвай – задубеешь…«Вот, кажется, выстраивается схема. У каждой из этих женщин внутри будто приборчик, излучатель. Только, вне зависимости от желания владелицы, один излучает тепло и свет, а другой – могильный холод. Надо будет предупредить Терпсихорова… От общения с Анной К. не только хилый Валерий Иванович поломается, сам боевой академик копыта откинет. Есть у них какие-нибудь средства защиты? Или Ксению Петровну между ними установить – пусть экранирует!»
Добравшись домой прилично окоченевшим, Андрей глянул на наружный термометр – было всего десять градусов.
Набрал московский номер Терпсихорова. Ответила его супруга.
– Вы знаете, Феликс Феликсович в боль нице… «Ой, я сейчас рухну!»
– Господи, что с ним такое?!
– Ну, для жизни это не опасно – просто сильный радикулит. Ему в клинике каждые три часа прогревания делают.
– Значит, на следующей неделе его ждать не приходится?
– Вряд ли.
Андрей отжелал мадам Терпсихоровой для передачи супругу всего, чего только можно, но почему-то вздохнул с облегчением. Жалко, конечно, дядьку, но нет худа без добра – за эту радикулитную паузу он точно найдет Анну К. В третий раз она от него не убежит! Не улизнет, русалка скользкохвостая!
В понедельник утром Андрей застал на работе Бороду, Валю и ошалевшего от нахлынувших отцовских чувств, по-прежнему неработоспособного Костика.
– Привет, богатырь! – раскрыл широкие объятия главный. – Тебя разыскивает милиция!
«В связи с незаконным проникновением в жилище. Так, начинается!»
– Они тебя хотят к поощрению представить, – уточнил главный, заметив опрокинутую физиономию Андрея.
– Неужто та самая девица оказалась?
– Та, та! – зашелся от восторга Борода. – Их, оказывается, целый мобильный отряд работал! Один район окучат, в другой переезжают. Им, видите ли, на панель выходить надоело!..
– Что ж в этом плохого?
– В этом ничего, но за шантаж-грабеж больше дают. Так что бери Костика, поезжайте к одиннадцати на опознание и делайте материал в следующий номер. Он сдвоенный пойдет, чтобы между праздниками не дергаться.
– Второй майский не делаем? – подняла голову от компьютера Валя.
– Не, не будем – не раскупится. Все на даче.
– Михал Юрич, можно вас на два конфиденциальных слова?
Они вышли в комнату главного.
– У меня два дела, одно большое, другое маленькое, но оба касаются Ани Коваленко. Она исчезла.
– Как – опять?!
– Да, у нее пока острая форма исчезновения, но я не хочу, чтобы она перешла в хроническую…
– Хорошо сказал. Я тоже не хочу. Говори, что надо.
– Позвоните матушке настоятельнице и спросите, там ли она. Они мне не отвечают.
– Ладно. Это какое было дело – большое или маленькое?
– Маленькое. Большое – прикиньте и скажите, какие есть объекты на юг от города – выморочные деревни, фермы брошенные, где могут селиться изгои общества, а?
– Ты думаешь, она там?