Смерть на коне бледном

10

Оставалось забрать у Патни-Уилсона обещанное доказательство. Но Холмс бросил на меня многозначительный взгляд: разговоры об убийстве принца империи не стоит вести в присутствии Лестрейда. Майор тоже не выказывал желания затрагивать эту тему. Нам повезло, что инспектор почти сразу же поверил в его невиновность и обещал отпустить «мистера Дордону», как только подтвердятся показания свидетелей. Наш бравый полицейский все же не мог напоследок удержаться от нотации:

— Пусть, сэр, это послужит вам уроком. Впредь не прибегайте к обману. Даже благородному и храброму человеку не следует ввязываться в подобные дела, ими должны заниматься те из нас, чья профессия состоит в искоренении зла.

Тут прибыл наконец сэр Мелвилл Макнайтен, и Лестрейду пришлось прервать свои нравоучения. К Карлайл-меншенс подъехал простой черный экипаж, лишенный опознавательных знаков, и оттуда вышел комиссар сыскного отдела Скотленд-Ярда с аккуратно сложенным черным зонтиком в руках. Выправка и походка у него были военные, и потому сэр Мелвилл более всего напоминал генерала, а не полицейского. Он видел нас с Холмсом впервые. Но будь мы даже знакомы, Макнайтен, конечно, не стал бы советоваться с частными детективами.

В сопровождении двух констеблей в полицейской форме и сержанта комиссар принялся осматривать место преступления. Тело передвинули. Капитана Селлона, уставившегося невидящими глазами в потолок, сначала положили на кушетку, а потом на носилки. Следователь из вестминстерского коронерского суда, прочитав отчет полицейского врача, уже дал разрешение отвезти труп в ближайшее патологоанатомическое отделение — в больницу Святого Томаса, поэтому вместе с экипажем сэра Мелвилла к Карлайл-меншенс подъехал катафалк.

Пока Макнайтен и его подчиненные перетряхивали вещи, Холмс обратился к нашему собственному доверенному лицу из Скотленд-Ярда, Лестрейду:

— Благодарю вас, инспектор, за гостеприимство, но, боюсь, здесь мы ничего более сделать не в силах. Искать следует в другом месте.

Холмс говорил с Лестрейдом, но при этом не сводил внимательных глаз с Патни-Уилсона. Мы не могли в тот момент ни о чем открыто спросить нашего клиента, но надеялись, что к вечеру полиция его отпустит. Сержант Хаскинс собирался уже увести его, и тут «преподобный» достал из кармана визитку с адресом гостиницы «Рейвенсвуд».

— Мистер Холмс, если вы захотите переговорить со мной, то найдете меня по этому адресу. Я напишу номер своей комнаты.

Майор достал карандаш и что-то нацарапал на обратной стороне карточки. Холмс взял ее и, хорошенько изучив, спрятал. Затем он пожал руку Патни-Уилсона.

Сэра Мелвилла явно не очень обрадовало присутствие посторонних на месте преступления, и он не настроен был выслушивать холмсовские теории.

Даже Лестрейду приказали покинуть Карлайл-меншенс и допросить портье из Лэндор-меншенс. Макнайтена вполне устроила версия со снайпером, стрелявшим из окна напротив, и посему следовало немедленно взять показания у свидетелей.

На улице Патни-Уилсон с сержантом Хаскинсом уже садились в кеб. Холмс дотронулся сначала до нагрудного кармана, где лежала визитная карточка, а потом до полей своей шляпы, словно прощаясь с майором. Кеб тронулся, и Патни-Уилсон исчез из нашей жизни. Позднее мой друг хвастал, что ему удалось выжать из нашего клиента обещание покинуть небезопасную Англию и вернуться в Индию.

Вслед за Лестрейдом мы последовали в Лэндор-меншенс, в тесную каморку за стойкой портье.

Холмс всегда скептически относился ко всякого рода совпадениям, когда речь шла о расследовании преступлений, однако случай с Джошуа Селлоном был не единственной в тот день «неожиданной встречей старого знакомого». Не стану описывать здесь портье и швейцара из дома напротив, ведь я уже это сделал: им оказался не кто иной, как Альберт Гиббонс, отставной сержант морской пехоты, тот самый, что несколько месяцев назад принес нам записку от Тобиаса Грегсона об убийстве на Брикстон-роуд. Теперь Гиббонс был в форме (видимо, ее успели починить и почистить).

Как Холмс сумел вычислить еще в прошлый раз, надежный и честный трудяга получал флотскую пенсию и к тому же нашел себе работу: его услугами пользовались время от времени даже сыщики Скотленд-Ярда вроде Грегсона. Правда, Лестрейд видел Гиббонса впервые.

На правой руке нашего знакомца красовалась все та же татуировка в виде якоря, а на щеках — все те же незабываемые, по-военному подстриженные баки. Бравый сержант напомнил мне майора Патни-Уилсона — у него тоже была чеканная поступь. Уверенная манера держаться выдавала человека, готового служить, но не прислуживаться. Видимо, этому способствовал и скромный самостоятельный доход в виде пенсии.

Такие люди редко становятся преступниками даже из-за нужды. И мне печально было слышать, как в последующие полчаса Лестрейд пытался всячески запугать умницу-сержанта. Инспектор, очевидно, не имел ни малейшего представления о том, кем раньше был скромный портье из Лэндор-меншенс. Шерлок Холмс зевал, прикрывая рот рукой, и глубоко вздыхал. Позже Лестрейд пожаловался нам, что Альберт Гиббонс «изворотлив, аки дьявол». Полицейский не желал верить, что тот просто-напросто ни в чем не виновен.

— Нет, джентльмены, — тихо отвечал портье, вскинув на нас грустные глаза, — я не слышал выстрелов сегодня утром. Ни здесь, ни в доме напротив. А пальбы я за свою жизнь слыхал немало и потому могу распознать, когда стреляют из ружья или пистолета. Даже сквозь уличный шум такой звук не спутаешь с какой-нибудь шутихой. Особенно если сам когда-то выстоял под огнем русских на Альме или при Инкермане. Так вот, сегодня было тихо.

Я оглянулся на Холмса. Мой друг внимательно изучал крупную голову Гиббонса, упрямо выдающуюся вперед челюсть, прямую переносицу, коротко остриженные седые волосы. В уверенном голосе сержанта проскакивал говорок, характерный для улочек Ламбета или Клэпема, и время от времени он вставлял в речь какое-нибудь старомодное словечко, по всей видимости когда-то услышанное от флотских офицеров.

— Понимаю, мистер Гиббонс, — тихо промолвил Холмс. — Но, пожалуйста, расскажите нам подробнее о квартире, расположенной на верхнем этаже. Вы в последние несколько дней заглядывали туда?

— И не пытайтесь ввести нас в заблуждение, раз вы там были! — вмешался ничего не понявший Лестрейд.

— Не заглядывал, сэр, — не обращая внимания на инспектора, ответил Гиббонс. — И миссис Стэндиш, экономка, тоже туда не ходила. Никто не брал ключ от той квартиры, никто не просил навести там порядок.

— Довольно странно, — сказал я.

— Нет, сэр. Ничего странного. Комнаты на верхнем этаже на целую неделю арендовал иностранный джентльмен, мистер Рамон. Испанец, насколько я помню. Но я его не встречал. Мы получили от него письмо, где говорилось, что квартира не понадобится. Раздумал ехать. Что-то мистеру Рамону не понравилось.

— И ключ он в руках не держал? — сердито поинтересовался Лестрейд.

— Едва ли, сэр. Он же так и не явился в Лондон. Но ведь преступнику не обязательно самому брать ключ. Достаточно подослать сообщника или сообщницу, чтобы те сняли квартиру заранее. Быть может, за неделю до преступления или даже за год. С ключа делается слепок при помощи куска воска, а потом изготовляется дубликат. Тогда сам злоумышленник сумеет в любой момент попасть внутрь. Но вы же полицейский, сэр, и должны хорошо знать о подобных вещах.