Смерть на выбор

Репортер Савельев обставил свое служебное помещение в полном согласии со своими привычками и понятиями. Чтобы гости задавали вопросы, недоумевали и удивлялись и чтобы он в ответ вдосталь обижался. На стенах занимательные коллажи, славным героем которых был Савва, — Савва пьет водку с супругом Елизаветы И, Савва вместе с одним из трех тысяч первых вице-премьеров оценивает виды на урожай, Савва надевает наручники на известного шпиона Пеньковского. В общем, с фантазией.

Еще Савельев крайне гордился своей замысловатой кофеваркой, которую он приобрел на закрытой распродаже не то в ФСБ, не то в МВД. Причем сделали это приспособление для приготовления кофе тоже на каком-то экзотическом предприятии, не то на фабрике, выпускающей противогазы, не то на заводе по производству оптических прицелов. Возможно, это была совместная продукция — фильтр сделали из противогазов, а над колбой колдовали оптики.

Даже кофейные чашки Савва подбирал не просто так, а с умыслом. На одной, к примеру, он собственноручно нарисовал череп и кости и любовно уточнил «яд». Естественный вопрос: «Что за напиток в этом сосуде»? — превращался в источник долгих сетований: «Ты еще скажи, я тебя отравить хочу. Нет, ты скажи, что я злобный отравитель, Сальери завистливый». Разумеется, собеседник тут же начинал убеждать Савву в том, что он никакой не Сальери, а даже скорее Моцарт. Чего Савва и добивался.

Лизавета была ученой, а посему на причуды молодого человека внимания не обращала. Безмолвно прихлебывала растворимый «Чибо» из ядовитой чашечки и ждала. Прав был слуга царю и отечеству российский дипломат Томини, самое главное — профильтровать обстановку через выжидание. Савва, полагавший, что кофепитие будет сопровождаться дифирамбами в его честь, занервничал. Покрутил в худых руках чашку, закурил, пощелкал зажигалкой и… Правильно. Заговорил. Сухо и отрывисто. Играя в безразличие.

— Как сюжет?

— Какой именно? — светски переспросила Лизавета.

Молодой журналист тоже решил вести себя как лев гостиных.

— Про убийство Локитова. — Кинжальная улыбка продемонстрировала отсутствие чувств.

— Очень интересная история. Видимо, этот Седунов — наследник по прямой мстительной княгини Ольги. За что она обижала древлян? За мужа мстила, огнем жгла, живьем закапывала. А рецидивисту Седунову Локитов жалобу завернул. Душить его. Просто былина!

Савва любил литературно-исторические изыски.

— Насчет княгини Ольги я не думал, но по понятиям его поступок вполне закономерен. И не забывай, на даче нашли его пальчики.

— Я помню.

— Тогда что тебя не устраивает? Картинка — блеск!

— Верно. — Лизавета протянула хозяину кабинета пустую чашку. — Они закрыли дело?

— Не знаю, — честно ответил Савва.

— А узнать прямо сейчас можешь?

— Попробую.

— Спасибо за кофе.

Кофейный тет-а-тет несколько выбил Лизавету из графика. Она чуть не опоздала к парикмахеру. Очень правильная процедура — горячий фен, ласковые руки куафера благотворно влияют на взбудораженную психику ведущего. Вообще, массаж головы, неизбежный в парикмахерской, весьма полезен для человека, вынужденного думать и заботиться о тысяче разных мелочей. Обязанного помнить, кто и когда внес антиправительственный запрос в Думу, какие обещания давал мэр города и где можно раздобыть полный текст того или иного закона и постановления, которые так любят искажать участники всевозможных арбитражных тяжб.

За пятнадцать минут, необходимых для превращения просто локонов в прическу, пригодную для эфира, Лизавета отдохнула. Преображенная и обновленная, она с новыми силами вернулась на выпуск.

Отверстались без споров, что удается нечасто. На первом месте, разумеется, убийство Локитова. Сначала коктейль из прошлого — убийство, обещания, пресс-конференция. Потом сюжет Савельева. Далее по нисходящей — экономика, политика, международный обзор. Если стихи, не ведая стыда, растут из сора, то выпуски новостей добросовестно сколачивают из стандартных кирпичиков. А цемент — комментарии ведущего.

Савельев появился минут за двадцать до эфира. Наверное, все время настойчиво названивал в пресс-службу ГУВД и пытался выяснить, закрыто ли дело Локитова. А милицейские пресс-представители отвечали сообразуясь с корпоративными правилами — надо выяснить, провентилировать, а сейчас время позднее и вообще в лучшем случае завтра. Обычная мука и вода — из которой не получаются блинчики с мясом. Поэтому Савва сказал мрачно и лаконично:

— Они не знают.

Лизавета, не первый год замужем за новостями, была готова к этому.

— Отлично, так и запишем. — Старое правило: отсутствие информации — тоже информация.

Поэтому сюжет Саввы был дополнен исчерпывающим и беспристрастным комментарием.

«В сообщении, переданном Центром общественных связей ГУВД, не указывается, закрыто ли дело и считают ли следователи версию мести вполне удовлетворительной».

Лизавета специально попросила режиссера пустить после этой сентенции отбивку, ставшую на этот раз своеобразным вопросительным знаком.

* * *

Каждая выданная в эфир программа — настоящий камень, снятый с души. Каждая. Со своими особенностями, удачами и накладками — режиссер не вовремя вышел из сюжета, ассистент сделал три ошибки в одном тексте, слишком быстро гнали суфлер, корреспондент не успел смонтировать очень нужный репортаж вовремя и приходится неизобретательно выкручиваться, обещая показать чуть позже уже обещанный рассказ о чем-то невероятном.

Вольному — воля, спасенному — рай. Бригада программы новостей после эфира — это уставшая, но довольная компания вольных и спасенных.

Заполучив волю и покой, Лизавета занялась поисками добровольцев. Чтобы быстро подготовить неплановую передачу, необходима энная, довольно большая сумма денег и знакомства. Чтобы тайно подготовить неплановую программу, кроме денег нужны друзья. Которые не проболтаются. Найти молчаливых товарищей в творческом коллективе — проблема. Телевидение — это не филиал службы внешней разведки. Что бы ни думали на этот счет всяческие оппозиционеры, телевидение — средство массовой коммуникации, следовательно, люди здесь работают коммуникабельные. Любители сплетен и болтовни, если пользоваться языком возвышенным — люди с душой нараспашку.

Пока Лизавету никто не донимал расспросами о последнем интервью Кастальского. Никто не интересовался и предсмертным интервью Валерия Локитова. Следовательно, суровый обитатель «Бетакама» еще не проболтался. И все равно договориться о монтаже Лизавета решила без его помощи, это тот случай, когда от греха надо держаться подальше.

Телефон раскалился, указательный палец распух. В предвыборную страду практически все инженеры монтажа были крайне заняты. Даже ночью.

В конце концов Лизавете удалось уговорить Наташу Дербеневу. На следующую ночь. За это время еще нужно было подобрать архив, так чтобы никто не догадался, для чего, собственно, нужен странный видеонабор — антинаркотические рейды, задержание на границе радиоактивных материалов, поставки гуманитарной помощи в виде детских инвалидных колясок и пышные заявления власть предержащих. Но обо всем этом Лизавета решила позаботиться утром. Не потому, что утро вечера мудренее, при ее распорядке дня все было как раз наоборот. Просто из конспиративных соображений она хотела добывать видео по принципу: с миру по кадру — голому программа.