Смерть на выбор

— Все в порядке? — спросила Нина и сама устыдилась спрятанной в вопросе холодноватой вежливости. Так со спасителями не разговаривают. Хусейн не обиделся.

— Сейчас вас позовут на посадку. Пора прощаться.

Усиленный динамиками голос давешней матроны действительно пригласил двух пассажиров к выходу на взлетное поле. К выходу номер два.

— Ладно, у трапа попрощаемся, — тут же принял решение Хусейн. И первым двинулся в нужную сторону.

Опять превратившись в ведомых, Нина и Максим потянулись за ним.

У дверей, помеченных двойкой, стояла стюардесса, улыбчивая и спокойная, она ласково помахала им рукой. Хусейн переступил порог и тут же отпрянул:

— Черт, здесь ждут!

Он схватил в охапку недоумевающую барышню в синем форменном костюме. Она почти не сопротивлялась.

— Быстро. Через главный вход.

Они бежали очень быстро. Попутно Хусейн втолковывал стюардессе, что она должна сделать:

— Закажите автобус туда, откуда повезут других пассажиров. Мы подождем там. И поскорее.

Магнетизм, присущий их барсоподобному, железнотелому предводителю, сработал великолепно. Хозяйка пятого океана выполнила его распоряжения беспрекословно. Как только они ворвались в здание аэровокзала для простых смертных, она объяснила диспетчеру (или тому, кто в Аэрофлоте отвечает за отправку важных пассажиров) о странных пожеланиях вверенных ей важных персон.

— Пойдемте, сейчас подъедут.

— Мы подойдем через пару минут.

Хусейн подогнал ведомых к стене:

— Отдышитесь пару минут, я пока осмотрюсь. Досадно получилось.

— Слушай, на кого ты работаешь? — Нина решилась перебить предводителя.

— А зачем тебе это знать? — Он без тени смущения ответил вопросом на вопрос. — Вот вас отправлю — и тоже в путь.

Девушка тут же посмотрела на табло. Анкара, Москва, Дели. Через два часа самолет на Ташкент. Хусейн перехватил ее взгляд и покачал головой.

— Ты летишь другим рейсом? — спросила Нина.

— Другим, и не в этом дело. Пошли.

Он осторожно шагнул к выходу для черни. Провел их через толпу. Обыкновенные пассажиры, толпившиеся в загоне, по-аэрофлотовски именуемом «накопитель», тоже заметили подошедший автобус и кинулись к дверям. Строгая стюардесса невозмутимо пояснила, что эта машина для пассажиров первого сорта. Толпа зароптала и смирилась. «Икарус» повез к самолету троих.

Нина вспоминала список городов: Анкара, Дели, Москва, Ташкент. Интересно, куда направляется Хусейн? Более практичный Максим был озабочен другим.

— Ты уверен, что сейчас все обойдется?

— Скорее всего обойдется. — Хусейн настороженно озирался. — Может, и вообще-то — лишние предосторожности. — Тем не менее он не только довел обоих спасенных до трапа, но и поднялся с ними вместе.

Белый «ТУ-134» встретил компанию улыбками очередных стюардесс.

— Вот теперь порядок. — Хусейн вдруг перестал быть серьезным, разулыбался — второй раз за время их совместного путешествия. Потом сунул руку в нагрудный карман комбинезона.

— Это вам на память. — Девушка ахнула. Их предводитель протянул Максиму крошечную, усыпанную жемчугом иконку, старинный оберег — когда-то суровый лик святого хранил от напастей православного воина. — А это тебе. — Хусейн повернулся к Нине.

Щелкнул замочек — вокруг Нининой шеи обвилось золотое ожерелье, старинная работа: скрепленные причудливыми узлами цепочки тончайшие пластины, и на каждой рисунок — охота, война, пир, всего не разглядеть.

— И серьги — ты носишь. — Снова восторженный писк, на который Хусейн, как подобает воителю, не обратил внимания.

Он обменялся мужественным рукопожатием с журналистом. Потом к нему бросилась Нина:

— До свидания, и все же скажи — Анкара или Ташкент?

— Ох умна. Я бы на тебе женился, да ты не пойдешь. — Крепкие руки легли на плечи девушки. Узкие черные глаза столкнулись с серо-голубыми, широко распахнутыми. — Не скажу. Но знай: шейх — это особый случай. Я его с детства знаю. Он, между прочим, в МГУ учился. Кандидат наук. Самая мерзкая порода — готовы столкнуть свою страну в трясину средневековья, лишь бы им было хорошо. И мой отец знал его отца — тот тогда партийным боссом был. Вот. — Хусейн замолчал, потом добавил: — И знай еще: Восток вовсе не заросшее ритуалами болото. Восток — умеет быть динамичным. Ты же видела!

Если поверить, что Хусейн — олицетворение Востока, то — безусловно «да», цель и стремление к цели. Нина кивнула.

Обветренные губы воина пустыни коснулись ее щеки. Легкий, почти невесомый поцелуй.

— Прощай.

— Может, увидимся. — Девушка не могла отвести глаз и высмотрела крепкий поцелуй в губы.

* * *

По трапу уже поднимались рядовые пассажиры. Максим многозначительно кашлянул и двинулся к указанным в билетах листам.

Хусейн пошел против пассажиропотока, сказал что-то водителю грузовика-трапа, подсел в кабину.

Нина прижималась к дверям-люку — на нее почему-то не кричали обремененные поклажей путешественники, хотя она мешала. Посадка окончена. Закрываются двери. Самолет зарычал и тронулся. Грохот авиадвигателей заглушил рокотание отъехавшего трапа.

Последний взгляд. Вроде все спокойно.

* * *

Почти час они молчали. Максим отхватил место у окна по праву первенства. Девушка — она последней вошла в салон — долго разглядывала подарки. Три золотые бесценные безделушки.

— Ты хоть заглянул в этот сундук? Увидел предел своих мечтаний?

— Ну, как тебе сказать, увидел. Монеты там, слитки золотые, драгоценности, вроде этих.

— И что? Прославишься?

Максим кивнул. И суровый святой, устроившийся на журналистской груди, тоже кивнул. А может быть, померещилось?

— Я же нашел клад. Не важно, кому он достался. Ведь из-за этого клада людей убивали, травили, как крыс. Хусейн мне все рассказал, его парня шейх пристрелил. Помнишь ребят, которые с ним были, когда мы сундук нашли? Он им велел клад перепрятать, а потом исполнителям пулю в висок.

Нина сообразила, куда вдруг так заспешил степенный шейх, когда они беседовали в его военно-полевом дворце. Трясина умеет убивать. Трясина, сплетенная из властолюбия и фанатизма. Девушке стало жутко.

— Эти бекташи — серьезные ребята, — невозмутимо продолжал журналист, его такие мелочи не пугали, — тут есть предмет для книги. Ты мне, конечно, поможешь со всякими заклинаниями и обычаями. Но основное я ухватил. Твой Хусейн тоже не за печкой уродился. Их в отряде двое было. Он и тот парень, который клад прятал, а перед смертью успел план-схему спрятать на базе, где мы горели.