Смерть Несущая

Корч коротко кивнул словам друга, и, более не задерживаясь, мужчины двинулись дальше в полной тишине. Лишь шорох гравия под ногами сопровождал мысли, что рождались в те минуты в их головах.

Глава 20

– Почему ты молчал, объясни мне? – полный неподдельного гнева мужской голос заполнил небольшое пространство кабинета директора МАМ.

Мало кто в своем уме мог позволить себе вот так разговаривать с Тарием, не боясь остаться с разорванным горлом. Но сейчас Осбен с поникшей головой сидел на подоконнике и, подтянув к себе ноги, смотрел в густую тьму, что ночным покрывалом раскинулась над Эдэльвайсом.

– А сам-то не понимаешь, что ли? – недовольно буркнул Тарий, так и не обернувшись в сторону говорящего.

– Не понимаю? Это ты не понимаешь, чем вы все тут рискуете! – Дрэй больше не повышал голос, а скорее шипел, как ядовитая змея. – Один серьезный срыв, Тарий, всего один срыв – и ты будешь заново отстраивать свою ненаглядную академию. Демон – это не вампир, что может в запале перегрызть небольшую деревню! Демон вырежет весь город, если не сможет с собой справиться. И в этом будете виноваты ты и твой полоумный маг! Это не игрушки, как ты не понимаешь! Вам с ней не справиться, даже я с трудом смогу, и то не факт.

Тарий неожиданно резко обернулся в сторону дракона:

– Что ты имеешь в виду?

– Я не смогу повлиять на нее, а драться с ней… совсем не выход. И зачем надо было ввязывать ее в турнир? Сейчас? Зачем было представлять ее как человека, намеренно погружая ее в атмосферу всеобщей ненависти и презрения? Или, думаешь, я не в курсе, что за дедовщину ты тут развел?

– Я развел? – рыкнул, не выдержав несправедливого упрека, Тарий. – Я единственный, кто был против гетто, что устроили в человеческих землях! За ошибку одного не должна расплачиваться вся нация! А ты, милейший, лучше расскажи мне, как погиб Эллиэн, что вы всей своей силой не смогли его защитить? Как допустили, что Лива погибла?

Дракон, странно сощурившись и едва ли не рыча, сказал:

– При чем здесь Эллиэн и Лива? Ты не хуже меня знаешь, что они были отравлены приближенными, один из которых до сих пор не найден. Дримлеон умело скрывается, но ничто не скрыть навечно. Так при чем здесь они?

– Дурак, – рассмеялся Тарий. – Так и не понял? О боги, бывает же такое, – все еще задорно хохоча, Тарий спрыгнул с подоконника и вплотную приблизился к Дрэю. – Она их дочь, – медленно выговаривая каждое слово, сказал вампир, глядя в глаза разом растерявшемуся дракону.

– Но Лива умерла, и ребенок вместе с ней, – растерянно забормотал Дрэйланд.

– Правда? Кто сказал-то? – хмыкнул Тарий, отворачиваясь от дракона и подойдя к небольшому шкафу, что располагался за его столом. Извлек на свет бутылку с янтарного цвета жидкостью, два стакана и, продолжая смотреть на дракона, разлил напиток на двоих.

– Тогда получается…

– Получается, что если бы Ливу отравил Дримлеон из Золотого Дома, то уж убить ребенка для него не составило бы труда. Сейчас дэйург ищет его, нам остается только ждать, чтобы хоть немного понять, что тогда произошло.

– Постой, при чем здесь дэйург?

– Мне так нравится, когда ты чего-то не понимаешь, – хохотнул Тарий, предлагая дракону один из бокалов. – Мара его шаи.

Дракон неприлично разинул рот, затем схватил предложенный стакан и, как-то растеряв весь свой запал, сел в кресло, которое очень удачно оказалось прямо за ним.

– Как? – прошептал он.

– Вот так. Он не рассказывает, и Мара молчит. А теперь скажи мне, если не ты, не все демоны этого мира не знают, кто вырезал Дом Серебряных, как еще я могу обезопасить последнюю из Серебра? Только выдать ее за человека, на которого, благодаря всеобщим стараниям, вампиры будут смотреть, как на еду, а прочие расы – как на тупой скот.

– О боги, – закрыв лицо руками, произнес Дрэйланд. – Зачем ты засунул ее на турнир?

– Я не засовывал, – буркнул Тарий, проводя ладонью по волосам. – Я искренне полагал, что она откажется, а она взяла и подмахнула своей ручкой подпись в магическом договоре.

– Надо было предупредить! – рыкнул Дрэй.

– А в туалет мне за нее ходить не надо? – так же прорычал в ответ Тарий. – Пойми ты, не могу я ее так опекать, это привлечет ненужное внимание.

– Ясно. Тогда этим займусь я.

– И как же ты решил это делать? – не скрывая ехидных ноток в голосе, спросил Тарий.

– Во-первых, я и Корч уже вошли в ее команду, – будто бы не замечая сарказма друга, продолжил Дрэй. – Во-вторых, я очень постараюсь с ней подружиться… – на этом Дрэй прервался, услышав, как заливисто хохочет Тарий. – Что опять не так? – рыкнул дракон.

– Поаккуратней, Дрэйланд, а то вот так станешь другом, а потом придется свадьбу играть, – хмыкнул Осбен.

– Ты что несешь? Она еще совсем ребенок! – не выдержал дракон.

– Ой ли? По законам Кайруса она уже совершеннолетняя, и ты это прекрасно знаешь. Ладно, не бери в голову, это все мои старческие бредни. А если ты сможешь ей помочь, я буду только рад, Маре сейчас это просто необходимо.

На этом разговор двух старых друзей приобрел совершенно неожиданный оборот, и уже до рассвета они говорили о том, что неплохо было бы поэксперементировать, так как у Осбена возникли предположения, как плести магические узоры более экономными и простыми способами. О Маре больше ни один из них не заговаривал, но вот думал каждый.

– Вот такие пироги, брат, – грустно вздохнув, я закончила свой рассказ о турнире.

Ким сегодня был необычайно бледен и задумчив, что совершенно не вязалось с его обычно румяным лицом и пышущим энтузиазмом характером. Создавалось ощущение, что он давно не спал, а если и спал, то явно не успевал отдохнуть за это время. Обычно живые ярко-карие глаза отливали лихорадочным блеском, что говорило о неважном самочувствии их обладателя. Всегда одетый с иголочки, идеально причесанный Ким сегодня выглядел, мягко говоря, помятым. Может, на нем так сказывается напряженный ритм обучения? Или просто не успел с утра себя в порядок привести? Ведь я точно уверена, что именно этот темно-синий камзол был на нем в пятницу. Сегодня понедельник, а он все в том же… Не то чтобы я была ханжой, просто такие фортели с ношением одной и той же тряпки несколько дней подряд могла себе позволить я, но никак не Ким.

Сейчас мы сидели друг напротив друга, поедая кулинарный шедевр поваров МАМ, именуемый «Запеканка творожная». Более подходящим, на мой взгляд, было бы название «Подошва съедобная и хорошо жующаяся». Ким вяло ковырялся вилкой в тарелке, странным отсутствующим взглядом рассматривал обстановку столовой и мой рассказ выслушал несколько отстраненно.

– Да что с тобой? Мог бы хоть как-то отреагировать! – разозлилась я из-за такой холодности.

– Прости, что ты сказала? – с трудом фокусируясь на мне, спросил брат.