Смерть, отбор и котики

– То есть, у вас есть какая-то новая информация по убийствам, которую вы скрыли и теперь собираетесь здесь проверять? – услышал оборотень совсем не то, что я пыталась ему сказать. – Тогда это более чем касается меня. Вы не забыли, что мы в этом деле напарники?

– Любое партнерство подразумевает доверие, и оно должно быть взаимным. Согласитесь, что с этим у нас проблемы, - криво усмехнулась я.

– Вы мне не доверяете? – кажется, от удивления оборотень даже успокоился.

– Что вас удивляет? Вы не доверяете мне. Даже в чем-то понимаю вас – я некромант, кто знает, что творится в голове у мага мертвых, и все эти убийства вокруг – вполне себе причина для подозрительности.

– А у вас какая причина для недоверия? – невозмутимо поинтересовался палач.

Я на мгновение замерла, оценивающе осматривая его. Рискнуть бросить подозрения в лицо? А почему бы и нет. У меня под рукой целое кладбище – если что защититься мне будет чем.

– Вы единственный из всех попавших бывали здесь, причем неоднократно. Кто знает, вдруг даты ваших рабочих визитов, совпадают с убийствами? И у вас явно какие-то проблемы с его высочеством, - заявила я, пристально наблюдая за выражением его лица. – Я может личность и странная, но у меня возможности убить предыдущих невест не было точно. И я сразу по прибытию дала клятву, что не замышляю ничего против местной власти. А вот вы…

– Это все, что требуется? – уточнил оборотень, обрывая меня. – Клятва?

Прежде, чем я успела что-то ответить, он выпустил на указательном пальце стальной коготь и полоснул себя по ладони.

– Я, Джерлак фон Грейслинг, клянусь всем богам, что не замышляю ничего против императорской семьи, не причастен к убийствам невест Дариуса Реймского…

– И не осведомлены, кто это сделал, - встряла я, дополняя клятву.

– … и не знаю, кто это сделал, - повторил за мной палач. – И пусть моя кровь станет платой за ложь.

Собравшаяся в ране на его ладони кровь вдруг вспенилась, зашипела и испарилась, оставляя лишь тонкую линию зажившего шрама. Клятва принята и подтверждена.

И я облегченно выдохнула, снимая с себя хоть одно переживание.

– Ну вы… даете, - ошарашенно пробормотала Сари, все это время обалдело наблюдавшая за нашей перепалкой.

– И дело не в том, что я подозреваю вас в чем-то, - спокойно заметил фон Грейслинг. – Но в деле с ее безопасностью, - кивнул он в сторону насупившейся девчонки, - я даже себе не могу доверять полностью.

Это признание даже смутило меня. Нет, это и так было вполне очевидно, но я не ожидала что оборотень так легко признается в этой своей слабости.

– Теперь, вы готовы поделиться своими подозрениями? – снова принял он деловой вид.

Да, работа прежде всего. Всем нам хочется поскорее закончить с этим.

– Идемте, - вздохнула, поманив за собой и мнущегося рядом скелета, - нам все равно в сторону выхода, я по дороге расскажу.

Мы медленно двинулись на выход из обители мертвых – Сари между мной и оборотнем, Тень у нее на руках, а позади заплетаясь в ногах и вновь привыкая к движению топал скелет.

– Знаете, что это такое? – вытащила я из кармана плаща спрятанный черный камешек и показала фон Грейслингу.

– Похоже на накопитель, - взяв его из моих рук, вгляделся мужчина, - правда, мне такие не встречались.

– Мне встречались. В моем мире такие устанавливают на ограду кладбищ, чтобы собирать лишнюю энергию, скапливающуюся там.

– Вы принесли его с собой? – уточнил мужчина, возвращая его мне.

– Нет, нашла в горле убитого стражника, в подсобке.

Мне бросили укоризненный взгляд.

– Вы первой нашли тело и не сообщили об этом.

– Была не в настроении делится находкой, - невозмутимо пожала плечами. – Тем более вы бы все равно его обнаружили.

– Почему в горле? – хмуро уточнил палач. – Это как-то связано с его убийством?

– Нет. Пытались спрятать от меня, - хмыкнула такой глупости. – От камня фонит мертвой магией, видимо, думали, что эманации мертвого тела скроют его от меня.

– В накопителе была мертвая магия? – сразу выцепил мужчина главное из моего заявления. – Ваша?

– Нет, - выдохнула, мрачно взглянув на него, - убитой.

– Не понял, - нахмурился оборотень.

– Она же не могла быть некромагом? – удивленно заметила Сари.

– И вот тут понадобится краткий экскурс в мой мир, - призналась я, и постаралась собрать мысли, чтобы объяснить все короче и понятнее. – Существует два вида некромантов – урожденные и потомственные. Потомственный некромаг может выйти из любого слабого ребенка-мага. Взрослый некромант берет такого ребенка на обучение и постепенно передает вместе со знаниями свой дар. Когда тот вырастает, он тоже находит себе ученика и передает дар дальше. После десятка таких передач сила рассеивается, позволяя совсем слабому некроманту спокойно умереть своей смертью.

– Ого-го, - охнула рыжая от таких особенностей, - а урожденный - это который родился с таким даром?

– Не совсем… - подобрались мы к сути проблемы. – В некотором смысле родиться некромантом нельзя… В общем, если коротко – когда младенец, будущий маг, умирает при родах или еще даже в утробе, но его успевает вытащить сильный целитель, то получается некромант. По сути дар некромантии – это мертвый дар.

Сари аж рот раскрыла от удивления, вытаращившись на меня. А вот родственник ее хмуро и сосредоточено о чем-то размышлял.

– То есть… вы хотите сказать, что любой магический дар, после смерти становится некромагией?

– Да, - подтвердила безрадостно. – Я думала, что наш убийца, сначала отнимает магию, а потом убивает. Но судя по этому камешку, все совсем наоборот – он сначала убивает, а потом вытягивает уже мертвый дар.

– Тем самым накапливая именно некромагию, не являясь при этом некромантом, - мрачно заключил фон Грейслинг и выругался себе под нос.

– Вот именно, - полностью поддерживала я его мнение.

– Подожди, значит Руфь, теперь тоже станет некромантом? – схватила меня за руку ошарашенная Сари. – Мы же ее вытащили.

– Нет, у нее же отняли магию совсем, - пояснила ей.

– А если бы не отняли? – продолжила допытываться юная целительница.

– То мы бы ее не спасли. –терпеливо ответила я.
– Тело взрослого мага не способно разом адаптироваться под некроэнергию.

– А ты какой некромант? – с любопытством уточнила она, пока ее дядя продолжал о чем-то сосредоточенно размышлять.