Смерть планам не помеха. Часть вторая: Наперегонки со временем

Хогэн продолжал активные действия в отношении своей дамы сердца – Исане привыкла к серенадам по ночам, к цветам на пороге, но по совету Рингоноки всё-таки закрыла окно решётками, а на ночь устанавливала сигнализацию в виде ведра воды над дверью. Чаще всего вода выливалась на неё, Ханатаро или Унохану, но это лишь подтверждало эффективность сигнализации.

В Силберне тем временем произошло ужасное: Грандмастер вышел ночью прогуляться (так утверждала Сифор) и не вернулся. Базз Би подозрительно радостно улыбался. Ещё бы – он пятнадцать минут волок отключившегося Юго в тайное и укромное место – в Хашвальдовский шкаф. Сифор обеспечивала прикрытие, а он пёр эту неподъёмную тушку через весь Силберн. А тут ещё Исида появился. Кровь выпил, но Базз видел, с каким выражением лица он это делал.

После этого Исида выпил ещё стакан молока, заел солёным огурцом и с явным блаженством уединился в личной ванной, совмещённой с туалетом. Сифор его узнала – при всех встала перед ним на колени и со скоростью 20 “Сифор” в минуту начала убеждать его в своей любви и безграничной привязанности. Приказ заткнуться она услышала только со второго раза. Император отдал её в его (Исидовское) пользование, пока не найдётся Грандмастер. Разумеется, Его Величество легко нашёл бы своего заместителя ещё утром пропажи, но…

…но здоровье не позволяло. Да, это была явно болезнь. Но симптомы казались Аскину очень странными, как и общая картина.

Всё началось через девять дней после близости Яхве и той синигами. Император с самого утра чувствовал себя мерзопакостно, после завтрака убежал в туалет, где его полчаса рвало, весь день ходил злой и раздражительный, чуть было не заснул на троне, периодически бегал в туалет. Температура колебалась, он жаловался на спазмы внизу живота. Аскин готов был голову дать на отсечение, что это из-за той близости. Вдруг та синигами его чем-то заразила? Ведь были ещё симптомы: гиперчувствительность к запаху ранее любимой рыбы, насморк, снижение иммунитета… Плохо, очень плохо. Тут ещё НаНаНа что-то пошутил насчёт беременности…стоп. Всё сходится.

– Ваше величество, все симптомы указывают на беременность, но этого просто быть не может!

– Проверяй!

– Ох-ох, за что мне всё это…приготовьте руку.

К счастью, ничего не определилось. Но Яхве лучше от этого жить не стал. Появились ужасные пищевые пристрастия. К счастью, в мире живых жила красивая и добрая девушка, подруга того рыжего недосинигами, стряпня которой Яхве очень понравилась. Салат с арбузом и чесноком, фаршированная шпинатом и сыром треска, овощной суп с крапивой…всё это Императору очень нравилось, но приводило остальных в уныние. Даже Эса, который и так особым весельем не отличался.

А Орихиме и рада была стараться. Тем более, что ей ещё и приплачивали за молчание. Благо квинси догадались снять форму и сменить причёски.

Хайнеко готовилась рожать. Ребёнок занял выжидательную позицию – иначе это затишье называть язык не поворачивался. Пацану уже придумали имя…ну, а если родится девочка, тоже подойдёт. Он-она одобряет.

Но откуда даже подготовленному морально и физически занпакто, что у парня был свой взгляд на время родов? Откуда можно было знать, что ребёнок захочет родиться прямо посреди ночи.

Да, в три часа ночи Рангику проснулась оттого, что Хайнеко велела звать подмогу в лице занпакто Уноханы – Минадзуки. В итоге уже через час о родах знали все, кто проснулся. А проснулись все. Кроме Рингоноки, которую запретил будить Маюри. Рингоноки снились рыбы. Много-много аквариумных сомов гонялись за ней. А ещё ей снился Ичиго, который просил не позорить его перед всеми и вернуться к нему домой, на что Рингоноки ответила отказом. Ага, домой, а кто же о Нанао заботится будет? Маюри? Елена? Это ведь реацу Рингоноки помогает лучше всего…да и о Маюри надо заботиться. Елена же окончательно и бесповоротно привязалась к своей сводной сестричке. Ну, про сестричку – это к Нанао. Она была убеждена, что если бы это был мальчик, у неё давно уже случился бы выкидыш. А раз проблем нет, то это девочка. Ага, конечно.

Елена как называла «это» братиком, так и называет, поправки Нанао слушает с явным сомнением, а иногда и просто игнорирует. И Нанао пугается – либо Елена такая упрямая, либо…либо Елена знает больше других. Что неудивительно, если вспомнить её отца, в которого она пошла внешне и характером. От Рингоноки ей достался только цвет волос.

– Блатик…- удивительно ласково шепчет она и поглаживает живот Нанао. Маюри вздыхал и шептал что-то про подозрительную нежность старшей дочери (Нему он старшей дочерью не считал). Рингоноки тайно проводила свои процедуры. А братик в ответ на поглаживания старшей сестры давал о себе знать слабым ударом. Ну вот, теперь и Нанао думает, что это мальчик.

Утром выяснилось три факта: родился мальчик, лицо злобное, при приближении Нетсудена поднимает вой и гомон. Хайнеко чувствует себя как омар в кастрюле. Квинси не напали. Как потом выяснилось, эти три новости были самым хорошим, что произошло в этот день. Потому что вечером к Маюри опять пристала Рингоноки. Он её и так уже в постель к себе пустил, а она всё хочет поцелуев и…ну, хотя бы поцелуев.

– Нет.

– Маюри!

– Нет!

– Маюри…- рука легла на спину Маюри,- …я сильнее тебя. А теперь смотри мне в глаза.

Маюри не знал, что умеет выпрыгивать в окна из лежачего положения. Не знал, что взбирается на дерево за две секунды. Но прекрасно знал одно – если он слезет, Рингоноки его загипнотизирует. Она ему об этой особенности рассказала. А дерево оказалось невысоким…хорошо, что Рингоноки не владеет шунпо. Или в этом теле она владеет? А если владеет, почему он ещё сидит здесь?

Весёлый смех Рингоноки на два голоса (иногда у неё такое бывало) слышали все в двенадцатом отряде. И знали точно: если она смеётся, значит Маюри трогать не будет. Просто решила пошутить.

Где-то высоко, над всеми зданиями Готея 13 и Сейретея в целом, Король Душ улыбнулся. Время Рингоноки ещё не вышло. Она достойна подарка.

====== Нулевой отряд. ======

Нулевой отряд явился ожидаемо только для Рингоноки. Она же их и встретила. Тут-то и началось веселье.

– О, Куросаки Ичиго! А что ты тут делаешь? – массивный монах нависал над Рингоноки и давил на её эго. А если учесть, что она вообще не Ичиго…

– Вы меня неправильно назвали. Капитан пятого отряда Куротсучи Рингоноки, теневой синигами, временно исполняющая обязанности Куросаки Ичиго – это я. Можно просто Рингоноки, Ичибей Хьёсубе-сама. – Рингоноки легко поклонилась. Опешили все нулевики – он же не представлялся!

– Пацан, тебя сильно по голове ударили? Тут какая-то ошибка, нет такого капитана. Заткнись и пропусти.

Рингоноки не шевельнулась. Глаза гневно сверкнули, рука начала светиться синим.

– Я уже представилась…Керинджи Тенджиро…Имейте хоть видимость уважения! Рядом со мной – мой лейтенант и мой муж, капитан двенадцатого отряда Куротсучи Маюри! – названные встали рядом с ней и показали своим видом её правоту. Тут Тенджиро офигел и быстро извинился, бормоча что-то про устаревшие данные.