Смерть под маской красоты (сборник)

Мы с партнером должны были выйти из дома, любуясь друг другом. Машина с белым бантом на капоте стояла на дорожке. Дождь лил четыре дня подряд. Мы сидели в доме, играли в «Монополию» и смотрели телевизор. Бог знает, во что это обошлось людям из «Бьюика».

Три года спустя Александра написала об уходе ее агента.

Дороти была мне как мать. Наверное, я подпишу контракт с Грантом Уилсоном. Ларри в ярости. Он терпеть не может Уилсона, но я думаю, он не прав. Уилсон предлагает мне серию из десяти съемок для мебельной компании «Хаммер и Стоун». Это очень хороший вариант, и если они согласятся, отказываться не стоит, хотя я слышала, у Гранта Уилсона неприятный характер.

Через несколько недель Александра написала:

Мне кажется, у Ларри с его женой какие-то сложности. Ее видели с одним директором миллионной корпорации, но она заявляет, это просто деловые взаимоотношения.

Еще через месяц – новая запись:

…цитируя Рону Барретт, «Ларри Томпсон и его жена, Одри Сент-Клер, по взаимному согласию подали на развод. Оба утверждают, что расходятся друзьями. Но, по слухам, магнат Нельсон Шеридан с нетерпением ждет их развода».

Спустя девять месяцев Александра написала:

Ларри и Одри помирились. У Одри нашли рак поджелудочной железы. Нельсон Шеридан тут же исчез. Ларри настоял, чтобы Одри вернулась домой и он мог о ней позаботиться.

Дженис читала, и ей казалось, будто сейчас она вместе с сестрой проживает те десять лет, за которые они так редко виделись.

Александра могла язвительно писать о знаменитостях и симпатизировать людям, чья карьера не сложилась. Она упоминала свою помощь нескольким друзьям, у которых были проблемы с деньгами.

Я знаю, они вряд ли когда-нибудь смогут вернуть мне деньги, но я не думаю об этом.

Два или три года не было ни одной записи. Потом новая:

Я ужасно злюсь на себя, что не могу вести дневник чаще, но писать особо не о чем. Как обычно, я много где бываю, но по-прежнему не вижу человека, на которого хотелось бы смотреть за завтраком следующие сорок или пятьдесят лет.

Запись, сделанная через два года, оказалась тем, что искала Дженис.

Познакомилась сегодня на съемке с Лайзой Марки. Искренняя, веселая и честная. Она сказала мне, что знает – ей никогда не быть Сьюзи Паркер, но ей хватает работы позировать для каталогов «Сирс и Робак». Она говорит, когда редактор моды закалывает платье или жакет, на фото они выглядят просто класс. Но стоит вынуть булавки, и все превращается в бесформенное тряпье.

Через полтора года Александра написала:

Сегодня умерла Одри. Мне так ее жалко… Она была в такой ярости из-за своей болезни, что превратила жизнь Ларри в ад. Я его вчера видела. Выглядит вдвое старше своего возраста.

Еще через неделю она написала, что Лайза Марки рассказала: ее дед умер и оставил ей свой лыжный домик.

Александра поехала кататься и получила море удовольствия. Она не рассказывала, с кем каталась. «Я даже решила, что она ездила с парнем», – припомнила Дженис.

Она продолжила читать дневник.

Лайза была очень возбужденной. Она первый раз летала на вертолете. Сказала, это захватывает. Они снимали в Кэтскилле рекламу для «Си энд Скай». Сказала ей, что завидую. Я всегда хотела полетать на вертолете.

В записях стал все чаще упоминаться Ларри Томпсон.

Ларри выглядит лучше. Он съездил в гости к друзьям во Францию, и я думаю, эта поездка здорово пошла ему на пользу.

Мы с Ларри ходили ужинать. Я начала жаловаться, как ужасно работать на Гранта Уилсона. Если я ожидала сочувствия, я его не получила. Он сказал: «Я пытался тебя предупредить». Я была готова кинуть в него чем-нибудь, но тут он улыбнулся. И я поняла, что он, как всегда, меня дразнит.

Следующая запись гласила:

Со дня смерти Одри прошел год. Вечером 21-го Ларри был на ужине. И, если верить Роне Барретт, оказывал особое внимание светской львице Робин Ривз.

«Интересно, уж не влюблена ли в него Александра, – подумала Дженис. – Уж больно похоже, на мой взгляд…»

Майк выложил большой ящик на кровать и перебирал бумаги, одну за другой. Дженис уже закрывала дневник, когда Майк протянул ей фотографию, на которой Александра и какая-то симпатичная женщина держали лыжи. Женщины были заметно похожи друг на друга. Фотографию сделали на фоне лыжного домика. Над ним виднелась табличка «Уиндхэм».

– Майк, если у Лайзы Марки был лыжный домик в Уиндхэме…

Майк не дал ей договорить:

– Я думаю о том же. Не там ли нужно искать Александру?

Хьюберт Тводдл и Бен Лайонс едва успели зайти в свой кабинет, как их настиг звонок Майка. Тводдл только что отрядил группу детективов обзванивать все квартиры в доме Лайзы Марки, чтобы выяснить, не знает ли кто-нибудь адреса домика.

Узнав новость, детектив не стал терять время.

– Что это за снимок?

– В картонной рамке. Такие обычно делают профессиональные фотографы. На нем надпись: «Добро пожаловать в Уиндхэм».

– Уиндхэм? Вы уверены, что это именно Уиндхэм? – торопливо уточнил Тводдл.

– Да, разумеется. Именно Уиндхэм. Судя по записи в дневнике, Александра была там полтора года назад.

Тводдл прервал его:

– Майк, это очень важные сведения. Большое вам спасибо.

Он повесил трубку и повернулся к Бену.

Детектив еще раньше распорядился тщательно проверить биографию всех трех мужчин, которые в понедельник прилетели с Александрой. Но отчеты до сих пор не поступили.

Телефон Тводдла вновь зазвонил. Это оказался сторож из гаража под квартирой Лайзы Марки.

– Вы просили меня позвонить, если кто-то будет спрашивать о мисс Марки или ее машине. Кое-кто появился.

– Вы знаете, как его зовут? – резко спросил Тводдл.

– Нет.

– Что он спрашивал о мисс Марки?

– Он сказал, что они должны были вместе обедать, но она не пришла. Звонил ей в дверь, но никто не ответил. Он сказал, что беспокоится о ней, и спросил меня, взяла ли она машину. Я ответил, как вы распорядились – мне не разрешено выдавать личные сведения о жильцах.

Тводдл почувствовал неуверенность в голосе мужчины.