Смерть под маской красоты (сборник)

– Джек, я так испугалась, – монотонным голосом говорила ему Эмили. – Я до сих пор сплю со светом и боюсь открывать окна. Я поняла, что он собирался убить меня, когда наклонился и прошептал: «Мы с вами раньше не встречались?» – тот же вопрос, который он задал мне в ресторане.

«Каким-то образом Эмили удалось сохранить голову», – подумал Джек. Она сказала Кёнигу, что они наверняка встречались, и попросила рассказать об этом, чтобы освежить ее воспоминания.

– Он был такой страшный, – вспоминала Эмили. – Лицо красное, на шее вздулись вены. Он рассказал мне, как я пыталась перехватить его в полях, как хвасталась, что убила своего мужа ради него. А потом он сказал, что пора. И схватил меня за шею.

Охранники ворвались в комнату в ту секунду, когда Кёниг начал ее душить.

– У него были такие сильные пальцы, – шептала Эмили. – Я до сих пор просыпаюсь и чувствую их.

Когда Уильяма арестовали, его истерическая болтовня насчет Эмили, явившейся причиной его смерти в другой жизни, наделала много шума в прессе.

– Вы напали на Эмили Уинтерс, поскольку она выглядела похожей на Кейт Фэллоу? – нащупывала почву доктор Штейн.

– Она не выглядела, – с ноткой раздражения ответил Кёниг. – Она была Кейт Фэллоу. Я узнал ее – и тут же стал прежним собой, Саймоном Гиннесом. У Саймона имелись все основания рассвирепеть, доктор Штейн, и вы должны согласиться, это справедливо. Как бы вы отнеслись к человеку, из-за которого вас казнили?

И скажу вам, я жалею, что не разбудил Эмили раньше. Если б я сделал это снова, то надел бы петлю ей на шею, а потом смотрел бы и радовался, как она переживает тот самый страх, который я испытал во время моей казни. А потом, затягивая веревку, я объяснил бы ей, почему она должна умереть.

Его порадовало, что Джек Кэррол заметно напрягся. Он чувствовал, что у Кэррола и женщины, которую они звали Эмили Уинтерс, есть какие-то личные отношения.

– Эмили была единственной женщиной, в которой вы видели Кейт? – спросила доктор Штейн.

– Пару раз после того, как я вспомнил свою жизнь Саймоном Гиннесом, я встречал рыжих женщин и разглядывал их поближе. У одной волосы были крашеные, у другой – глаза не того оттенка. У Кейт они были очень голубые. Особый оттенок. У него есть название: цвета барвинка, голубовато-фиолетовый… Возможно, вам будет интересно узнать, что Кейт появлялась в других жизнях, но ей явно удалось избежать правосудия. Когда я изучал ее той ночью, я знал, что она была Кейт Фэллоу, но в моей голове всплыло и другое имя. Элиза Джексон. Когда та жизнь прояснится, доктор, я обсужу ее с вами.

«Он играет с нею, – думал Джек Кэррол. – Он сумел убедить всех в том, что безумен. Так и есть, но он безумен, как лисица. Получи мы хоть какие-то намеки на то, кем он считает себя в прошлых жизнях, мы смогли бы начать примерять к нему жертв».

– Вы видели себя и в других прежних жизнях? – спросила доктор Штейн.

– Я видел лица и ощущал, что был рыцарем во времена короля Артура, жил в Египте во время Римской оккупации и был министром в Германии шестнадцатого века, но все эти жизни лишены подробностей. Наверняка это означает, что несправедливо оборванной была только жизнь Саймона Гиннеса.

Уильям Кёниг мысленно улыбнулся. Он ясно помнил все прежние жизни, и каждый человек, который несправедливо обидел его в этих жизнях, уже понес наказание. Кроме женщины, которую они называют Эмили Уинтерс. Но он знает, где найти ее нынешней ночью. Когда его навестил в тюрьме двоюродный брат, Кёниг сказал, что хочет написать Эмили письмо с извинениями. Брат отправился узнавать и выяснил, что она заканчивает свой юридический факультет, по-прежнему работает в ресторане и все еще живет у Адамсонов.

Уильям чувствовал на себе изучающий взгляд доктора Штейн. Взгляд Джека Кэррола всегда отличался бесстрастностью, но Кёниг знал: под его мягкой внешностью кипит ярость. Кэррол жаждал ответов. Интересно, попросит ли он доктора Штейн задать традиционные вопросы:

– Вы имеете какое-то отношение к пожару в Роуздейле восемь лет назад, при котором погибла пожилая женщина?

– Пять лет назад человека с вашей внешностью видели выходящим из кинотеатра «Йорк» в Мамаронеке. Позднее билетный кассир этого кинотеатра был найден убитым. Вы встречались с этим кассиром в другой жизни?

– Называли ли вы себя когда-нибудь Сэмюэлем Эсингером и назначали ли под этим именем встречу с Джеффри Лейн, агентом по недвижимости в Райе?

Старуха была ведьмой из Салема. В кассире он узнал пирата, который бросил его на произвол судьбы в 1603 году. Лейн был его младшим братом в Глазго и в 1790 году убил его ради поместья.

Доктор Штейн чувствовала разочарование Кэррола. Как он пояснил: «Некто, совпадающий по общему описанию с Кёнигом, был замечен поблизости от мест, где произошли убийства абсолютно не связанных друг с другом людей. Я отказываюсь считать это простым совпадением».

«Общее описание, – подумала доктор. – Это выражение отлично ему подходит. Средний рост, среднее телосложение, обычные черты лица, светло-каштановые волосы». Как заметил Кэррол, очки, парик, шапка и даже лыжная шапочка способны кардинально изменить внешность Кёнига. Только глаза у него интересные: бледно-голубые, почти бесцветные. И он силен. На шее и руках переплетаются жгуты мышц. Он тренируется в камере по нескольку часов в день. Судя по его досье, его отец и мать были угрюмыми и вели затворнический образ жизни. Когда Кёниг рос, другие дети отказывались играть с ним. Когда он оказывался поблизости, часто случались всякие неприятности. Он ходил в среднюю школу в Уайт-Плейнс, и одноклассники считали его странным.

Уильям окончил среднюю школу, покинул округ Уэстчестер и дрейфовал с одной работы на другую, по всей стране. Отзывы говорили о его высоком интеллекте, но также и об отсутствии способности контролировать себя. Несколько вспышек насилия, обращенных на сотрудников, заканчивались для Кёнига непродолжительным пребыванием в психиатрических лечебницах. Он вернулся в Уайт-Плейнс бомбой замедленного действия, готовой взорваться. И взорвался в ту ночь, когда напал на Эмили Уинтерс.

Доктор Штейн отметила, что Уильям был ненасытным читателем. Несколько психиатров полагали, что Саймон Гиннес, которым, по заявлению Кёнига, он являлся в прошлой жизни, – вымышленный персонаж, о котором он читал. Но, за исключением помощника окружного прокурора Кэррола, никто не верил, что Кёниг – серийный убийца.

Доктор Штейн ясно понимала, что сегодня из Кёнига не выудить ничего полезного. Не менее ясным было и то, что он сознательно изводил Кэррола.

– Уильям, наше время уже истекло, – сказала доктор Штейн. – Мы с вами увидимся в четверг.

– Буду с нетерпением ждать. Вы были очень любезны. Кто знает, может, в другом воплощении мы с вами дружили… Я попробую выяснить, правда ли это. Хотелось бы, чтобы и вы попробовали.

– Как дела у Эмили Уинтерс? – спросила доктор Штейн Джека, когда Кёнига уже увели.