Смерть после бала

— Спасибо, Фокс. Я уже говорил с леди Каррадос, и она скоро будет здесь. Если у вас есть время, я был бы рад, если бы вы предупредили всех остальных. Мне еще нужно повидаться с леди Милдред по поводу приготовлений к завтрашним похоронам.

— Вы сможете сделать это позже.

— Да. Кроме того, мне нужно успеть до конца дня доложить шефу о ходе расследования. Пожалуй, я отправлюсь к нему прямо сейчас, может быть, он свободен. Попроси проводить леди Каррадос в мой кабинет, когда она появится, и пусть мне сразу же сообщат.

— Хорошо, мистер Аллейн.

Аллейн отправился к секретарше заместителя комиссара полиции, которая проводила его в кабинет. Аллейн положил на стол папку с делом, но шеф даже не взглянул на нее.

— Ну что, Рори, как продвигается дело? До меня дошло, что половина наших сотрудников роется в помойках вдоль набережной в Челси, а другая половина следит за аристократами. Что, собственно говоря, там у тебя происходит? — спросил заместитель комиссара, всегда прекрасно осведомленный обо всех обстоятельствах любого дела, но любивший прикинуться, будто ему ничего не известно. — Надо полагать, ты хочешь, чтобы я прочел весь этот вздор? — добавил он, положив руку на папку.

— Если вам не трудно, сэр. В конце я написал свое заключение. Если вы не возражаете, я хотел бы собрать здесь сегодня вечером всех причастных к этому делу, и если все пойдет так, как я надеюсь, то я рассчитываю к ночи произвести арест. Я хочу попросить у вас незаполненный ордер.

— Нахальства тебе не занимать, — проворчал заместитель комиссара. — А если твое интервью пройдет не так, как ты рассчитывал, ты вернешь мне ордер на арест и попытаешься придумать что-нибудь еще? Так, что ли?

— Да, сэр. Именно так.

— Послушай меня, Рори, наша задача в этом деле — добиться вынесения обвинительного приговора на основании имеющихся улик. Если твой клиент сумеет выкрутиться, его адвокат сделает из нас всеобщее посмешище. Все это так дьявольски шатко. Представь себе на минуту, что это дело поручат Харрингтон-Барру. Да он не оставит от тебя мокрого места, если только у тебя не будет на руках изобличающих высказываний самого убийцы, которые можно было бы бросить присяжным, как кость. И вся эта история с шантажом. Как ты собираешься заставить кого-нибудь из этих людей предъявить ему обвинение в шантаже? Ты же знаешь, как все обычно к этому относятся.

— Да, сэр. Но я все-таки надеюсь услышать из уст убийцы изобличающие высказывания.

— Бог мой, он надеется! Ну ладно, ладно. Собери их здесь, в моем кабинете. Я предпочту сразу узнать самое худшее. — Он хмуро взглянул на Аллейна. — Кажется, все это близко касается тебя лично? Ведь лорд Роберт был твоим другом?

— Да, сэр, он был моим другом..

— Хм… Он был очень славный малый. Насколько мне известно, министерство иностранных дел осторожно наводит справки. На случай, если какая-то иностранная держава припомнила, что он околачивался там лет двадцать назад, и решила избавиться от него. Идиоты. Что ж, я очень сочувствую тебе, Рори. Однако это не помешало твоей работе. Ты быстро управился, если все так и есть, как ты полагаешь.

— Если! — воскликнул Аллейн. — Я молю Бога, чтобы мы оказались правы.

— На какой час сегодня ты планируешь свою кульминационную сцену?

— На девять часов, сэр.

— Хорошо. Тащи их всех сюда. Спасибо, Рори.

— Спасибо вам, сэр.

Вернувшись к себе в кабинет, он обнаружил там Фокса.

— Леди Каррадос уже внизу, сэр.

— Фокс, пожалуйста, спустись за ней, хорошо?

У порога Фокс обернулся.

— Я связался с редакцией «Таймса», — сказал он. — Они там напустили на себя важности, но я знаком с одним из парней, занимающихся колонкой объявлений, и мне удалось разыскать его. Он сказал мне, что этот «Котик, дорогой» пришел по почте вместе с денежным переводом на оплату по двойной ставке и требованием, чтобы это объявление непременно появилось в сегодняшней утренней газете. В записке было сказано, что ее автор зайдет за сдачей, если таковая будет, и подписана она была «В. А. К. Смит, Эрит, главпочтамт, до востребования».

— Штемпель?

— Они потеряли конверт, но он обещал поискать его, — сказал Фокс. — Письмо было написано печатными буквами на обычной бумаге.

— Неужели? — буркнул Аллейн.

— И еще, — продолжал Фокс, — пришли сообщения из почтовых отделений. Один из почтовых служащих Западного района вспомнил, что вчера в час пик кто-то оставил на прилавке бандероль, которую обнаружили лишь позже. Бандероль была мягкой, подходящей по весу, и на ней было наклеено двухпенсовых марок на пять шиллингов два пенса, на шиллинг и пять пенсов больше, чем нужно. Он помнит, что адрес был написан печатными буквами, а пункт назначения — где-то в Китае. Так что моя догадка насчет рядового Ху Фланг Данга подтвердилась. Но в любом случае мы опоздали. Очередную партию почты в Китай уже отправили сегодня днем.

— Проклятье! — взорвался Аллейн.

— Так я пойду схожу за ее светлостью, — сказал Фокс.

Пока Аллейн ждал леди Каррадос, он вырезал объявление из «Таймса». Немного поразмыслив, он открыл ящик своего стола и достал оттуда золотой портсигар миссис Холкат-Хэккет. Он открыл его и аккуратно приклеил объявление к внутренней стороне крышки.

Фокс открыл дверь, впустил леди Каррадос и удалился.

— Прошу простить меня, Ивлин, но я задержался у шефа, — извинился Аллейн. — Вы давно приехали?

— Нет. Что опять произошло, Родерик, пожалуйста?

— Дело в том, что я хотел бы просить вашего разрешения на то, что может показаться вам крайним шагом. Я прошу, чтобы вы позволили мне поговорить с вашим мужем о Пэдди О'Брайене в вашем присутствии.

— Вы имеете в виду… сказать ему, что мы не были женаты?

— Если это будет необходимо.

— Я не могу!

— Я бы не стал просить вас, если бы это не было так важно. Я не думаю, Ивлин, что он будет… — Аллейн заколебался. — Что он будет так шокирован, как вы предполагаете.

— Но я знаю, что он будет шокирован. Конечно же, будет!

— Мне кажется, я могу пообещать вам, что вам нечего бояться в этом отношении. Я имел в виду, что отношение Каррадоса ни к вам, ни к Бриджит существенно не изменится.

— Я этому не верю. Я не верю, что он не будет смертельно уязвлен. Он может даже прийти в ярость.

— Уверяю вас, я искренне убежден, что это поможет вам лучше понять друг друга.

— Если бы только я могла так думать!

— И уж во всяком случае, это послужит делу правосудия в отношении вашего шантажиста. Мне не хотелось бы показаться вам занудой, Ивлин, но я действительно считаю, что это ваш долг.

— Я уже сама почти решила рассказать ему обо всем.

— Тем лучше. Ну же, посмотрите на меня. Вы позволите мне поступить так, как я сочту нужным?

Она подняла на него глаза. Он намеренно пустил в ход всю силу того, что называют обаянием личности, которым, как ему самому было известно, природа наделила его в избытке. Он использовал свою волю как инструмент, чтобы сломить ее сопротивление. И увидел, что она сдалась.

Она подняла руки и тут же безвольно уронила их на колени.