Смерть Рыцаря

Банда «Бремчани» канула в лету, оставив мэру две тропы, ведущие к городу. Тем самым поставив перед выбором: забыть про вторую тропу, которая находилась дальше от реки, или же сохранить её на случай войны или ещё какой-нибудь беды. Мэр, недолго думая решил сохранить тропу.

Со временем она перестала пользоваться популярностью и стала частью истории, достопримечательностью. Благодаря тому, что тропа сохранилась, хоть кто-то вспоминает банду «Бремчани».

— Летом здесь косят траву, зимой метут снег, — рассказывал Галахад, пока они рысью двигались по тропе. — И ходят по ней люди молчаливые, пугливые и скрывающиеся от других людей. Если нас заметят, уйдут в лес, навстречу не выйдут.

— Хорошая тропа, — отвечала Мария, — для нас особенно. И хорошо, что Жанпольд эту традицию по поддержанию тропы чтит. Хоть в чем-то на него можно положиться.

— Он дал нам коня.

— Наверняка думая, что этот самый конь вернётся ему в тот же день. Он точно знал, что на нас готовится нападение. Это он приказал перекрыть другие ворота. Кто еще мог?

Галахад погладил гриву Маркиза.

— И дал нам самого сильного и умного коня? — спросил он.

— О чем ты говоришь? — удивилась Мария.

— Жанпольд прежде всего мэр и политик. Ему был дан приказ от короля. Чего ты от него ждешь? Бросить в костёр всю свою репутацию и власть. Боромир обо всё бы узнал. Лишил бы его статуса мэра, а может, и вовсе казнил. Король не любит, когда ему отказывают.

— Да, я это поняла.

— Поэтому Жанпольд дал нам коня. Умного, сильного, чтобы увеличить наши шансы на победу.

Пустые глаза солдат преследовали Марию всю неделю: по ночам, когда она только засыпала, в тихих местах, где она уединялась по нужде, и когда Галахад долго молчал в дороге. Оттого она старалась вбрасывать любые темы, лишь бы не пришлось оставаться наедине со своими мыслями…

Солнце, висящее на небе, ярко освещала окружающую их зелень. Глаза постоянно приходилось жмурить. Хотелось туч, прохлады.

— Интересно, что подумал Жанпольд, когда ему доложили о восьми трупах, — обиженно пробубнила Мария.

— Надеюсь, пожалел, что у него в конюшне не было лошади побыстрее.

Маркиз фыркнул несколько раз, будто понял, о чём говорит рыцарь.

— Я пошутил, нет быстрее лошади, — Галахад улыбнулся и погладил шею коня.

— Ты так говоришь, будто убийство восьми человек для тебя пустяк.

Брови Галахада невольно нахмурились.

— Нет, не пустяк.

Восемь убитых солдат его руками. Он не забирал так много жизней за день со времен войны. В те времена он присягнул на верность Боромиру, а тот наслышанный о репутации рыцаря, принял его с распростертыми объятиями и ставил во всех боях рядом с собой. Именно это и спасло королю жизнь, да не единожды. И чем он ему решил отплатить? Прав был Галахад — его подвиги не стоят ничего. В сказках — да, но в жизни они как прочитанная книга, которая стоит на полке и пылится.

— Я же правильно понимаю, — начала Мария, — мы в неделе езды от Волариса?

— Да.

— И тут есть две тропы и деревня? Я думала, Серебрадэн ближе всех к проклятому королевству. Неужели так близко к такому месту живут люди?

— С годами их становится меньше, деревня наверняка почти пустая. И хоть я рассказываю, что эта тропа безлюдная и укромная, основная тропа почти такая же. Я не хочу рисковать наткнуться даже на одного разбойника.

— Мы оба видели, что ты сделал с восемью солдатами короля. Почему тебя пугает один разбойник?

— Меня он не пугает. Я просто не хочу его убивать.

К вечеру Галахад, как это у них заведено, повёл Маркиза в лес. Стоянку нашли быстро. У рыцаря давно был намётан глаз на хорошие места. Мария прыгала и мяла повсюду траву. Ей это очень нравилось, и можно сказать — от того она с радостью ждала наступление ночи. Галахад посматривал на её ребячество, улыбался и одновременно с этих доставал ужин, отцепляя с Маркиза два мягких одеяла, набитых перьями. Девочка каталась по траве колбаской и смеялась.

— Всё! — подпрыгнула она, отряхиваясь. — Костёр будем разводить?

За целую неделю они развели костёр лишь единожды. Рыцарь боялся привлечь хищников.

— Мы никого не видели за всю неделю. Давай я осмотрюсь вокруг на следы животных. Заодно пособираю хворост.

— А я постелю одеяльца!

Собирая хворост и одновременно с этим осматривая лес на предмет присутствия хищников, Галахад снова вернулся к мыслям об убийстве восьми солдат. Что больше всего его удивляло, так это то, что их смерть расстраивала его больше, чем убийство любовника Клаудии. Но они напали на него первыми, желали ему смерти. А тот мужчина, что лёг в постель с женой рыцаря, не желал никому смерти. Для него всё произошло так быстро: в один момент он стоял на площади у магазина с рыбой, а в другой — падал на землю от толчка. Галахад сел ему на живот и стал вбивать лицо мужчины в каменную плитку. Успел ли он понять, за что умер? Стоило ли то удовольствие с чужой женщиной целой жизни? За что он её отдал: за мимолетное увлечение или за истинную любовь?

А что, если действительно он любил её? И она любила его ещё сильнее, чем самого рыцаря пятнадцать лет назад? Что, если он лишил двоих людей того счастья, которое всю жизнь искал сам? Может, стоило признать, что в этой истории он не главный герой? Что дало рыцарю право мешать двум судьбам наконец соединиться? Только одно оправдание приходило в голову, и в нём было стыдно признаться даже себе, не то что проговаривать вслух.

— Хватит думать о ней, — ответил себе под нос Галахад.

Восемь жизней, вот что важно. Одна — как у Марии, вторая — как у Галахада…и еще шесть. Смерть не даёт ему покоя. Стоило начать с одной…

— Я сказал, хватит, — сказал Галахад себе погромче.

«Я иду в Воларис, надо сосредоточиться на этом», подумал он.

— Что-то ты долго бродил, — подметила Мария, когда тот вернулся.

По возвращению рыцаря девочка уже расправила одеяла в метре друг от друга, выложила на платок два куста хлеба и два вяленых куска баранины прямиком из запасов мэра Серебрадэна.

— Эх, сейчас бы вина к мясу или эля, — во рту у Галахада пересохло. Он отодвинул своё одеяло ещё на полметра и бросил хворост на образованное пространство.

Мария обхватила руками колени, положила на них голову и стала смотреть, как рыцарь добывает им огонь.

— Я бы хотела попробовать это ваше вино или эль.

Первая искра попала на хворост.

Мария продолжила:

— Учитывая, что я скоро… Хотя вдруг, если я начну всё пробовать перед смертью, моя жизнь превратиться в гонку. Я устану, потеряю вкус к вещам, что хотела сделать, и в итоге даже не вспомню, зачем хотела их сделать. А этого я тоже не хочу. Интересно получается: ты хочешь чего-то, пока это что-то не получаешь. А когда получаешь, понимаешь, что и смысла хотеть эти вещи не было. Отчего так, Галахад?