Смерть в океане

Бесс обреченно вздохнула.

— Позвоню тебе позже.

— Хорошо. Люблю тебя.

— Я тоже. Передай привет Джону.

Пинки, Марчефски, не появился в два часа и не отвечал на телефонные звонки. Дилани оставил ему сообщение. Они спустились вниз и попросили консьержа поймать им такси. Джон дал шоферу адрес и затаил дыхание, когда таксист развернулся в середине Семьдесят второй улицы, срезав четыре линии и не обращая внимания на крики других водителей.

Либби Стивенс жила в хорошем районе. Над ее почтовым ящиком написано: «Стивенсы». На лужайке табличка с объявлением: «Дом продается». Кэтрин и Джон переглянулись. Дверь открылась, прежде чем они успели постучать.

— О… рада вас видеть, — проговорила Либби, по очереди обнимая их. — Входите, пожалуйста.

Она провела их в гостиную и налила каждому по чашке чаю. Последующие пятнадцать минут они разговаривали о последних событиях. Либби рассказала им, как прошли поминки по Эллису, и они выразили свое сожаление по поводу того, что не смогли их посетить. Во время разговора Кэтрин осматривала комнату. И кухня, и коридор заполнены картонными ящиками.

— После похорон я решила продать дом, — объяснила Либби. — Переезжаю во Флориду. Мать и две сестры живут в Орландо, а оба моих мальчика учатся в Гейнсвилле, всего в часе езды.

— Все как-то внезапно, — заметила Кэтрин.

— Чрезвычайно. Дом выставлялся на рынке всего три дня, и уже поступило предложение о покупке. Недвижимость в этом районе продается очень быстро, только я не могла поверить, что все произойдет так стремительно. Честно говоря, не думала, что покупатели найдутся в такой короткий срок. После смерти Эллиса я не могу здесь оставаться. В следующем месяце мы собирались отпраздновать юбилей нашей свадьбы…

Голос Либби затих, глаза увлажнились. Она отвернулась и стала смотреть в окно на лужайку. Кэтрин встала и обняла ее.

— Извините, — проговорила Либби. — Всякий раз, когда мне начинает казаться, что я свыклась с его смертью, на меня снова находит.

Дилани покачал головой.

— Вы никогда не привыкнете, — тихо проговорил он, — да и не стоит привыкать. Эллис был хорошим человеком. Я не слишком хорошо его знал, однако он мне понравился с самого начала.

— Спасибо, Джон. Скажите, чем я могу вам помочь?

— Ну, я уже говорил по телефону. Мы с Кэт уверены, что смерть Эллиса и гибель «Мажестика» как-то связаны между собой. Я только не сообщил вам о том, что в тот день, когда мы прибыли в Портофино, человек по имени Умар Махаран пытался убить Кэтрин.

Либби вскрикнула.

— Вот почему мы решили навестить вас. Понимаю, вам трудно, однако мне необходимо задать вам несколько вопросов о работе Эллиса, если вы не возражаете.

Сообщение о нападении на Кэтрин потрясло Либби. Она глубоко вздохнула и приложила носовой платок к глазам.

— Третий раз задень у меня течет тушь для подведения глаз, — сказала она. — Задавайте свои вопросы, Джон. Постараюсь ответить на них. Вы ведь знаете, что меня допрашивали полиция и агенты ФБР?

— Да, — ответил Джон. — Я читал отчеты. Мы просто хотим убедиться, не упустили ли они чего-нибудь. Всякое может случиться.

— Хорошо.

— Например, — вступила в разговор Кэтрин, — кто еще знал о том, что вы с Эллисом отправляетесь в путешествие? Беннет Уильямс, по всей вероятности, не случайно попал на лайнер. Он сам признался в этом на слушании.

— Дайте подумать… конечно, наши дети знали, а также моя мать. Знали Эшер и Мори Блум, наши соседи. Они присматривали за домом в наше отсутствие. Потом, сотрудники мужа, Ями и Кейт и, ну да… Уоррен Уилкерсон и еще агент туристической фирмы. У нее какое-то иностранное имя. Мне кажется ее зовут Дивиана и работает она в фирме «Робертс трэвелс».

— Отлично! — воскликнул Дилани.

Он вынул из кармана маленькую желтую записную книжку и сделал в ней несколько заметок.

— Я так понял, Эшер и Мори ваши соседи, а кто другие перечисленные вами люди?

— Ями Ямагуси — ассистентка Эллиса, студентка-выпускница. Не могу точно сказать, какая у нее специализация. Если не ошибаюсь, молекулярная биология. Кейт Хейнс тоже ассистент, только он защитил докторскую диссертацию по генетике. Он работает… работал с Эллисом над проектом последние пять лет. Меня очень обидело, что никто из них не пришел на поминки.

— А вы ждали их? — спросила Кэтрин.

— Разумеется. Кейт и его жена, Марина, наши хорошие друзья. Они раз десять приходили к нам на ужин. Ями я знаю не очень хорошо. Она работала с ними всего год, однако казалась хорошей, умной девушкой.

Кэтрин кивнула.

— А кто другой упомянутый вами человек? — спросил Дилани. — Уоррен Уилкерсон?

— Он декан факультета. Бедняга просто потрясен случившимся. Именно он предложил Эллису Дивиану.

— Дивиану? — повторил Дилани.

— Турагента, к которой они обратились, — подсказала Кэтрин.

— А, точно, — вспомнил Джон и добавил еще несколько записей в блокнот. — Не вспомните ли кого-то еще, кто мог знать о вашем путешествии?

Либби устремила взгляд на потолок и начала по пальцам считать упомянутых ею людей.

— Нет. Я назвала всех. Кто-то из них мог сообщить о наших планах своим знакомым, но я об этом ничего не знаю.

— Ваши соседи сейчас дома?

— Боюсь, нет. Они преподают в колледже Хантер и обычно возвращаются около шести вечера.

— А как насчет декана, этого Уилкерсона? Он сейчас на работе? — спросила Кэтрин.

— Полагаю, да, — ответила Либби. — Уоррен обычно последним покидает факультет.

— А Ямагуси и Хейнс? — спросил Дилани.

— Наверное, тоже там. Я их не видела и не разговаривала с ними после возвращения. Удивительно: они так плотно сотрудничали с Эллисом, и никто из них не позвонил и даже не прислал открытки.

— Они хорошо ладили между собой? — поинтересовался Дилани.

— Мне так казалось. Эллис сказал бы мне, если бы у них возникли какие-то проблемы. Хейнса мы знали около пятнадцати лет.

Дилани и Кэтрин посмотрели друг на друга.

— При условии, что Уильямс не убивал вашего мужа, вопрос о возможном убийце остается открытым. Полагаю, вы не будете возражать, если я спрошу вас, с кем имел неприятности ваш муж и злился ли кто-то на него?

— Полицейские спрашивали меня об этом, Джон, и, честно говоря, я не могу назвать ни одного человека, кто бы мог иметь что-то против Эллиса. Все его любили.