Смерть внезапна и страшна

Они прошли мимо няни с маленьким ребенком в матросском костюмчике. Где-то вдали уличная шарманка выводила знакомую мелодию.

– Я мало встречалась с ним, – ответила мисс Лэттерли. – Но то, как он себя держит, мне понравилось.

– Мне не интересно, понравился он вам или нет, – едко ответил детектив. – Я хочу знать ваше мнение: мог ли он убить Пруденс?

– Вы подозреваете, что его пациент в ту ночь умер не совсем естественным образом? Едва ли. В больнице многие умирают внезапно. Думаешь, что человек поправляется, а оказывается наоборот. Но в любом случае как могла Пруденс узнать, что доктор Бек что-то сделал не так? Если бы он совершил ошибку при ней, она бы сразу сказала ему об этом, поправила бы его… Но в ту ночь Бек не оперировал.

– Ну что вы все обращаетесь к той ночи?

Сыщик взял спутницу под локоть, чтобы увести с пути мужчины, идущего им навстречу и явно спешившего по какому-то делу. Будь этот жест дружественным и теплым, Эстер была бы рада ему, но, уловив в нем формальную вежливость и скорее даже нетерпение из-за того, что она не смогла позаботиться о себе, девушка резко отодвинулась.

– Пруденс было что-то известно, Бек просил ее не выносить этот предмет на обсуждение начальства, и она отказала ему, – не замечая этого, продолжил Монк.

– Это не похоже на ту Пруденс, которую я знала, – мгновенно возразила мисс Лэттерли. – Наверное, это дело было очень серьезным. Пруденс презирала авторитеты и относилась к ним с предельным пренебрежением. Как и все, кто служил тогда в армии… Вы уверены, что здесь нет никакой путаницы?

– Их ссору подслушали, – объяснил Уильям. – Она грозила обратиться к начальству, и Бек просил ее не делать этого. Но Пруденс была непреклонна.

– Но известна ли вам причина ссоры? – настаивала Эстер.

– Нет, конечно же, нет! – Сыщик бросил на нее яростный взгляд. – Если бы я знал хоть что-нибудь, то выудил бы все остальное из Бека. Или же мне пришлось бы попросить Дживиса арестовать его, хотя это едва ли порадует Калландру. Похоже, она и наняла меня главным образом для того, чтобы доказать, что Бек здесь ни при чем. Она весьма симпатизирует ему.

Девушка моментально вскипела, но на спор у нее не оставалось времени. К тому же дело было важнее ее эмоций.

– Вы опасаетесь, что он все-таки виновен? – негромко проговорила она.

Монк не глядел на нее.

– Не знаю, – признался он. – Однако подозреваемых не слишком много… А с сестрами она не ссорилась? Конечно, я не рассчитываю, что Пруденс любили, если ее представления о реформах в медицине подобны вашим. Не сомневаюсь, что она вполне могла вывести из себя не одного, а нескольких докторов, как это сделали вы во время вашего короткого пребывания на службе.

Хорошее настроение Лэттерли окончательно приказало долго жить.

– Если сестра сумеет взбесить доктора, тот ее уволит! – резко огрызнулась она. – Нет смысла убивать, когда есть возможность отделаться от нежелательной персоны более простым способом, ничем не рискуя и при этом причинив ей достаточно неприятностей.

Монк в ответ заворчал:

– У вас точный и логический ум. Быть может, это полезно для вас, но не привлекает других. Интересно, была ли Пруденс на вас похожа? А что все-таки насчет других сестер? Наверное, они не любили ее, как и вас?

Эстер почувствовала себя задетой, хотя это было смешно. Она уже знала, что Уильям предпочитает дам женственных, нежных и таинственных. Ей вспомнилось, как его очаровала Имогена, ее невестка, умеющая подать себя самым изящным и привлекательным образом. Однако мисс Лэттерли весьма хорошо знала, что под мягкими манерами Имогены скрывалась женщина отнюдь не глупая и не слабовольная. Это был талант, которого Эстер была полностью лишена, и недостаток этот показался ей вдруг весьма болезненным.

– Ну? – потребовал сыщик. – Вы видели их за работой и должны представлять, как они могли относиться к убитой.

– Некоторые просто преклонялись перед ней, – задрав подбородок, торопливо ответила девушка, ступая подчеркнуто осторожно. – Другие, что вполне естественно, ревновали. Нельзя преуспевать, не рискуя столкнуться с завистью. Вы сами это знаете!

– Но могла ли подобная зависть превратиться в ненависть? – Детектив старался рассуждать логично, не обращая внимания на собственные чувства.

– Возможно, – согласилась его собеседница столь же рассудительным тоном. – У нас работает очень сильная и рослая женщина по имени Дора Парсонс, которая ее ненавидела. Но хватило бы у нее ненависти для убийства? Этого я сказать не могу… Впрочем, едва ли, если только у нее не имелось какой-то конкретной причины.

– А не могла ли Пруденс попытаться уволить эту женщину за некомпетентность, пьянство или кражу? – Монк с надеждой поглядел на Эстер.

– Думаю, да, – Та деликатно подобрала свои юбки, обходя высокий кустик травы, выросший у дороги. – Пруденс работала непосредственно с сэром Гербертом. Он отзывался о ней очень уважительно и посчитался бы с ее мнением. – Девушка опустила юбки. – И потом, Дора Парсонс принадлежит к тем женщинам, которых очень легко заменить. Таких, как она, в Лондоне тысячи.

– А подобных Пруденс Бэрримор очень немного, – докончил за нее Уильям. – И, быть может, в Королевском госпитале найдется не одно подобие Доры Парсонс. Впрочем, это мы пока можем только предполагать.

Некоторое время они шли по тропе молча, погрузившись в собственные мысли. Мимо прошел человек с собакой, а потом двое мальчишек: один с обручем, другой с юлой и веревочкой, выискивавший ровное место, чтобы запустить игрушку. Молодая женщина бросила на Монка восхищенный взгляд, а ее спутник, заметив это, помрачнел.

Наконец Эстер снова заговорила:

– А вы что-нибудь узнали?

– Что? – переспросил сыщик.

– Вы узнали что-нибудь? – повторила девушка. – Вы же что-то делали всю последнюю неделю! Каковы же результаты?

Монк вдруг широко улыбнулся, словно бы вопрос развеселил его.

– У вас есть все права знать это, – заключил он. – Я опускался в глубины души мистера Джеффри Таунтона и мисс Нанетты Катбертсон. Это весьма решительная молодая женщина, как я сразу и заподозрил. Из всех подозреваемых у нее, пожалуй, были самые серьезные мотивы, побуждавшие ее избавиться от Пруденс, которая мешала ее любви и не давала ей занять респектабельное положение в семейной жизни, к которой Нанетта стремится более, чем к чему-нибудь еще. А время ее оканчивается – осталось очень немного. – Они на миг остановились под деревьями; Уильям запустил руки в карманы. – Мисс Катбертсон уже двадцать восемь, и хотя она до сих пор на удивление хороша, я вполне представляю себе, что она может испытывать страх за будущее… вплоть до того, чтобы решиться на насилие. Однако я сомневаюсь, что она могла справиться с Пруденс, – задумчиво проговорил детектив. – Нанетта ниже убитой дюйма на два и, пожалуй, потоньше. К тому же, даже несмотря на то что ее голова затерялась в академических облаках, Пруденс не могла бы не заметить злодейских намерений своей подруги.

Эстер уже намеревалась ответить, что двадцать восемь лет – это еще не старость, в особенности для хорошенькой женщины, и что подобное положение не переменится еще лет двадцать или даже больше; но внезапно она ощутила неожиданный комок в горле, и слова остались невысказанными. Какая ей разница, является ли двадцать восемь лет старостью на самом деле, если в глазах Уильяма это много! Незачем спорить с человеком, разделяющим подобную точку зрения.

– Эстер? – Ее спутник нахмурился.

Поглядев прямо вперед, девушка пошла дальше.