Смерть во сне

– Ладно, я поехал.

– Илюх, слушай, а чего у тебя тачка такая простенькая? Получше купить не смог, что ли?

– В Европе к машинам относятся иначе, там важна практичность, а не статус. Я мог купить другую, но эта отвечает моим потребностям.

– Принято у них там… Ты – русский, и должен делать так, как приятно у наших, а не подстраиваться, как у них там принято. Запомни это.

– Но ведь я к ним приехал.

– Да какая тебе разница. Ты слушай, что я говорю, я уже пожил, плохого не посоветую.

– А почему у тебя вообще нет никакой машины? – пошел в атаку Илья.

– А она мне не нужна. Не хочу я эту машину. Надо будет – возьму. Да и налоги платить, бензин, страховку. Пошло оно, это государство, платить им еще. Меня они не обдерут, могут даже не надеяться! – гордо заявлял Федя, куда-то спрятав свои патриотические чувства, когда нужно думать о налогах и иных издержках.

– Ладно, бывай.

– Давай, счастливо! – напутствовал на прощание Федя, бросив окурок на тротуар, и пошел во двор.

– Федь, чего мусоришь? – крикнул ему вслед Илья.

– Дворники подметут, им же платят за что-то, вот пусть отрабатывают, – заявил Федя, не зная, что возле собственного дома подметала его жена.

– Сукин сын, – прошептал Илья себе под нос.

Илья тяжело выдохнул. Встреча с Федей нарушила и без того шаткое внутреннее равновесие, его раздражало абсолютно все, и вдруг он почувствовал себя героем, который должен что-то исправить, но только он ничего не может. И домой не хочет. Что делать? Колеблясь, все же решил немного развлечься, повышая себе самооценку, но сам тому не отдавая отчет, а посчитав, что ему просто нужно проветриться, он завел машину и поехал в самый центр города, чтобы как раз покрутиться по знакомым местам, где он бродил после школы, постоять у заведений, которые перечислял Федя, да и вообще, можно бы зайти и в какое-то местечко, глядишь, получится из этого что-нибудь. От ожиданий настроение улучшилось, и перспектива покрасоваться в родном городке показалась ему неплохой.

4.

Илья сделал несколько кругов по центру города, внимательно вглядываясь чуть ли не в каждого прохожего или водителя, ожидая реакции на появление его персоны в городе. Ему хотелось уподобиться известному актеру или музыканту, который своим появлением способен разнообразить любую вечеринку, любое место, почти независимо от обстоятельств. И все же, к разочарованию Ильи, повышенного интереса к себе, точнее даже своей машине, не вызвал, лишь пару человек, и то в основном мужчины, обратили внимание на редкий для этих краев Seat на номерах Евросоюза. Внимания со стороны женской части населения города не случилось, хотя и сугубо наблюдательно Илья не мог не отметить, что женщины и девушки тут заметно красивее, чем во многих других странах, где он бывал за последние полтора года. Наперекор укоренившейся строптивости, заводить внутренний спор с собой по данному эстетическому вопросу он не стал.

Он припарковал машину недалеко от стадиона, пережившего большую реконструкцию и выглядящего презентабельнее, нежели во времена его юности, когда он играл здесь в футбол на физкультуре. Нехотя, но он признал, что помимо стадиона еще пару зданий стали смотреться вроде бы лучше, но, впрочем, было бы странно, если бы город вовсе лежал в руинах, так что ремонт – это всего лишь ремонт, не чудо.

Илья давно привык проводить вечернее время в кафе или ресторанах, не обделяя вниманием и бары. К выпивке у него сложилось сугубо положительное отношение. В самом деле, выпивать он научился много и иногда изрядно, что, впрочем, не наносило большого вреда здоровью, так как для того, чтобы осоловеть, ему многого не требовалось. О своей привычке – ежедневно прикладываться к стакану – он предпочитал не говорить родителям, хотя все его коллеги и окружение тоже выпивали, он предпочел про эту часть своей европейской адаптации умолчать, зная про скверную наследственность в столь щепетильном вопросе. Если бы только мать узнала традицию Илюши что не вечер, то пол бутылочки Монтепульчано, Мальбек или Каберне Совиньон, а иногда напитки и покрепче, она бы накрутила себе столько кошмаров, вспоминая своего отца и всех его братьев, которые в конечном итоге умерли по одной и той же причине – спились.

Первое место, куда он зашел, был тот самый бар «Палермо», как его прозвали в народе, в то время как официальное название никто знать не знал, да и вывеска с названием лет семь назад была демонтирована хулиганами и теперь лежала у кого-то дома. Илья зашел в помещение. Внутри тесно, столы стоят вплотную друг к другу, и между ними – небольшой проход к барной стойке. Чуть далее виднелся выход на летнюю террасу, точно так же заставленную большими дубовыми столами, и там ни одного свободного места, как и внутри. Хоть мало-мальски знакомых лиц в баре не наблюдалось, да и сам Илья подумал, зачем вообще зашел в «Палермо», ведь это заведение определенно не его уровня. Пока он стоял у входа, к нему подошел достаточно молодой человек, возрастом младше лет на десять. Выглядел, впрочем, молодец неважно, уже успел облысеть, худощавое тело сгорблено, зубы желтые, как кирпич, при этом глаза чистые-чистые, и абсолютно пустые.

– Эй, ты чего тут мнешься на входе? – спросил его молодой человек.

– Ищу знакомых, – вежливо ответил Илья.

– А-а-а. А чего выглядишь так? Не местный, что ли? Я тебя тут что-то раньше не видел. Ты откуда явился, черт?

– Приехал к родителям.

– Я понял. А чего так странно одет? Ты не голубой случайно?

– Нет.

– Точно?

– Абсолютно.

– Ну ладно. Ты пойми, я просто живу по понятиям.

– Понимаю, конечно.

– Ну ладно, давай, братуха, – произнес молодой человек и неровной походкой вернулся к своему столу.

Собеседником в этом коротком диалоге выступил местный житель Колька. Он около года назад пришел из армии, с тех пор нигде не работает и крепко сидит на шее у матери. Несмотря на его склонность к жизни по понятиям, в заключении ни разу не был, но воровская романтика насквозь пропитала все его существование. Впрочем, будучи однажды побитым возле этого самого «Палермо», Колька не постеснялся и написал заявление на своих обидчиков, что никак не рознилось с его убеждениями. Многие местные его за это не любили, не оценив выходку с заявлением, но больше не били.

Илья быстро сообразил, если сам не хочет стать жертвой случайного избиения или чего-то подобного, ему лучше уйти. В самом деле, для конкретно этого публичного заведения он выглядел немного вызывающе в своей пестрой рубашке от Desigual, которую не могла полностью сокрыть черная кожаная куртка с металлическим вставками. Верх отлично сочетался с черными драными джинсами и белыми кедами. Набор одежды так и просил, чтобы на него обратили внимание, но только не для визуальной оценки, а как повод подойти, пообщаться с нежданным гостем.

Он сел обратно в машину, заблокировав двери изнутри, и опять же ждал хоть какого-то внимания, но и тут случилось разочарование, никто его не узнавал и не подходил, чтобы познакомиться со «звездой». Тем не менее, апатичность, временами свойственная характеру Ильи, сменилась чувством азарта, что время от времени приводило не к самым лучшим последствиям, но и теперь он решил, что не поедет домой, пока чего-нибудь развлекательного сегодня не найдет.

Илья заехал в еще пару местных кафе, оба раза не встретив ни знакомых, ни положительно заинтересованных в нем людей, пока удача, наконец, не нашла его. Он случайно заметил симпатичное по оформлению место, открытое в городе около полугода назад, это место отличала репутация сравнительно приличного заведения, так как ценник здесь чуть выше, чем везде, а потому и публика, по местным меркам, собиралась богемная. Едва он поставил машину и вышел на улицу, как сразу же заметил одноклассника Артема, курившего в компании с двумя людьми, один сильно старше Артема, второй примерно ровесник. Илья обрадовался, не дожидаясь внимания к себе, сам пошел здороваться. Артем без проблем узнал одноклассника и заодно познакомил с соседом Васей, тот, что ровесник, и с дядей Юрой, прибывшим в гости из Тамбовской области. Вместе с компанией знакомых Илья вошел в новое для себя заведение, любезно попросил свободный стул у соседнего столика и подсел к ним.

Разговор легко завязался, точно все давно между собой знакомы. На самом деле, Артем хоть и никогда не был другом Ильи, но, в сущности, со школьных лет не изменился, это все тот же обычный, немного хитрый человек, любит порисоваться, претендующий на определенную образованность, как бы выше средней по городу. Закончив школу с двумя тройками, Артем прибавил в высшем заведении и сейчас воспринимал себя местной, страшно сказать, элитой молодого поколения.

После краткого диалога и обмена вопросами-ответами на тему «как дела и что нового», все большую инициативу взял Илья, как человек заграничный, а также дядя Юра, наделенный богатым жизненным опытом в силу возраста. Говорили о разном, обсуждали и прошлое, и настоящее. Шутили, но и о серьезных делах толковали.