Смертельно безмолвна

– Рано или поздно находятся те, для кого секрет раскрывает свои объятия, Мэтт. Как ты и твой брат, например. Но вы бы с радостью забыли об этом мире, а Ловари с головой в этот омут окунулись, прознали верные способы, пожертвовали не одним поколением.

– То есть они – самоучки.

– Что-то вроде того.

– Выходит, любой человек может научиться магии, если сильно захочет?

– Магия требует много физических сил. Научиться может любой, а жить с ней... – На какое-то мгновение Джейсон замирает и прислушивается к окружающему нас лесу, будто тот умеет говорить. Я с интересом наблюдаю за ним и вскидываю брови, когда он широко улыбается и кивает в сторону поросшего мхом столетнего дуба. – Нам сюда.

– И ты думаешь так, потому что...

– Разве тебе все нужно знать, мальчик? Просто делай, что говорю, и точка.

Ненавижу, когда мне затыкают рот, но, стиснув зубы, замолкаю. В конце концов, для меня отнюдь не выгодно соперничать с едва ли не единственным союзником.

Еще и оборотнем.

Мы бредем вдоль густых зарослей, сквозь которые слабо прорываются лучи света. В воздухе висит звенящая тишина, глубокая и тяжелая, давящая на голову и прижимающая к земле прозрачными лапищами. Я потираю пальцами переносицу и осматриваюсь. Лес на долю секунды кажется мне магическим порталом в пустоту, кажется зеленой бездной. Мы бредем дальше, а его, поросшие мхом, костлявые пальцы затягивают нас все глубже туда, откуда нет выхода. Возможно, я параноик, и ничего подобного не происходит. Но я вдруг ощущаю ледяное дуновение ветра, врезавшееся в сгорбленную спину. Слышу, как тишину нарушают скрипы и шорохи, не принадлежащие вековым деревьям, и в это мгновение по пищеводу скатывается колючее недоумение, горечь и тихий страх, что мне вновь придется столкнуться с тем, о чем я не имею ни малейшего понятия.

Внезапно Джейсон останавливается и придерживает меня рукой. Я свожу брови, а он кивает вверх, сощурив и без того узкие глаза. Я поднимаю голову и, присмотревшись, замечаю над сплетенными ветвями прикрепленную деревянную табличку с вырезанными на ней кривыми буквами. Язык мне неизвестен. Слова написаны неаккуратно, словно кто-то слишком торопился, когда пытался вывести каракули на деревянном листе.

– Что это значит?

– Ки шан и Романы, Адой сан и човхани. – Джейсон опускает руку и оглядывается. А я выпрямляюсь, неожиданно ощутив приток адреналина и укол опасности, которая вполне возможно укрыта в густых зарослях. – Куда идут цыгане, там есть и ведьмы.

– Знаешь их язык?

Мужчина не отвечает. Сходит с места и достает из кармана связку сухих растений. Я выравниваюсь с ним, оглядываюсь и серьезно свожу брови.

– Что это?

– Трава.

– Какая трава?

Джейсон переводит на меня раздраженный взгляд и отрезает:

– Сухая.

– Сухая? Серьезно? – Это уже и меня начинает злить. – Я задал вопрос.

– А я и не собираюсь тебе всего объяснять, мальчик, – стремительно развернувшись, говорит Джейсон и едва не сталкивается со мной лбом. Он возвышается над моей головой, будто великан, и мне приходится расправить плечи, чтобы доставать до его подбородка.

– В чем проблема?

– В том, что ты много болтаешь.

– Я спрашиваю.

– Ты, как твой братец. – Джейсон закатывает глаза, а я злюсь, потому что, во-первых, закатывать глаза могу только я. А, во-вторых, еще никто не сравнивал меня с болтливым, вечно мешающим Хэрри. – И я не твой папочка, уяснил?

– Неужели.

– Просто иди за мной.

Втягиваю лесной воздух глубоко-глубоко, а затем тяжело выдыхаю, стиснув пальцы так сильно, что сводит ладони. Плевать. Пусть говорит, что хочет. Я должен найти ответы, и, если он не хочет мне помочь, поможет другой.

– Как скажешь, – бросаю я и выхожу вперед, задев Джейсона плечом. – Папочка.

Почти уверен, что он усмехнулся мне в след, но не оборачиваюсь, чтобы проверить.

Нахождение неизвестно где, неизвестно с кем удручает и раздражает. Я мог бы и сам найти Ари, если бы знал о мире ведьм хоть что-то, но я не знаю, и мне приходится вестись на поводу у удачи, как выразился Джейсон, чего я терпеть не могу, ведь «Удача» – редкая сволочь. Всегда играет на противоположном поле.

– Говорить буду только я, – едва слышно отрезает за моей спиной мужчина.

– Говори.

– И принимать решения тоже.

– Сначала найдем нужного человека, а потом будем принимать решения.

 - Буду..., – исправляет Джейсон, поравнявшись со мной, – я буду, а ты притворишься дубом. Только сделай личико подоброжелательней.

Так. Хватит. Плевать, что он выше меня и сильнее. Я резко останавливаюсь, сомкнув в кулаки пальцы, и впечатываю такой раздраженный взгляд в лицо ищейки, что любой бы на его месте уже уносил ноги. Но, на сей раз, противник мне достался не менее отвратный, и отвечает он мне таким же черствым, тупым взглядом, не уступающим моему по степени злости и надменности.

– Не подеритесь, мальчики, – неожиданно разносится низкий, женский голос, и мы с Джейсоном одновременно оборачиваемся.

Облокотившись о дерево, в ленивой, расслабленной позе, стоит невысокая женщина. Понятия не имею, что делать: защищаться или не двигаться? Первый порыв найти стрелы за спиной, и я непроизвольно прохожусь пальцами по легкой куртке.

– Тише! Спугнешь ведь, – мурчит женщина, размеренно двигаясь в мою сторону, и я застываю в исступлении, когда понимаю, что глаза у нее не просто узкие.

Вблизи они оказываются кошачьими.

– Котик, я бы на твоем месте не приближался..., – угрожает Джейсон, оставаясь при этом абсолютно спокойным, но «Котик» лишь шире улыбается.

– Но ты не на моем месте. И, к твоей удаче, никогда на нем не будешь.

– Кто вы? – Я подаю голос и свожу брови. Какого черта творится? Китаянка посреди леса, да еще и с кошачьими глазами. Наверняка, меня уже успели огреть чем-то по голове.

– Японка, – поправляет женщина, облизав губы, и, наконец, останавливается в метре от носков моих ботинок. Она игриво вскидывает брови, облокачивается о кривую толстую ветвь дерева и ухмыляется, а я, черт возьми, устал уже удивляться. Однако иначе, видимо, не бывает. Похоже, в этом мире все умеют читать мысли друг друга. – В этом мире мысли друг друга читают только создатели мира и ведьмы, наделенные этой способностью извне.

– Так вы ведьма?

– Нет.

Женщина скучающе выдыхает, а я вдруг замечаю, как вытягивается лицо Джейсона.

– Не может быть, – растерянно протягивает мой напарник и проходится пальцами по подбородку, а затем усмехается, правда, на сей раз, гораздо громче, – глазам не верю.

– И не нужно, – мурчит женщина, хлопая густыми ресницами, – глаза часто врут.

– Что происходит? Кто это?

– Манэки Нэко.

– Манэки... кто?

– Манэки Нэко, – будто эхо, слетевшее с губ Джейсона, отзывается женщина и уже в следующую секунду оказывается передо мной с протянутой, тонкой ручкой, – или Удача, иными словами, голубоглазка.

Я скептически хмурю лоб, изучаю копну коротких, иссиня-черных волос, спутанных и сваленных на узкий лоб, не тронутый ни единой морщинкой, и нерешительно поджимаю губы, когда в очередной раз встречаюсь с незнакомкой взглядом. Радужка ее глаз едва ли не фиолетового цвета, а еще она продолговатая и вытянутая, словно полумесяц.

– О помощи меня попросил Ноа Морт, – пояснят женщина. – К счастью, сегодня я в хорошем настроении. Вполне могу уделить вам пару минут, пусть я и ненавижу выползать из своего кабинета. Люблю копаться в картотеке, выискивать имена счастливчиков...