Смертельное путешествие
Шрифт:
Еще одно детское воспоминание. Приходской священник. Молебен о горлах в День святого Блеза. Что там была за история? Считается, что Блез спас жизнь ребенку, который подавился рыбьей костью. Тогда понятно, откуда взялся медальон. Кроу говорила, что у Эдера были проблемы с горлом.
Опросили спутника пропавшего, его жену, друзей, бывшего работодателя и священника. На зернистой фотографии под текстом отчетливо был виден медальон на шее Эдера.
Кто там еще был у Кроу в списке пропавших без вести? Я напрягла измученный болью мозг. Джеремия Митчелл. Февраль. Вернулась на почти восемь месяцев назад
Сообщение о пропаже Джеремии Митчелла заняло один коротенький абзац. Пятнадцатого февраля семидесятидвухлетний чернокожий вышел из бара «Большая пробка» и бесследно исчез. Всех, кому что-то известно… и так далее, в том же духе.
«Старые привычки живучи», – подумала я, почувствовав укол гнева.
Пропал белый – рассказ со всеми подробностями. Исчез черный – пара строчек на семнадцатой странице. Хотя, может быть, тут сыграло роль положение в обществе. У Джорджа Эдера были работа, друзья, родные. Джеремия был безработным одиноким алкоголиком.
И все же когда-то у Митчелла была родня. В начале марта появилась еще одна заметка, опять-таки жалкий абзац с просьбой сообщить сведения о местонахождении… но там называлось имя его бабушки со стороны матери. Марта Роуз Гист. Я завороженно уставилась на заметку. Где же – совсем недавно – я видела это имя?
Вернулась к кассетам и вновь принялась просматривать микропленки – по неделе на поворот ручки. Некролог, который я искала, оказался опубликован 16 мая 1952 года, вкупе с шестью дюймами текста в колонке искусств. Марта Роуз Гист славилась в округе талантом гончара. К заметке прилагалось изображение великолепно изукрашенной керамической чаши… но не портрет самой мастерицы.
Проклятье!
Убедившись, что в подсобке ни души, я включила мобильник. Шесть пропущенных. Я не стала уделять им внимание и набрала номер Кроу, приглушая попискивание полой жакета.
– Шериф слушает.
Я не стала тратить время на то, чтобы представиться.
– Вы знаете, кто такой Секвойя? – спросила я громким шепотом.
– Вы что, в церкви?
– В библиотеке Брайсон-Сити.
– Если Айрис вас застукает, она вам уши оборвет и засунет их в шреддер.
Айрис, по всей видимости, звали ту дракониху с лиловыми волосами.
– Так что насчет Секвойи?
– Он изобрел алфавит для языка чероки. Будете долго бродить по резервации – кто-нибудь обязательно всучит вам пепельницу, расписанную буквами Секвойи.
– Какая у него была фамилия?
– Я должна дать окончательный ответ?
– Я серьезно.
– Гесс.
– Точно? Это очень важно!
– Гесс или Гест. Или Гист. Зависит от транслитерации. А в чем дело?
– Бабушкой Джеремии Митчелла со стороны матери была Марта Роуз Гист.
– Горшечница?
– Да.
– Чтоб мне провалиться!
– Вы понимаете, что это значит? – Я не стала дожидаться ответа. – В жилах Митчелла текла кровь чероки!
– Это библиотека!
Жаркий полушепот Айрис обжег мою щеку.
Я подняла палец.
– Немедленно прекратите разговор! – прошипела она так громко, как было возможно без использования голосовых связок.
– В резервации выходит газета?
– «Чероки Одно Перо». И
по-моему, в музее есть фотоархив племени.– Лечу!
Я отключилась и вырубила мобильник.
– Вынуждена попросить немедленно покинуть библиотеку! – Айрис стояла, уперев руки в бока, – недремлющий страж владений печатного слова.
– Нужно сдать кассеты?
– Нет необходимости.
Найти то, что мне было нужно, удалось только в три приема. Съездив в редакцию газеты «Чероки Одно Перо» в Центре совета племени, я узнала, что эта газета начала выходить только в 1966 году. Хотя у нее была предшественница, «Феникс Чероки», у нынешнего состава редакции не осталось ни старых фотографий, ни номеров прошлых лет.
В Исторической ассоциации чероки фотографии были, но большинство забрали в рекламных целях на театральное представление под открытым небом «К этим горам».
И только в Музее индейцев чероки, прямо на другой стороне улицы, удалось напасть на золотую жилу. Когда я повторила просьбу там, меня проводили в кабинет на втором этаже, выдали хлопчатобумажные перчатки и позволили сколько угодно рыться в архивном собрании фотографий и газет.
Не прошло и часа, а я уже получила подтверждение своей правоты.
Марта Роуз Стэндингдир родилась в 1889 году в резервации Квалла. В 1908 году она вышла замуж за Джона Патрика Гиста и через год произвела на свет дочь, Уиллоу Линетт.
В семнадцать лет Уиллоу обвенчалась с Джонасом Митчеллом в храме Африканской методистской епископальной сионской церкви города Гринвилл, Южная Каролина. На свадебном портрете – хрупкая девушка в шляпке-клош с вуалью и платье с высокой талией, с букетом маргариток в руках. Рядом стоит мужчина, чья кожа заметно темнее, чем у невесты.
Я долго разглядывала фотографию. Джонас Митчелл был угловат и невзрачен, но обладал своего рода притягательностью. В наше время он мог бы позировать для рекламных плакатов «Бенеттон» [75] .
В 1929 году Уиллоу Митчелл родила Джеремию, а следующей зимой умерла от туберкулеза. После этой даты я не нашла никаких упоминаний о Джонасе или его сыне.
Я выпрямилась на стуле, обдумывая то, что узнала.
Джеремия Митчелл был по меньшей мере наполовину североамериканским индейцем. На момент пропажи ему было семьдесят два года. Ступня наверняка принадлежит ему.
75
«Бенеттон» – группа компаний, а также один из мировых брендов индустрии моды, которые прославились скандальными рекламными акциями.
Тотчас включились мои дедуктивные центры: налицо явное несовпадение дат.
Митчелл пропал в феврале. Судя по профилю ЛЖК, после смерти прошло от шести до семи недель, а это значит, что сама смерть случилась в конце августа или начале сентября.
Может быть, Митчелл не умер в ту ночь, когда ушел из «Большой кружки»? Может быть, он отправился куда-то, а потом вернулся и преставился от переохлаждения шесть месяцев спустя.
Отправился?
Путешествовать.
Семидесятидвухлетний алкоголик без машины, без гроша в кармане?