Смертельные искушения

сексуальный мужчина, которому нравится доставлять ей удовольствие, но

Патрисия понимала, что Нико еще не являл ей свой истинный облик. Николаус, сын Диониса, говорил Андреас. На одну половину бог, а на вторую даже не

человек.

Он был созданием, поверить в существование которого непросто, созданием, застрявшем в человеческом обличье и порабощенным Патрисией.

Шутки в сторону. Слишком уж все в диковинку.

Она уложила спать Ребекку, предварительно заставив принять снотворное, купленное ранее в аптеке. Весь путь до отеля девушка вздрагивала и лихорадочно

озиралась, желая лишний раз убедиться – всё позади. Андреас завернул Ребекку в

одеяло, движения мужчины были почти нежными.

По возвращении они обнаружили, что в их номерах все стоит вверх дном, вещи одной большой кучей свалены в гостиной, а от ноутбука Ребекки остались

одни обломки. Патрисия помогла Ребекке забраться в постель, а Нико - вымыться; Андреас куда-то исчез, наверно, отправился на поиски остальных дионов.

Нико внес задремавшую Патрисию в ванную и поставил под горячий душ, потом напоил ее бренди и свернулся рядом с ней на постели. Словно понимая её

ощущения, мужчина не предпринимал никаких действий сексуального характера.

Перед рассветом, когда небо уже посерело, Патрисия наконец подала голос:

– Как вы нас нашли?

Нико лежал, заложив одну руку за голову, вторая покоилась на животе

Патрисии.

– По запаху, - ответил он. – Запаху дионов.

– Они петляли по большому количеству улиц. Вы следили что ли?

Улыбка Нико не достигла глаз.

– От них действительно воняет.

– Но я не заметила особого зловония.

– Ты – нет. Они – мерзкие создания, вылепленные из глины Гадеса19; их

сопровождает след из запаха смерти. Так же мы определили, что дион побывал в

твоем магазине на Манхэттене.

– Куда они попадают, когда испаряются? Или рассеиваются, в общем, когда

они что-то там такое делают?

Нико пожал плечами.

19 Гадес - это условное название "всемирной могилы", то-есть место, куда, образно говоря, попадают все умершие тела, или, проще говоря, Гадес - это объединённое название всех могил, склепов, саркофагов и т.п.

– Откровенно говоря, понятия не имею. Может, возвращаются к Гере, или в

подземный мир. Да и не важно. Они подыхают, ну или превращаются в ту же

грязь, из какой были созданы.

Патрисия поёжилась.

– Почему тогда сегодня вечером в клубе вы их не почувствовали?

Нико долго молчал, а когда Патрисия подняла на него взгляд, то увидела, как в глазах мужчины полыхнула ярость и стыд.

– Мы не выказали должного внимания. Я был отвлечён толпой и дымом, а

также людскими запахами… и твоим ароматом.

– Ты хочешь сказать, что я воняю?

Он снова улыбнулся, но без теплоты.

– Твои феромоны столь сильны, что мой разум никого, кроме тебя, не

замечал. – Нико пригладил её волосы. – Шли не по следу дионов; по твоему. Я

могу тебя ощущать; мы с тобой единое целое. Не только в плане наслаждений, но

и в защите. Не позволю тебя навредить.

– Часть проклятия?

– Хорошая часть, - шепотом проговорил мужчина в её волосы. - Очень

хорошая часть. Знаю, ты все ещё боишься. Позволь мне тебя утешить.

На скрытых тенями лопатках стали перемещаться контуры татуировки, и

девушка обвела пальцем очертания крыльев до самых ягодиц.

– Мы можем заняться любовью? – прошептала Патрисия у его рта. Она

сознательно не употребила слово «трахаться», желая не просто физического акта, а чего-то более близкого. – Почему ты этого ещё не сделал? Я хочу тебя.

– От предвкушения слаще ожидание, - флиртуя, еле слышно проговорил

Нико.

В глазах его что-то мерцало, но, прежде, чем девушка сумела в них что-то

прочитать, он отвёл взгляд. Она взяла его лицо в ладони.

– Чушь. Ты говорил, что не брал меня, когда я того хотела, так как боялся

причинить боль. Ну а сам терпел её, так ведь?

– Возможно.

– Так почему бы не сделать это?

Нико продолжал поглаживать её волосы, его пальцы умиротворяли.

– Не хочу, чтобы всё слишком быстро завершилось. Желаю, чтобы та часть, где ты меня вожделеешь, продолжалась как можно дольше. Я боюсь увидеть скуку

в твоих глазах.

– Я никогда с тобой не заскучаю.

Его неотрывный взгляд ничего не выражал.

– Ты не в силах этого остановить. А всё, что остаётся мне – наслаждаться

тобой, пока есть шанс.

– Андреаса, кажется, это не так уж и напрягает.

– Андреаса не тянет к тебе так, как меня; он не стал с тобой сближаться, потому что ко мне тебя влечет больше, нежели к нему. Это льстит.

– Само собой, хочу-то я тебя. И что тогда?

Нико пожал плечами.

– Просто первым ты повстречала меня.

– Но после-то я познакомилась с Андреасом. И помню, как ты защищал

меня от него. Я была в восторге.

– Я считаю тебя своей. Привязался к тебе и превратился в защитника и

собственника.

Патрисия поцеловала его, наслаждаясь теплотой его губ под своими.

– Я не возражаю.

– Станешь возражать после.

Она снова обхватила ладонями его лицо.

– Нико. Этосейчас, не «потом». Я хочу заниматься с тобой любовью. И умру, если не почувствую тебя внутри. Прошу.

Его глаза потемнели.

– Ты хочешь это грубо? – спросил он.
– Или сладко?

Её пульс зачастил.

– А можно и так и эдак?

– Можно всё, что пожелаешь. Хочешь, приведу Андреаса?

– Нет, - торопливо ответила она.

Нико какое-то время не сводил с нее глаз, в которых появился намёк на ту

мощь, свидетельницей которой она уже была этой ночью ранее.

– Мне известны твои сокровенные фантазии, Патрисия. Я чувствую их.

Он двинул руку в развилку между её ног, ощутив пальцами влагу. Не желая