Смертельный дозор

Немного отошедший от ранения Черепанов послал Гамгадзе и Синицина наверх, к сетке, чтобы тот попытался выйти на связь.

— Саш, — подошел он, когда я сидел у нашего валуна-укрытия и вглядывался через темноту на сопредельную территорию.

Я обернулся.

Черепанов уже неловко перемотал голову марлевым бинтом и оттого выглядел как настоящий бывалый вояка. Он несколько мгновений помялся.

— Короче… — начал он скуповато. — Короче, если б не ты, нас бы, видать, всех там положили.

Я улыбнулся прапорщику. Он прочистил горло.

— Одно дело услышать, какой ты лихой боец, другое дело своими глазами увидеть.

— Спасибо, товарищ прапорщик. Но вы и сами не сплоховали.

Черепанов немного нервно засмеялся.

— Признаться, на тебя нагляделся. Подумал: это ж что выходит? Простой солдат, первогодка, жизнью рискует, а я тут, за голышом этим чертовым сижу, боюсь головы поднять. Старшине так не положено.

— Если б вы не прикрыли, я б превратился в решето.

Скупой на эмоции Черепанов помялся еще чуть-чуть и сказал:

— Короче, спасибо.

— И вам.

— Начальник приказывает отходить! — сказал запыхавшийся Гамгадзе, когда они с Синицыным вернулись, — говорит, ребята идут к нам, на наш участок. У нас главная задача — доставить раненых на заставу.

Черепанов с Мартыновым переглянулись.

— Хмелев едет, — ответил на их немой вопрос Гамгадзе, — он, как услышал выстрелы, доложил на заставу. Ему приказали не вмешиваться в боестолкновение и подобрать нас, когда все кончится.

Я хмыкнул про себя. «Когда все кончится». Неужели Таран был настолько уверен в своих бойцах, что решил, будто мы уйдем живыми? Впрочем, объективная действительность его уверенность подтверждала.

— Мужики, он весь холодный, — сказал Стас, потрогав лоб Нарыва. — Много крови потерял.

— И ждать долго не может. Кровотечение, — сказал серьезно Гамгадзе.

— Надо выдвигаться на встречу, — проговорил я.

— Да, давайте его за ноги, за руки, и выдвигаемся, — согласился Черепанов.

Мы со Стасом схватили Нарыва, и вся группа стала двигаться навстречу Шишиге. Пройти тут было недалеко, метров четыреста, и мы довольно быстро заметили фары приближающейся машины.

Спустя мгновение, ее свет стал слепить привыкшие почти к полной темноте глаза. Помощь была близко.

Когда робкие очертания машины стали проглядываться в темноте, со стороны реки прозвучали новые выстрелы. Мы остановились, увидев, что шишига дала по тормозам и замерла на месте.

— Убили… — Изумленно сказал комсорг Денис.

Света фар оказалось достаточно, чтобы мы заметили, как силуэты боевиков торопливо выходят из речки и на полусогнутых двигаются к машине.

— Лечь! — Крикнул Черепанов.

Наряд тут же залег, мы опустили Нарыва на землю. Спокойный Радар прижался к телу своего инструктора.

А потом я увидел еще кое-что: пассажирская дверь Шишиги распахнулась и оттуда выполз Хмелев. Он рухнул под колесо, вцепился в автомат.

— Живой, — сказал я.

— Наряд, к бою! Алейников, остаешься с Нарывом. — Скомандовал Черепанов, оценив обстановку. — Остальные, стрелковой цепью в атаку! Отбить машину!

Я тоже быстро понял, что мы оказались во фланге по отношению к врагу, и перестрелять их отсюда будет легкой задачей.

— Последний, — буркнул Мартынов, присоединяя к своему РПК рожок и передергивая затвор.

Группа поднялась, быстро раскинулась веером в сторону реки, пошла стрелковой цепью, организовав фронт.

Я взял на мушку первого попавшегося духа.

— Огонь! — Приказал Черепанов, двигаясь в середине.

Я плавно нажал на спуск. Хлопнуло. Силуэт душмана вздрогнул, упал, выгнулся мостиком в агонии.

Следом громогласно заговорил пулемет Мартынова. Каждый третий патрон в магазине уходил в противника огненной каплей трассера. Спустя мгновение к общему хору присоединились автоматы Гамгадзе и Синицына.

Духи немедленно залегли, когда к нашему с сержантом огню присоединилась остальная группа. Кто-то из них упал застреленный, другие стали отползать к воде.

Сблизившись метров на пятьдесят, мы тоже залегли, открыли огонь по отходящим духам. К нам присоединился даже Хмелев, лежавший у колеса Шишиги.

Когда духи скрылись в воде, Черепанов приказал продвигаться. Первому встать предстояло мне, я оказался крайним левым в цепи, за мной должны были двигаться и остальные.

Группа встала, оттесняя остатки сил врага к Пянджу, развернула фронт, ведя беглый огонь.

— Давай к машине! — Скомандовал Черепанов, когда последний из духов скрылся из виду.

Я бросился к Шишиге первым, за мной все остальные.

— Мужики, я уж думал, помру! — Поднимаясь на ноги, орал Хмелев, когда мы подскочили к его машине, — еле успел укрыться!

— У нас там раненный! Надо за ним! — Крикнул я.

В следующий момент по нам открыли огонь с того берега. Огонь оказался плотный, и группа снова упала на песок.

Пули застучали по машине, пронизывая Шишигу, словно она была сколочена из тонкой фанеры. Стало лопаться стекло. Я, упавший машине под колесо, почувствовал, как за шиворот бушлата сыплются осколки.

— Сука! Да сколько их там! — Выругался Синицын.

— Держаться! Ответный огонь, ну! — Закричал я и нажал на спуск.

Автомат выпустил короткую очередь и замолчал. Я машинально потянулся к следующему магазину.

Внезапно за нашей спиной, прямо за системой, вспыхнул яркий свет. Он осветил весь берег: и наш, и противоположный. Несколько десятков врагов, прятавшихся в темноте, оказались как на ладони. А потом по ним громогласно заработал крупнокалиберный пулемет.

Глава 23

Это был Т-62. Танк, прибывший с заставы, вскарабкался на возвышенность, встал за системой. Его крупнокалиберный пулемет ДШК поливал врагов, занявших позиции на том берегу, силой своей разрушительной мощи.