Смертельный соблазн. Манхэттен

— Что значит «дешевыми»? Эта, например, обходится мне очень даже недешево. Я то и дело покупаю ей всякие подарки.

— Ты просто невозможен, папа!

— А ты?

— Сколько я себя помню, вокруг тебя постоянно отираются совершенно неподходящие женщины. И всегда один и тот же тип: грудастые и бесстыдные.

— Слушай, я нынче не в настроении выслушивать эту твою ахинею. Так что давай-ка завязывай!

— Но я же просто позвонила, чтобы поблагодарить тебя за ужин!

— А-а, ладно. Поговорим позже, — прорычал он и повесил трубку.

Розарита не сомневалась: то, что отец окончательно перестал понимать шутки, тлетворное влияние Венис. Каждый раз, когда Чес видел ее глупую сестру, он распускал нюни. Она неоднократно пыталась понять, что именно в Венис так сильно ее раздражало. Может, то, что сестра ни разу в жизни не прибегала к помощи пластической хирургии и тем не менее отлично выглядела? Или то, что, будучи на год младше Розариты, Венис уже успела родить двух детей? А может, то, что ее Эдди никогда не засматривался на других женщин? Вчера вечером он даже не взглянул на ту сисястую телку, хотя Декс пару раз пустил на нее косяка, не говоря уж про Мэтта. Тот вообще не сводил с нее глаз, и у него только что слюни по подбородку не текли. Ну что ж, это хотя бы доказывает, что в жилах у Декса все же течет кровь, а не сироп, чего нельзя сказать про Эдди. Он, как видно, обычный подкаблучник и ничего больше.

— Ненавижу их всех, — пробормотала она. А затем снова набрала номер Джоэла.

* * *

— Ну как, сынок, сделал ты свое черное дело? — на бегу спросил Мэтт, скабрезно подмигнув Декстеру. Они двое неторопливо трусили по аллее Центрального парка.

— Папа! Как ты можешь задавать такие вопросы! Это слишком личное.

— Что — слишком личное? Что ты это сделал? Или что ты этого не сделал?

— Розарита, между прочим, моя жена!

— Я в курсе, сынок. А если бы даже и не знал, то вопли, которые я слышал прошлой ночью, раскрыли бы мне глаза на этот факт.

Декстер отвернулся и стал смотреть на верхушки деревьев по другую сторону дороги. Он любил отца, но временами Мэтт бывал просто невыносим со своей назойливостью и прямолинейностью. Существуют все-таки какие-то вещи, о которых не принято говорить вслух. Да, он рассказал отцу о том, что Розарита не хочет детей. Да, Мэтт посоветовал ему проделать этот трюк с ее внутриматочной диафрагмой, но Декстер не считал возможным обсуждать с кем бы то ни было, занимался ли он сексом с женой или нет.

— Когда твоя мать была помоложе… — начал было Мэтт.

Декстер предостерегающим жестом поднял руку.

— Не хочу ничего слушать, папа, — перебил он отца.

— Почему? — удивился Мэтт. — Тут нет ничего грязного.

— Все равно! Кое-что должно оставаться только между тобой и мамой.

— Да почему, сынок?

— Потому что! — с ударением проговорил Декстер.

— Разговаривать — полезно, — заметил Мэтт. — Это очищает нервную систему.

— Не у всех.

— Ты проделал дырки в ее диафрагме, как я тебе советовал?

— Папа! — предостерегающе проговорил Декстер. — Не надо об этом!

— Мне хотелось бы понянчить внуков, прежде чем я окончательно состарюсь, — пробурчал Мэтт.

— Скажи об этом Розарите, а не мне.

Им навстречу пробежала симпатичная молодая девушка. Ее небольшие грудки, обтянутые коротеньким топиком, подпрыгивали в такт бегу. Мэтт остановился и, обернувшись, стал смотреть ей вслед.

— Господи, когда же твои гормоны наконец успокоятся! — воскликнул Декстер.

— Виагра, сынок, вот в чем секрет, — самодовольно ухмыльнулся Мэтт. — Работает как зверь! Единственная проблема состоит в том, что твоя мама не…

— Папа, я тебя умоляю! — взмолился Декстер. — Не знаю, что ты собираешься сказать, но я не хочу это слышать!

— Классная попка! — констатировал Мэтт, все еще провожая взглядом убегавшую вдаль девушку.

Декстер сделал зарубку в памяти: не забыть прихватить из дома затычки для ушей, когда завтра они с отцом снова отправятся на утреннюю пробежку.

* * *

Марта, видимо, решила устроить настоящий пир. Она сварила сардельки, поджарила бекон, а также приготовила запеченные томаты, омлет и целую гору румяных тостов. В кофейнике кипел обжигающий кофе, а на столе стоял кувшин с только что выжатым апельсиновым соком.

— Судя по всему, Розарита на кухню не заходила, — сказал Декстер, обнимая мать и целуя ее в щеку.

— Какая чудесная кухня! Как приятно здесь готовить! — восхищалась Марта. Щеки ее раскраснелись от готовки.

— А где Розарита? — осведомился Декстер.

— Принимает душ.

Войдя в спальню, он застал жену лежащей на кровати, в шелковом китайском халате. Она читала журнал «Женская мода каждый день».

— Привет, дорогой, — бросила она, даже не подняв глаз от журнала.

— Я гляжу, ты запрягла маму в готовку? — проговорил Декстер, стаскивая с себя пропотевший тренировочный костюм.

— Она сама вызвалась, — парировала Розарита.

— Ну да, разумеется. Я быстренько приму душ. Встретимся на кухне.

— А как насчет того, чтобы встретиться в душе? — игриво спросила Розарита, возбужденная видом его обнаженного тела. Уж не говоря о симпатичном петушке, что болтался у него между ног.

— О'кей, — неожиданно для нее согласился Декстер. — Только в темпе, а то у мамы уже все готово.

— Ничего. Мамочка наверняка не сядет за стол, не дождавшись своего маленького мальчика, — проговорила Розарита, спрыгивая с кровати. — Кстати, о маленьких мальчиках, — добавила она и взяла в ладонь его мошонку.

— Я весь потный, — сказал Декстер, отступая на шаг назад.

— Иногда ты мне нравишься даже таким.

— А я себе таким не нравлюсь. — И он осторожно отстранил ее от себя.

Розарита тяжело вздохнула. Его будет сложно чему-то научить! А с другой стороны, зачем вообще учить его чему-то! Все равно ей уже недолго оставаться с Декстером.

— Ладно, пойдем в ванную, — сказала она. — Я покажу тебе один фокус с душем, от которого ты улетишь на небо, а потом вернешься назад.