Смертельный удар (сборник)

Я сделала большие глаза, но вытащила браслет и повторила свою сагу. Мак-Гоннигал взял браслет, взглянул на него и бросил обратно на стол.

– Мы можем снова стать друзьями или хотя бы не врагами, если ты, Варшавски, прекратишь свои игры. Поняла? А теперь исчезни, мне надо работать.

Я медленно встала и посмотрела на него ледяным взглядом.

– Я не играю ни в какие игры, Мак-Гоннигал, а вот ты явно заигрался. Так что, мальчики, звоните, если собираетесь играть по правилам.

Офицер Нили перестала печатать, наблюдая эту перепалку.

– Когда устанете от этих бойскаутов, приходите ко мне, – сказала я, проходя мимо ее стола. – Может быть, мы что-нибудь придумаем по части совместной работы.

Она вспыхнула до корней волос и с бешеной скоростью застучала по клавишам.

Глава 38 В РАЗГАР ИЗБИРАТЕЛЬНОЙ КАМПАНИИ

Я совсем забыла про Пеппи, а она все это время ждала меня в машине. И выжидательно посмотрела, когда я вернулась, – а что, мол, теперь. Конечно, это несправедливо – тащить ее еще и к Роз, но я боялась, что если сейчас повезу ее домой, то уж потом никуда не выберусь – просто не смогу себя заставить.

– Извини, подружка, – сказала я, включая зажигание. – А ведь они оба знают, чей это браслет, – и Терри, и Джон. Но мне почему-то не говорят. Почему, а?

Пеппи озабоченно смотрела на меня – она тоже не могла этого понять. Вверх по Стейт-стрит двигалась небольшая процессия машин, в хвосте я заметила серебристый «корветт» Майкла. Я просигналила, помахала рукой, но он либо не заметил меня в наступающих сумерках, либо сделал вид, что не заметил. Я хотела разузнать у него об Элине, но нарываться еще раз на ту же реакцию, что у Мак-Гоннигала, не хотелось.

Я поехала на север к площади Конгресса. Колдобины и ветхие здания постепенно сменялись отелями, обрамляющими южную часть Лупа. Я свернула к западу и чуть прибавила скорость; «шеви» жалобно взвыл. Сердце у меня упало.

– Так не годится, – сказала я машине. – Тебе придется покатать меня еще несколько лет. Или хотя бы несколько дней. Ну пожалуйста.

«Шеви» не обратил внимания на мои увещевания и продолжал жалобно выть при попытке увеличить скорость хотя бы до сорока. Успокоился лишь на двадцати пяти, но на такой скорости я не могла ехать по Дэн Райан. Пришлось свернуть с Конгресса и продолжить путь сначала к северу, потом к западу, на Логан-сквер.

Штаб-квартира Роз Фуэнтес помещалась в старом здании общественных организаций на Калифорния-авеню. На фронтоне висели флаги Мексики, Пуэрто-Рико и Соединенных Штатов; последний – посредине. Прямо под мексиканским флагом висел огромный портрет Роз, излучающей улыбку по крайней мере в двести ватт; под этой улыбкой на испанском и английском языках плакат: «Роз Фуэнтес – за Чикаго». Не очень оригинально, но, по-видимому, очень эффективно.

Во всех комнатах офиса все еще горел свет. До выборов оставалось всего пять недель, и во всех штаб-квартирах по всей стране работали ночи напролет. Роз кроме всего прочего продолжала свою деятельность как представитель сообщества в городской администрации по вопросам жилья и преступности. В газетах писали, что для председателя городского совета – джентльмена старой закваски – она как бельмо на глазу. Но Роз была слишком популярна в округе и явно ему не по зубам.

Там, за стеклянными дверями, царила атмосфера шумной деятельности и товарищества, которая обычно неотделима от успешной избирательной кампании. В большой передней комнате за столами сидели с десяток мужчин и женщин, громко разговаривали на испанском и английском, отвечали на бесконечные телефонные звонки и перебрасывались какими-то вопросами. На меня никто не обратил внимания, и я прошла через комнату в другой ее конец, где, как я знала, находился маленький отдельный кабинет, который занимала Роз. Там тоже сидели люди – прекрасное олицетворение многорасовых симпатий Роз: белый мужчина лет тридцати, две мексиканки: одна – толстушка лет пятидесяти, другая – только что окончившая школу, – разговаривали с чернокожей женщиной в роговых очках, Вельмой Райтер.

Увидев меня, все четверо сразу замолчали, а Вельма, которая сидела за стареньким столом на вращающемся кресле Роз, бросила на меня такой взгляд… сказать, что она посмотрела на меня враждебно – все равно, что небрежно заметить, что в струях Ниагарского водопада немного сыровато.

Пятидесятилетняя мексиканка переводила недоуменный взгляд с меня на Вельму.

– Чем мы можем вам помочь, мисс? – Она спросила это тоном очень занятого человека, который хочет поскорее вернуться к своей работе.

– Я – Ви. Ай. Варшавски, хотела повидать Роз.

Не говоря ни слова, толстушка протянула руку к молоденькой девушке, та подала ей отпечатанный листок. Она пробежала его глазами.

– В данный момент она на собрании сообщества в Пилзене, обсуждается проблема вооруженных банд. После этого у нее мероприятие в Шомбурге – обед в честь образования фонда. Может быть, я смогу вам чем-нибудь помочь? Я ее старший ассистент.

– Воткнуть Роз нож в спину – этого для вас уже недостаточно, – с неприкрытой враждебностью проговорила Вельма. – Теперь вы решили налить яду прямо ей в кофе.

Молоденькая женщина, по-видимому, напуганная этим взрывом неприкрытой ярости, поспешно встала и начала собирать какие-то бумаги, бормоча, что ей нужно их напечатать.

– Вы хотите, чтобы я разговаривала в присутствии этих людей? – спросила я Вельму. – Они вам так близки?

– Они прекрасно знают, что вы пытаетесь оклеветать Роз.

Я прислонилась к двери – плечи уже не держали меня без опоры, настолько я устала.

– А вы можете это доказать? Может быть, какая-нибудь грязная история уже появилась в газетах или на телевидении? И вы точно знаете, что это связано со мной?

Вельма выпрямилась.

– Об этом весь город говорит. Что вы готовите удар в спину.

– А может быть, это вы сказали всему городу, а, Вельма? – Я больше не могла смотреть в это искаженное злобой лицо и перевела взгляд на отклеившийся плакат на стене: цитата из Симона Боливара [31] с требованием свободы для всех людей.

– Мисс Варшавски, может, вы все-таки скажете, в чем ваша проблема? – Это произнесла старший ассистент. – Мы все тут достаточно близки к Роз, и у нас нет секретов друг от друга.

31

Боливар Симон (1783–1830) – руководитель борьбы за независимость испанских колоний в Южной Америке.

– Тогда, может быть, вы вначале представитесь? – сказала я, подошла и без приглашения села на металлический складной стул, с которого только что встала молодая женщина.

– Я – Камелия Малдонадо, это вот – Лорен Рихтер, занимается финансами для предвыборной кампании Роз.

– И могу вас заверить, – с ослепительной улыбкой произнес Рихтер, – что с финансами у нас все в полном порядке.

– Ну и прекрасно. – Я положила руки на стол и оперлась о них подбородком. – Извините, я еще не совсем хорошо себя чувствую. Если Роз рассказала вам обо мне, то вы знаете, на прошлой неделе я чуть не погибла от огня в одной заброшенной гостинице. Я еще не совсем оправилась, поэтому буду выражаться не слишком изысканно. Так вот, две недели назад, на приеме в честь образования фонда, Роз почему-то очень настойчиво попросила меня не вредить ей и не портить избирательную кампанию. Так как у меня и в мыслях ничего подобного не было, то я сразу подумала: а что же она хочет скрыть?