Смертный дар

– Каких ваших? – обиделась Инга. – Я русская!

– Поименовали тебя странно, ну да ладно. Не моего ума это дело.

– Дед Панкрат, а где мы?

– В лесу, где же еще? Аль ты не заметила? – его глаза хитро прищурились.

– А лес этот где? Ну, область там или страна? – настаивала Инга.

– Чудные вещи говоришь. Лес он и есть Лес. Где он испокон веков стоял, там и стоит, – пожал плечами старик.

– А как я сюда попала? – решила она зайти с другого конца.

– Уж не пила ли ты, девица, зелена вина? – нахмурился дед Панкрат. – У таких завсегда память пропадает, уж скольких я повидал.

– Да не пила я ничего! – возмутилась Инга. – Я приехала на автобусе, но он пропал! А я не понимаю, где я и что здесь делаю!

– А, ты про это! Железная самоходная повозка тебя привезла, это верно. От смерти тебя неминучей спасла, как Жива-матушка заповедовала. В ком дар Живы есть, тот завсегда перед смертью в Лес мой попадает. Сперва телега с лошадью таких как ты привозила, потом карета, теперь вот тарантас энтот.

– Так я что, умру? – охрипшим от ужаса голосом спросила Инга.

– Дура-девка, как есть дура! Сказал же – спасли тебя! Осталась бы там, где была – смерть бы тебя и настигла. Но Дар позвал – и ты здесь.

– Какой еще дар? – опешила Инга.

– Откель мне знать? – отмахнулся старик. – Мое дело встретить да приветить! В баньке попарить да попотчевать. Остальное живица сделает. Дай только сперва с ногой закончу.

Старик принялся споро растирать ногу какой-то пряно пахнущей мазью. Инга же задумалась. Пока что она не понимала ничего. Место, куда она попала, вызывало больше вопросов, чем ответов. Пропавший автобус, потом банник, теперь вот неведомый Дар…

– Вот и все! – объявил дед Панкрат, прерывая ее размышления. Он замотал ногу чистой тряпицей и встал. – Завтра как новая будет.

– Спасибо!

– На здоровье! А теперь на-ка, испей. – старик протянул девушке невесть откуда взявшийся хрустальный кубок с прозрачной жидкостью. Заметив нерешительность Инги, добавил:

– Пей, не бойся! Живица зла не причинит, только на пользу все будет.

Инга осторожно пригубила питье, и сама не заметила, как выпила все до капли. Прохладная вода из самого чистого в мире родника, чуть сладковатая, впитавшая в себя запахи травы и солнца, материнскую ласку, объятия отца и соль земли – вот что почувствовала девушка, сделав последний глоток.

Сама не ожидавшая от себя такого шквала ощущений, Инга ошарашенно открыла глаза, которые она, оказывается, закрыла, когда пила.

– Вижу, проняло тебя. Осмыслить надобно тебе Дар, Живой даденый. Так что лезь-ка ты на печку, да спи-отдыхай.

Инга не стала спорить. Глаза сами собой начали закрываться, едва она влезла на теплую печку и уронила голову на кусок ткани, набитый душистым сеном. Сверху навалилось что-то теплое, и девушка крепко уснула.

Глава 3.

Дед Панкрат разбудил Ингу еще до зари. Она откинула теплый овечий полушубок, заменявший этой ночью одеяло, и сладко потянулась. Нога больше не болела, а сама девушка чувствовала себя отдохнувшей и полной сил.

Старик суетился у стола, раскочегаривая старый самовар. Инге даже показалось, что самовар подмигивает ей блестящим медным боком.

– Садись, почаевничаем. Только пойди, умойся сперва, там за дверью бочка стоит.

Инга вышла за порог и поежилась. Утро выдалось прохладным и туманным. Дальше крыльца ничего не было видно. Зачерпнув ладонями ледяную воду, она наскоро умыла лицо, вытерла висящим тут же полотенцем и вернулась в дом.

На столе перед ней уже стояла чашка с чаем и тарелка с горкой пышных оладий. Рядом в небольших плошках два вида варенья – малиновое и клубничное.

Дед Панкрат перелил чай в блюдце и подул на горячий напиток. Затем отхлебнул и зажмурился. Инга последовала его примеру. Чай оказался удивительно вкусным – со смородиной, мятой и чабрецом.

Когда завтрак подошел к концу, дед Панкрат ушел в небольшую комнатушку за печкой, служившей ему спальней, и вернулся оттуда, держа в руках тяжелую на вид резную шкатулку.

Поставив ее на стол, старик откинул крышку и вытащил круглый каменный шар, размером с кулак. Он был необычного сиреневого цвета с серебристыми прожилками, которые переливались на свету.

– Этот камень не простой. Матерью-Живой даденый людям. Камень мудрости, что укажет, какой дар в тебе проснулся. Держи его крепче, да гляди внимательней.

Дед Панкрат осторожно вложил в сложенные лодочкой ладони девушки отполированный до зеркальной гладкости шар и замер напротив.

Инга вгляделась в сиреневую поверхность камня, наблюдая за переливами прожилок. Они меняли свой цвет от серебристого к голубому, от голубого до светло-желтого, потом опять к серебристому. Затем прожилки камня окрасились в темно-синий, а затем и вовсе почернели. Они будто разрезали поверхность камня острыми черными молниями.

Инге отчего-то стало страшно, и она чуть не выронила драгоценный шар. Дед Панкрат успел подхватить его, и, перекатывая из ладони в ладонь, будто вынутую из костра печеную картофелину, осторожно вложил обратно в шкатулку и закрыл крышку.

– Дела… – произнес он, вытирая рукавом рубахи выступивший на лбу пот. – Давненько такого не было…

– Дед Панкрат… – осторожно начала Инга. – А что это было? Почему он такой страшный стал?

– Это, девка, Дар твой так себя проявил, понимаешь? Черный Дар он таков, что ни тебе, ни другим добра не принесет.

– Что это за Дар такой? – Инга уже чуть не плакала от страха и разочарования.

– Да ты не реви раньше времени. Дар у тебя хоть и страшный, но жить с ним можно. Ежели языком не молоть и об том никому не рассказывать.

– Да объясните вы толком, что мне делать-то? – воскликнула Инга, но осеклась под серьезным взглядом Хранителя Леса.

– Отчего же не объяснить, – протянул дед Панкрат. – Слушай же: Дар твой – видеть смерть людскую. И, если захочешь, смерть ту отвести. Но, не просто так, а ценой своей жизни, ибо Смерть не любит, когда ее жертву уводят из-под носа! Однако же помни, что чем страшнее ждет человека погибель, тем больше ты жизни своей отдашь, да в придачу всю боль, тому человеку предназначенную, на себе прочувствуешь. С умом спасаемых выбирай, ибо жизнь твоя не бесконечна!

Замолчав, старик отвел взгляд и насупился. Инга же сидела как громом пораженная и молча переваривала услышанное. Ну и достался же ей подарочек! Нет, чтоб лечить там, или красиво бросать файерболы…

– Да уж, повезло так повезло! – проговорила она наконец. – А можно как-то от этого Дара отказаться?

– Да ты что! С ума сошла? Слезы Живы обратно не выплюнешь! Коли решила матушка тебя таким Даром наградить – так радоваться надобно! Этот Дар – редкость большая, кому попало не дается. Значит душа у тебя чистая, грехами не запятнанная. Коли ты грамотно Даром своим распорядишься, да на пустых людей не потратишь – тогда и тебе благо выйдет! Главное – не корысти ради спасать, а по совести.