Смесь

– У тебя на работе уйма свободных, и подчеркну особо, красивых девушек. Но ты умудрился влюбиться на ходу, в лицо в толпе, за пару секунд. – Профессор говорил абсолютно беззлобно, делая небольшие перерывы на глоток коньяка за здоровье именинника.

– Знаешь, что мне это напоминает? – Вклинился сам виновник вечера. – Помнишь, в одиннадцатом классе тебе нравилась Машка из девятого?

Матвей помнил. Но не саму Машу, чей физический облик померк и истерся, а скорее те ощущения, которые в нём рождались в ту пору.

– Мы тогда с тобой всё лето ходили в её двор. Сидели, смотрели, а ты так и не решился подойти. Возможностей было море, но смелости тебе не хватало. А сейчас всё наоборот выходит.

– Я поясню, почему назвал тебя вымирающим видом. – Вновь взял слово Профессор. – Ведь как раз именно потому, что люди вроде тебя перестают размножаться. Уж извините за грубый научный термин. Условия для вас неподходящие. В наших реалиях влюбляться надо в тех, кто с тобой в одном потоке. Может тебе обратно в Рязань махнуть? Там маршрутизаторы вроде бы только вводят, да и Машка может, ещё никуда не делась.

– Нет уж, спасибо.

Очередная пятница, кажется десятая или… Неважно, Матвей уже сбился со счета и впервые задумался, прежде чем ввести координаты «Неона».

«А может ну её? Шансы ведь мизерные. Сколько у нас здесь сейчас населения? Миллионов сорок? Нет, кажется больше».

Матвей посмотрел на соседний стол. Юля Самойлова собиралась домой: разложила документы по папкам, подкрасила губы, улыбнулась Матвею.

«Влюбляться в тех, кто с тобой в одном потоке».

«С Юлькой мы не просто в одном потоке. Мы в одном кабинете, под одним кондиционером. Может, стоит и под одно одеяло забраться?»

– Ты домой? – спросила девушка.

– Да, – задумчиво протянул Матвей, и рыжие пряди незнакомки, которые маяком горели в его сознании последние месяцы, вдруг поблекли.

«Я изменяю не ей, я изменяю себе».

– Тогда нам по пути. Давай, синхронизируем маршрутизаторы…

– То есть, нет, не домой. Совсем забыл, сегодня же пятница…

Толпы, шеренги, цепочки. Витиеватые и линейные. Люди, словно частицы одного организма находились в постоянном движении. Это был хаос и полнейший порядок одновременно.

Где-то в самой гуще этого вечно шагающего мира, с то и дело замирающим сердцем, со скоростью на нижней границе шел Матвей – расшатавшийся винтик, отмирающая клетка. Он всматривался в каждое лицо, а голове его попеременно звучало два голоса. Первый, знакомый до боли, без которого и шагу нельзя было ступить – голос поводыря. Второй был его собственный, но не нынешний. Это был голос подростка, который с тайной надеждой изо дня в день прокладывал дорогу в соседний двор. Голос того парня, что часами высиживал в засаде, поджидая, когда мимо пройдет худенькая девчушка с каре. Этот голос, который вдруг как-то незаметно сгинул с приходом взрослой жизни, сегодня вновь прорезался – звонкий и ясный, но полный отчаянья.

«Сегодня что-то случится». – Твердил он.

«Что-то непременно случится. Будь готов.

От этих беззвучных, никем в действительности не сказанных слов в груди у Матвея защемило. Он верил им. Словно ему опять шестнадцать, и он несет свою вахту – прячется за цветущей сиренью, то и дело, выглядывая из-за пушистых веток. Маша должна скоро пройти здесь. Мелькнул бирюзовый сарафан – идёт! Руки вспотели, сердце стучит как сумасшедшее. Как может Матвей собирается с силами и выходит на дорогу. Он старается быть естественным и слегка небрежным, но со стороны выглядит заржавевшим роботом, со сбитыми настройками. Он смотрит вниз, опасаясь встретиться лицом к лицу с предметом своего вожделения. Тень девушки скачет по пыльной дороге. Когда она ровняется с ним, Матвей находит силы поднять взгляд. Мгновение – и Маша уже за спиной. Пустая, избитая тропинка и двое расходятся в разные стороны. Для одной этот миг не значил ровным счетом ничего, а для другого – всё сошлось в нём одном. Надежды, ожидания, мечты – всё рухнуло так же быстро, как и зародилось.

Он вновь не решился.

– Нет, – вдруг выкрикнул Матвей в полный голос, так, что впередиидущий мужчина вздрогнул.

– Нет, такого больше не будет, – тихо повторил Матвей.

«Да, будь готов действовать», – поддержал его внутренний голос.

«Через пятьдесят шагов необходимо остановиться на десять секунд», – вклинилась женщина из маршрутизатора.

Знакомая вывеска и алый крест уже появились на горизонте, когда поток Матвея остановился на эти запланированные десять секунд. Словно поезд, они пропускали другую организованную шеренгу. Люди стояли спокойно, слушали отсчет времени с закрытыми глазами, отдыхали от бесконечного мелькания лиц. И лишь Матвей взглядом обыскивал толпу.

– Нет, не она, нет…

«Будь готов».

– Опять не она.

«Будь готов действовать».

– Её здесь нет.

«Смотри!»

– Неужели… Неужели это она…

Девушка шла последней. Синие джинсы, черная куртка поверх белой майки и огненные волосы, на этот раз, собранные в хвост. Она пролетела как комета.

– Триста семнадцать шагов в указанном направлении, – скомандовал наушник.

Поток Матвея пришел в движение. Молодой человек понял, что проиграл. Романтик вновь растерялся, внутренний голос оробел.

– Ну, уж нет, разрешите…

Матвей развернулся в противоположную сторону и увидел выпученные от удивления глаза какой-то женщины. Маршрутизатор на руке пронзительно взвизгнул и замигал красным.

– Разрешите пройти.

Такой фразы на улице уже давно никто не слышал.

Матвей ринулся против движения потока, плечом пробивая себе дорогу.

– Извините…

Рыжий хвост маячил впереди, словно последний вагон, в который непременно нужно успеть запрыгнуть. Сейчас поток закончится, и Матвей успеет пробежать несколько метров свободно. Люди недовольно ворчали, женщины вскрикивали от неожиданности, словно Матвей пытался забрать к ним под юбку, кто-то грубо ругался и давал волю рукам. Но Матвею было все равно, он шёл за своей путеводной звездой. И, о чудо, она обернулась! Должно быть, услышала шум и мельком посмотрела через плечо.

Он рвался к ней, плыл против течения, бежал сквозь ураган. Кто-то больно ткнул Матвея под ребра, а потом ударил по лицу, сильно ударил. Пустяки, ведь она смотрит на него, даже не отворачивается. Идет вперед, но смотрит назад. Правда в её глазах испуг, она не понимает, в чем дело.

Матвей вырвался на волю. Его поток, остался позади, держа курс в сторону «Неона». Теперь на его пути лишь отдельно бродящие люди, которых гораздо легче обогнуть. Матвей улыбнулся, поднял правую руку и крикнул:

– Привет!

Девушка по-прежнему шла в пол оборота. Она робко, словно под принуждением улыбнулась в ответ. Но и этого было достаточно. Матвей побежал.

«Не напугай её». – Вновь пробудился голос школьника. – «Ты похож на сумасшедшего. Чувствуешь соль на губах? Вытри – это кровь».

Их разделяло шагов двадцать, когда Матвей понял, что стоит в самом центре пешеходного перекрестка, а там, в тени зданий, притаились толпы марионеток. Они тоже пропускали «поезд». Последний вагон прошел, и рыжий хвост дал отмашку – можно. Два потока одновременно ринулись навстречу друг другу. Поделив широкую дорогу поровну, они за считанные секунды заполнили её целиком.