Смешная девчонка

– В тихом, зеленом районе. Пиннер {50} вполне подойдет.

– Ты так считаешь? Даже не знаю. В любом случае, нам предстоят более серьезные испытания.

– Какие испытания?

– Прежде всего, роды. Боюсь до смерти.

– Ох, прости. Конечно.

– Потом материнство: получится ли из меня хорошая мама?

– Из тебя получится чудесная мама.

– А из тебя – самый лучший папа.

– Господи, – выговорил Тони, – а я тут о зеленых районах.

50

Пиннер – старинный район (до начала XX в. – деревня), оказавшийся в городской черте Лондона в 1963 г. Еще в 1930-е гг. был застроен домами в стиле ар-деко. С 1336 г. в Пиннере проходит ежегодная ярмарка, пользующаяся большой популярностью.

– Какие у тебя ощущения?

– Фантастические.

Фантастические ощущения сохранялись до тех пор, пока он не поделился с Биллом.

Вероятно, это был здоровый процесс, который сулил новые успехи, но они с Биллом находились на стадии размежевания. В конце рабочего дня Тони ломало, как ломало его в армии после ненавистной муштры. До сих пор у них с Биллом словно был один общий мозг, или, точнее сказать, они создали новый ум, который витал в воздухе и наполнялся содержанием, репликами, сценами, характерами, как ванна наполняется из двух кранов. Бывало, один кран работал лучше, другой хуже, порой требовалось открыть на полную мощность горячий и прикрутить холодный, но это достигалось естественно, само собой. Обсудили – написали.

Почему-то во время работы над вторым сезоном их общий мозг сделался строптивым. Теперь в кабинете сидели два человека, привязанные друг к другу талантом и обстоятельствами, пытались говорить одним голосом, но все чаще обнаруживали, что каждая реплика, каждая сюжетная линия становится объектом споров, нападок и обороны; при этом и Биллу, и Тони выпадали мелкие победы и мелкие поражения. Наверное, никакое соавторство без этого не обходится, но прежде у них такого не случалось, а перестраиваться всегда трудно.

Тони не знал, как сообщить Биллу потрясающую новость, чтобы не навлечь на себя сарказм и презрение. Билл хорошо относился к Джун, в компании они прекрасно общались. Быть может, у Тони развивалась паранойя, но он не мог отделаться от мысли, что Билл рассматривает брак как ширму, как признак трусости и приспособленчества. Раньше они с Биллом походили на два разных сорта твердого сыра. А затем Тони стал размягчаться. При этом в нем не прибавлялось остроты – он скорее превращался в плавленый сырок, нежели в пикантную голубую плесень с живыми личинками. Еще до беременности Джун он сделался мягким семейным человеком: по вечерам они включали радио, обсуждали увиденное и услышанное за день, анализировали сценарии. Пару раз в неделю ходили в кино и на обратном пути раскладывали фильмы по полочкам. Тони мог ночами напролет слушать, как Джун рассуждает о драматургии. Сама она сценариев не писала, хотя и пробовала (впрочем, ни Тони, ни кто бы то ни было другой результатов не видели), но при этом с ходу выявляла слабину, недоработку, лишние отступления и причины безжизненности сцен, которые должны искриться и бурлить. Тони полагал, что в долгосрочной перспективе дарование Джун, вкупе с их общими интересами, станет опорой их брака в большей степени, чем постельные страсти – недолговечные по определению.

Билл, в свою очередь, посещал никому не известные клубы и бары, много пил и общался с бесшабашными, опасными субъектами, которые из-за своей ориентации постоянно балансировали в одном шаге от тюрьмы, но, казалось, плевали на все. А кроме того, ему распахнул двери другой мир, не ограниченный пределами легкого жанра, мир, которого не понимал Тони. Начав ходить в театры, Билл открыл для себя Гарольда Пинтера, Н. Ф. Симпсона и Джо Ортона, свел знакомство с Питером Куком, Дадли Муром и ребятами из «Прайвит ай» {51} . Он написал пару острых, злых скетчей для новой сатирической передачи Неда Шеррина {52} «Не зрелище, а образ жизни» и даже сочинил какой-то опус под заголовком «Две тысячи лет гею-девственнику» – пародию на бесконечные проволочки с претворением в жизнь рекомендаций доклада Волфендена {53} . Эту вещь, естественно, никто печатать не стал, но он ею гордился, и у Тони закралось подозрение, что Билл работает над более масштабным проектом, который требует знакомства с иными сферами, бесконечно далекими от «Барбары (и Джима)». Тони мог только восхищаться и мечтал пойти по его стопам, но все время помнил, что сам он – другой и, наверное, никогда не сравняется с Биллом.

51

Гарольд Пинтер (1930–2008) – английский драматург-абсурдист, поэт, режиссер, актер, общественный деятель; лауреат Нобелевской премии по литературе 2005 г. Один из самых влиятельных британских драматургов своего времени. На протяжении своей полувековой карьеры создал 29 пьес, 27 сценариев, большое количество скетчей, радио– и телепостановок, стихов и др. произведений.

Н. Ф. Симпсон (Норман Фредерик Симпсон, 1919–2011) – английский драматург, автор пьес и сценариев для театра, кино, радио и телевидения. Был близок к театру абсурда. Известен также своими парадоксальными афоризмами, например: «Реальность – это иллюзия, вызванная отсутствием алкоголя». Документальная радиопередача Би-би-си, посвященная памяти драматурга, вышла под названием «Реальность – это иллюзия, вызванная отсутствием Н. Ф. Симпсона».

Джо Ортон (Джон Кингсли Ортон, 1933–1967) – английский актер и драматург. О творчестве и эпатажном образе жизни Джо Ортона был снят фильм «Навострите ваши уши» (1987), режиссер Стивен Фрирз, в главных ролях Гэри Олдмен и Альфред Молина.

Питер Кук (1937–1995) – английский драматург, актер кино и эстрады. В России известен по роли Шерлока Холмса в фильме «Собака Баскервилей».

Дадли Мур (1935–2002) – британский комедийный актер, композитор и музыкант.

«Прайвит ай» (Private Eye) – английский сатирический журнал, посвященный текущим событиям. Основан в 1961 г. Выходит раз в две недели.

52

Нед Шеррин (1931–2007) – актер, режиссер, сценарист, продюсер. В фильмах и сериалах нередко играл самого себя.

53

…с претворением в жизнь рекомендаций доклада Волфендена. – Сэр Джон Волфенден возглавлял специальный правительственный комитет, подготовивший в 1957 г. рекомендации (так называемый доклад Волфендена) по отмене существовавшего с 1533 г. уголовного наказания за добровольные и совершаемые в приватной обстановке гомосексуальные акты между взрослыми мужчинами. После долгих споров и проволочек британский парламент выполнил эти рекомендации в 1967 г.

– Ох, йопта, – поразился Билл, услышав, какие у Тони новости.

В последнее время он даже выражаться стал без стеснения. Когда они только начинали, Билл вообще избегал грубых слов, чтобы не прослыть неотесанным хамом из Барнета. А нынче половина его знакомых актеров и литераторов намеренно разговаривали, как неотесанные хамы из Барнета, и Билл от них не отставал.

– Как это случилось?

Тони смущенно улыбнулся:

– Натуральным путем. Более или менее.

– Мистер Натурал, – бросил Билл. – Гребаный мистер Никто-Ничто.

– Да, это про меня, – сказал Тони.

– В самом деле?

– Да как сказать, Билл. Я – теледраматург, из школы ушел в пятнадцать лет, однажды был задержан полицией Олдершота в общественном туалете. С минуту назад я узнал, что вскоре стану отцом – после десятка сношений с законной женой за весь период нашего брака, при доле успешных попыток менее пятидесяти процентов. И после этого я – никто-ничто?

– Наверное, чуть выше среднего.

Тони засмеялся, припомнив, как его мать жестоко насмешничала над отцом.

– Но ты маскируешься, – сказал Билл. – Под добропорядочного косишь.

– Так уж случилось. Я никаких стараний не прикладывал. И меня все устраивает.

– Ну, ладно. Может, и к лучшему, что один из нас таков.

– В смысле?

– А как по-твоему: что мы здесь пытаемся делать? Разве не сочинять историю про мистера и миссис Никто-Ничто?

– Это как посмотреть. У нас миссис – вылитая Сабрина, а мистер – сотрудник аппарата премьер-министра.

– Пусть так. Значит, мы пишем для мистера и миссис Никто-Ничто.

– Во-первых, с моей точки зрения, не существует такого человека, на которого можно навесить ярлык «никто-ничто». А во-вторых… допустим, мы пытаемся делать именно то, что ты сказал. И чем это плохо? Мы всегда писали что хотели, и вот результат: наша аудитория достигла восемнадцати миллионов. В этом вся соль комедийных передач, разве нет? Они делают каждого зрителя частью чего-то большего. И это греет душу. Ты смеешься вместе со своим начальником, вместе с мамой, вместе с телеобозревателем «Таймс», да что там – насколько мне известно, вместе с королевой! Это же потрясающе!

Билл повздыхал.

– Ладно, чего уж теперь, – сказал он. – Поздравляю.

Денниса задергали: на следующий день его вызвал Том Слоун и сообщил, что Ай-ти-ви планирует запустить новую телевикторину, причем в тот же вечер, когда в эфир выходит последняя серия второго сезона.

– И в то же самое время?

– Нет, они еще из ума не выжили. Но, по их мнению, «Как раз для вас» – слабая вещь.

К сожалению, «Как раз для вас», драматический сериал об исправительном доме одного из фабричных городов Йоркшира в период экономического упадка, действительно оказался слабым – в том смысле, что никто его не смотрел.

– Я могу быть чем-нибудь полезен? – спросил Деннис и сам не понял, действительно ли хочет помочь. Такое предложение своих услуг было чревато неприятностями.

– Что у тебя запланировано для последнего эпизода? Нам нужно, чтобы зрители приклеились к экранам. А затем поленились вставать с дивана, чтобы переключиться на другую программу.

– У нас крепко сбитый сюжет, – ответил Деннис. – Помните, в первой серии Барбара обмолвилась, что собирается переехать в Лондон и стать певицей? Так вот, она отправляется на прослушивание в…