Смоленское направление

Через две недели в столицу прибыла часть дружины, отпущенная Ярославом, после удачной демонстрации силы перед литвинами. Четыреста человек конницы и тысяча двести пехоты значительно укрепили жидкий гарнизон Смоленска. Про отряды самообороны вскоре совсем позабыли, наступало время сбора урожая, не за горами были зажинки, включавшими в себя Медовый и Ореховый спас.* ( Ореховый спас, он же Хлебный отмечается 29 августа)*

Я, Савелий и Свиртил излазили болота в Долглмостье вдоль и поперёк. Выбирали предполагаемое место засад, наносили на заранее приготовленную карту все возможные пути наступления и отхода, в общем, вели штабную работу. Мне до сих пор было непонятно, зачем Бату попёрся к Смоленску, когда намечался большой поход в Крым.

– Савелий, смотри, вот та рощица, как раз примыкает к холму. Если поставить засаду в этом лесочке, то, как раз холм попадает под перекрёстный обстрел, а путь с холма лежит как раз через заболоченную местность. – Указал на карте место возможной засады.

– Да, неплохо, и отойти можно спокойно к месту основного лагеря. – Сотник прочертил пальцем возможное движение наших стрелков.

Тактика боя была следующей: – отряды по десять человек, вели из засад беспокоящую стрельбу, заставляя отряды охранения преследовать стрелков, которые своим отступлением выводили всадников на болотистую местность, где лошади должны были увязнуть, и стать лёгкой добычей.

– А дальше как действовать? – поинтересовался Свиртил.

– Всё охранение перебить не удастся, вот здесь, на этой возвышенности будут стоять основные силы, фланги прикроют заросли кустарника слева и лес справа. Дружину заметят и доложат о противнике. Проход к возвышенности только тут, слева и справа болото, снег скроет его. Пошлют лёгкую конницу, придётся перетерпеть. А вот когда пойдут основные силы, то лёд не выдержит. – На бумаге всё выходило гладко.

– Нападём на увязшую конницу, побьем, сколько сможем и сразу отойдём через возвышенность в лес, а оттуда на запасную стоянку. – Савелий сам докончил мою мысль.

– Я б в обход послал отряд. – Литвин поставил себя на место командира кочевников и показал возможный путь обхода. Он как раз проходил по реке, через нашу крепость.

– Правильно мыслишь, отряд будет обязательно, но, то моя забота, что бы он, ни дошёл, не только до вас, но и вообще исчез. – Последние штабные учения были закончены. Оставалось провести людей по маршруту будущих боёв на местности. Тогда мы ещё не знали, что отряд кочевников будет послан заранее, к якобы открытым воротам города, и бой, навязанный Савелием, будет воспринят, как недоразумение, со стороны монгол.

Настоятель и Иннокентий при свете многочисленных свеч внимательно рассматривали пергамент с изображением Русских земель. На карте, нарисованной на огромной бычьей шкуре, были отмечены все крупные города, реки и торговые пути.

– Огромна земля, а единства как не было, так и нет. – Сказал епископ Иннокентию.

– Да, отче, нужна крепкая единая власть. – Священник, стоявший рядом, только что прибыл от Ярослава.

– Русь уже потеряла половину торговых путей, путь в Царьград под контролем схизматиков, с нами более не считаются. – Раздражённо произнёс Настоятель.

– Новгород ещё пыжится, Ганзейский союз потихоньку прибирает к рукам всю торговлю, немцы после захвата Балтии обязательно двинутся туда, и мы будем заперты как в скорлупе ореха. – Священник посмотрел на карту, где возле Ильмень озера была нарисована башня, с флажком.

– Проклятые латиняне задушат нас не мечом и огнём, они скупят князей с их землями по отдельности, обратят в свою веру, Галицко-Волынское княжество практически уже потеряно для нас. – Епископ махнул рукой рядом с картой, как будто, смёл юго-западные земли.

– Если друзья с востока не поторопятся, мы будем следующие. – Иннокентий уже доложил Настоятелю, что Ярослав не в состоянии объединить Русские земли, амбиций хватило только на разграбление, не более.

– После того, как 'друзья' перебьют всех строптивых князей, Русь подобно болоту засосёт их, обратит в Православие, и вскоре, они сами не поймут, как окажутся под нашей властью. Многие годы пройдут, мы этого уже не увидим, но так будет. – Епископ перекрестился и уставился на икону, привезённую более ста лет назад из далёкого Константинополя.

Православная церковь задумала объединить Русь и противопоставить католическому Риму, с помощью вассалитета монгольским ордам. Политика, направленная не на одно десятилетие, отбросит развитие государства назад, сократит его границы, потеряет половину населения. И некогда страна, с которой считались все королевства Западной Европы, трепеща от многотысячных полков Русского воинства, перестанет играть существенную роль на политической арене мира. Мировая политика подобна игре в шахматы, в которой жертвуют пешку, иногда фигуру, желая добиться выгодного положения. Русь вступила в стадию гамбита, ожидалась упорная борьба, которая всё-же принесёт результаты. Будь на Руси другой гроссмейстер, как знать, может быть, сегодня, сидя у телеэкранов, мы бы смотрели новости о сборе урожая в губернии Франция.

Отряд Васьки Щуки насчитывал сто тридцать человек, присоединились все желающие, которые не имели работы – неурожай. Снова на Смоленской земле замаячила костлявая с косой, на одно посеянное зерно выходило всего два собранных. Урожая сам-третей не было уже второй год подряд. Среднестатистический смолянин поедал в год двести сорок фунтов хлеба, тот, кто записывался в отряд Щуки, получал на руки в лавке Евстафия сто восемьдесят фунтов ржаной муки, пять фунтов соли и два пуда ячменя, для перловой каши. Все продукты естественно уходили семьям призывников, так как на военных сборах кормили бесплатно.

– Как ты самострел держишь, штуку эту к плечу прислонить надо, а не под мышку совать. – Егорка настолько наловчился обращаться с новым оружием, что уже вовсю руководил занятиями.

– Молоко на губах не обсохло, старших учить, может мне так сподручней. – Отвечал неуклюжий мужичок, полжизни проведший на смолокурне, а теперь постигающий азы военного ремесла.

Поначалу Егорка стеснялся, некоторые новобранцы были в два раза старше, но как-то потихоньку разница в возрасте стиралась, и где шутками, а где и грозным окриком дело по обучению двигалось вперёд. Три дня в неделю, возле города проходили тренировки, основным правилом в отряде было – держать язык за зубами. Вместе собирались только один раз, когда получали кирзовые сапоги, порты и рубахи, и то, возле причала на Подоле. Группы по пятнадцать человек, а кое-где и десятка не насчитывалось, уходили в сторону леса, ставили мишени и учились стрелять. Освоившись с арбалетом, учились быстрому перемещению по лесу, строго по команде. Самым сложным было заставить горожан залазить в окоп, высотою в пол человеческого роста и ждать, пока поскачут всадники. Делалось это для того, чтобы люди не боялись несущихся на них лошадей. Из узкой ямы сразу вылезти невозможно, вот и оставались в ней, дабы под копыта не угодить. Зато, когда человек стоял на земле, психологическое давление снижалось в разы, лошадки казались в два раза меньше ростом, и страх исчезал.

– Главное не испытывать страха, лошадь – такой же враг, как и кочевник, сидящий на ней. Не можешь попасть по поганому – бей его лошадь. – Савелий наставлял ополчение перед так сказать выпускным экзаменом.

Курс молодого бойца хоть и был сжат до невозможного минимума, но всё же, принёс результаты. Горожане научились исполнять команды и кое-как обращаться с оружием. Доспехи вообще произвели на них неизгладимое впечатление. На ватник одевалась колчуга или кираса, на голову шапка ушанка, поверх каска. Со стороны – грозное воинство.