Смотрящий. Блатной романс

–  Что ты мне паспорт диктуешь? Ты мне погоняло напой!
– Да уж, не одни брюки износятся, пока мальцы выйдут в люди.

–  Ридикюль,- еще более кислым голосом промямлил боец. И поскольку часть ополченцев подхалимски заржала, поторопился объяснить: - Я у Словаря финансы вел.

Шрам очень неласково посмотрел на другой край шеренги, откуда раздался гаденький смех, и заскрипел паркетом вдоль строя туда. Леха на правах зама по электрическим вопросам затопал по левую руку. Леха хотел доложить, что вот этот мордоворот приволок на горбу аж из-под Мги в заготконтору Малюты сто двадцать кэгэ алюминиевого провода; Малюта как увидел такой весовой рывок-рекорд, тут же завербовал битюга. А вот у этого пацана кликуха - Шишкин; не потому, что классно рисует, а потому, что вместо «бабки» всегда говорит «шиши». Но Леха за командиром не успевал.

Точно посреди шеренги стоял парень, успевший с момента появления босса сдвинуть с черепа на шею наушники, но не успевший вырубить спрятанный в кармане плейер. И теперь из наушников тонко зудело комариным писком.

–  Это Филипс, - посчитал нужным сбоку подсказать Леха.
– На музоне прется прямо по-черному.

–  А как он вообще?
– сделал Сергей такое выдающееся и одновременно суровое лицо, будто решает в голове шахматную задачу из матча Каспаров - Карпов.

–  Ну, короче, без западла, - вполголоса подсказал Леха.

А другую оценку от Лехи и трудно было услышать. Добрый парень в душе был боксер Леха, вместе с этими обалдуями в школу ходил, вместе девок лапал, а теперь искренне пытается помочь заблудшим овечкам.

Тогда Шрам надвинулся на шеренгу и, улепив Филипса за грудки, выволок на шаг вперед;

–  В каком году погиб Виктор Цой?

–  В девяностом!
– испуганно рявкнул меломан, ни жив ни мертв. Еще он верняк крепко бздел за неуставные патлы до плеч. Он здесь единственный не имел бритого затылка.

–  Молодец! Стать в строй.
– Сергей переместился дальше вдоль шеренги, нашел-таки того битюга, который позволил себе смех в строю.
– Ну-ка два шага вперед!
– Теперь Сергей корчил рожу, будто собирается почикать пацана на консервы. Типа никто не забыт, ничто не забыто. А то, видишь, хихоньки развел в строю. Салабор!

Братан вышел и загорланил в дебильной манере морпеха из голливудских фильмов:

–  Погоняло - Шатл! Был при Малюте правой рукой!

–  Дрочил ему, что ли?
– хмыкнул Шрамов. И хотя был на полторы головы ниже громилы, выглядело так, будто тот Сергею в пупок дышит.

И теперь уже открыто заржали все новобранцы, по-провинциальному еще таскающие на себе цепи, гайки и прочее рыжевье.

–  Ша, - не слишком грозно, больше для порядка, приструнил Сергей и зарядил Шатлу следующий вопрос: - А ну-ка, крутой, хвались, мотал ли срок?

–  Пятнадцать суток, - из-под поникшего лба прогундел Шатл и, видя, что над ним снова готовы заржать, уточнил: - Два раза!

–  М-да, - покривился Шрамов. Типа урытъ такого - весь день потом отмываться, так что живи, лошарик, пока я добрый.
– Работнички, мать ети!
– и уже обратился ко всей бригаде бравым полковничьим голосом: - Есть кто знакомый со скамьей подсудимых?

Вперед вышли четверо человек, и, как ни странно, среди них был Ридикюль.

–  Два года условно. За валюту, - ответил он на немой вопрос Шрама.

Теперь над Игорем Гречкиным уже никто не решился насмехаться.

–  И правильно, что не ржете, - на абсолютно полном серьезе отчеканил Сергей.- Тем, кто пайку хавал, у меня особый почет. Думаете, я в ваши кондовые Вирши завернул хрустов по-легкому настричь? Хер тому в грызло, кто так думает. Я здесь - чтоб городок на понятия поставить! Будем отныне по правильным законам жить, будем ответы держать, будем в общак честную долю отстегивать. Всем ясно? Я дважды повторять не буду.

Один из выступивших - Губарь - размечтался, как Храм сейчас его спросит, за что, мол, чалился. И тут Губарь на чистой фене обрисует, как косил на трассе под гаишника и обметал шоферюг - такой он умный. И, могобыть, Храм назначит Губаря своей правой рукой, а этот промокашка Леха отодвинется в шестерки. Но Сергею Шрамову обрыдло корчить из себя Григория Котовского. У него сегодня еще имелись неотложные дела. Поэтому Шрам обернулся к Лехе:

–  А дядька Макар здесь?

–  Туточки я, - тут же переступил порог старый жулик. Походка хиляющая, грабли по карманам, будто перышко дежурят, только рожа не в резонанс. Рожа довольная и лоснится, будто у прижившегося в рыбном магазине кота.

–  Тебе помощники нужны? Выбирай, - сделал широкий жест Сергей.

Теперь, раз такое дело, настал черед прошвырнуться туды-сюды перед необстрелянными пацанами матерому рябому старцу. Нужны ли были ему подчиненные по его задачам - шут знает. Но кто ж откажется на халяву покомандовать? Чем-то Макару приглянулся Филипс.

–  Ну-ка ответь мне, Филиппок.
– Оказывается, дядька Макар пошло подслушивал под дверью и уже запомнил имя меломана.
– За что менты людей хапають?

–  Берут не за что, а потому что, - четко ответил музыковед. А забытый плейер продолжал пойманным воробьем тонко чирикать из кармана.

–  Неплохо, хлопче, - осклабился дядька Макар, полез в чужой карман и выключил игрушку.
– А теперь подскажи, в якому углу тебя трахнуть?
– Обрюзгшее хайло дядьки стало твердым и непрозрачным. И фиг врубишься, шуткует он или в натуре опустить музыканта собрался?

Пацаны аж дыхание затаили. А может, следом за Филипсом их черед придет?

–  Вон в том, - без запинки указал под потолок на верхний правый угол Филипс.

–  Гарно отмазался, - одобрительно хлопнул старик бойца по плечу и обратился уже к Сергею: - Кажись, цэй парубок мне в ученики сгодится.

–  Пусть так и будет, - огласил начальственное мнение Сергей Шрамов и теперь решил отобрать и для себя одну конкретную штатную единицу: - Эй, Радикюль, а ну-ка ответь, что есть самое заморочное в бухгалтерском деле?

–  Проводки, - отлетело от зубов бывшего валютчика.

–  А ну-ка повтори скороговорку: «Расскажи мне про проводки, про проводки, про проводки, про проводочки свои».

–  Расскажи мне про проводки, про, проводки, про проводки, про проволочки свои, - более-менее без запинки повторил последний в шеренге.

–  Ну, значит, и быть тебе в нашей фирме главным бухгалтером, - вяло, типа прощаясь, махнул рукой Сергей.
– На посошок - важное правительственное сообщение. Касается всех. Беспредел на улицах прекратить, не быковать, пойманный в натуре будет кастрирован на месте без суда и следствия. Я объявляю «Месячник вежливости»!
– И страшный суровый урка намылился скрыться в родном директорском кабинете.

Запустив такую пулю, Шрам имел в виду следующее: местный главный, но теневой бычара, некий Виталий Ефремович, спецом нагоняет в Виршах кипеш, чтоб обтяпать шуры-муры по комбинату. Шрам пока не выдумал идеальный план победоносной войны за здешнюю нефть. Поэтому разумно хотя бы сдувать закидоны противника. Авось кривая вывезет в ягодные места.