Смотрящий. Блатной романс

–  Лады. Гуляй следом, - скомандовал он Шраму, развернулся на каблуках (правый и левый братаны тоже развернулись).- Про водку этот клиент в тему гнал, - кивнул старший рыхлому банщику.
– Волоки, чтоб потом не бегать, сразу три пузыря.

–  Куда нести?

–  В кабинет, - многозначительно объяснил блондинчик и через плечо аукнул Сергея: - Кстати, братан, что-то я не расслышал, как тебя кличут?

–  Зовут меня просто и доходчиво - Храмом, - любезно откликнулся Сергей. Поскольку находился в бегах, вслух и даже в липовой справке Шрам был вынужден пользоваться неродной кликухой.

–  Ну а меня прозвали Пыреем, - нарекся блондин.
– Это Леха, - кивнул он на боксера.

– А это Стакан, - кивок в сторону плоскомордого дзюдоиста.

Так и не опробованный «люкс» остался позади, хозяева и гость поднялись на второй этаж и оказались в зале, на кабинет никак не похожем. В кабинетах не мостят кафелем пол и не ставят кафельные стены. Шраму зал сразу пришелся не по нутру - кафель хорош, когда кровь надо часто замывать. Однако напрягаться сверх положенного не следовало. Эти трое не планировали делать из Шрама пациента, потому что пациент на приеме в «кабинете» уже маячил.

Шнуром с болтающимся на конце кипятильником к стулу был привязан коренастый крепенький шницель, череп по центру лысый, как бильярдный шар, а по бокам увит лавровыми вздыбленными космами. Хлебало мужика негигиенично залепляла серая полоска скотча. Присмотревшись, Шрам с удивлением заметил, что вместо левой ноги пытающийся порвать путы пленник шкарябает кафель деревянным протезом. Сразу стало понятно, зачем из окна кабинета орал выключенный теперь магнитофон - чтобы покрывать другие шумы.

–  Ну давай, Храмик, показывай профессиональные навыки,- мудреным оборотом нечаянно блондинчик выдал высшее образование. Он не стал приглашать к столу - «краковская» колбаса, маринованные огурцы, вскрытая литровка водяры, - решил без проволочек приступить к делу.

–  Задачу поставь,- с готовностью выступил вперед Сергей.

–  Да вот, секи, эта гнида в наших Виршах кабак без спросу открыла. А теперь делиться не хочет.

–  Надо, чтоб поделился? Ща сделаем, - Шрам пожал плечами, дескать, об чем базар? И перенял из руки блондинчика арматурину. С этой арматуриной он подступил к невнятно угукающему сквозь скотч и дико вращающему шарами мужичку.

Бросил косяка на Леху и Стакана. Леха явно внутренне поджался, и не потому что арматурина перекочевала к чужаку в лапы. Пацана явно коробило от происходящего, то ли слаб в поджилках, то ли жизни не знает. А вот Стакан лыбился счастливо, чуть слюной не капал, Стакану апуашш была по кайфу. Стакан и сам бы с удовольствием обработал инвалида арматурнной.

–  Нет, теперь делиться поздно, - цинично поправил Шрама в спину блондинчик.
– Теперь надо, чтобы Александр Павлович перекинул на нас по протоколу пятьдесят один процент конторы и переписал на нас свою тачку. Хорошо бы еще, чтобы раскололся, где заначку прячет.

–  А какая у него тачка?
– живо заинтересовался Шрам, маскируя совсем другие мысли. Когда с мужика списывают и фирму, и тачку, предполагается - никто не собирается отпускать его живым.

–  Последний «вольвешник».

–  Неслабо, - уважительно свернул губы трубочкой Шрам и одним махом сорвал скотчевую наклейку. А подозрения в голове набирали обороты. Если мужика собираются грохнуть, то кодле вполне реально понадобится и тот, кто за мокруху ответит. Ой, неспроста Пырей заначил справочку о досрочном освобождении.

Оказалось, мужик вращал шарами не по страху, а по ненависти:

–  Козлы! Я в Афгане рубился, я там ногу оставил! Уроды! Попались бы вы мне в горах!

–  Вишь, какой он у нас бойкий, - презрительно ухмыльнулся блондинчик и врубил магнитофон:

Держи, держи вора!

Поймать его пора!

Но всем известно,

Что не пойманный - не вор!

–  Хер вам, а не моя машина! Я ее горбом зарабатывал!

Леха, отвернув пасть в сторону, морщился. Леха был весь на изменах. Теперь Шраму как на духу стал прозрачен этот типа первую неделю быкующий пацан. Боксер не дрейфил, ему в натуре было жалко безногого мужика. Выходит, не ту кривую дорожку ты выбрал в этой жизни, сынок.

–  Война давно кончилась, а папаша все воюет, - презрительно цыкнул сквозь зубы, изогнувшись хищным богомолом и по-насекомьи прижав руки к бокам, блондинчик.

–  Береги патроны, - с иронией посоветовал бестолково рыпающемуся ветерану Сергей и обернулся к зрителям: - Не по делу вы его кипятильником повязали. Кипятильник вместо утюга его к согласию привести поможет.
– И Шрам начал распутывать пленника. Он уже прикинул, как поведет себя дальше. Он уже был уверен, что справится с проблемами. Не авторитеты мосты разводят.

–  Ты шаришь, что делаешь?
– засомневался блондин.
– Клиент после застарелой контузии психованным остался. Пока мы его скрутили, он нам чуть пальцы не пооткусывал.

–  Моя профессия - семьдесят семь, часть «Б», - дескать, не бзди, отмахнулся Шрам. И только распутал провод, тут же сунул в руку пленника арматурину со словами: - Ну, папаша, вспомни войну!
– и с разворота заехал ногой меж ног наивно щерящему в улыбке зубы дебелому Стакану.

Гениталии Стакана сжались в горошину. Братела заорал резаным кроликом и сложился пополам, как перочинный ножик, только очень большой ножик. А Шрамов уже оказался рядом с боксером Лехой и прямой наводкой сделал кулаком мат в три хода: в живот, в солнечное сплетение, в челюсть. Это вам не на ринге гарцевать, так драться Шрама учила улица. Леха потух, как выключенный свет, и улетел через диван. Боковым зрением Серега с глубоким удовлетворением отметил, что ветеран Афгана использует прут по назначению - приходует сложившегося пополам дзюдоиста в душу и в гриву. Магнитофон загрустил:

Разведенные мосты - над Невой зарю встречали. Разведенные мосты - треугольником печали. Разведенные мосты - река разлуки между вами. Разведенные мосты - утром встретятся губами.

Острый нос Пырея шевелился, будто у почуявшей мышьяк крысы. Блондин танцевально, не показывая зад, пытался выскользнуть из хором. Но Шрамов, завертев пропеллером с кипятильником над головой, заарканил блондинчика за шею, дернул шнур на себя и встретил удивленную рожу коленом.

Кровавые сопли испачкали Серегины брюки. Блондинчик, уже ни шиша не соображая, прикинулся мертвым, как колорадский жук. Шрам предпочел не поверить и сурово наступил голубоглазому на руку. Кости хрустнули. Поздравляем с переломом правой руки.

–  Папаша, отбой воздушной тревоги!
– Шрам за ремень оттащил ветерана от крещенного арматуриной, пускающего кровавые пузыри братка. Мимоходом выключил магнитофон. Схватил со стола сабонис «Русского размера», сам глотнул и протянул афганцу: - Остудись.