Смута

– Да без проблем, Вадим! Будет тебе и твоим воинам земли!

Грива протянул мне кружку, и я чокнулся с ним, после чего с удовольствием влили в себя четверть литра вкусного медового напитка, вкусом напоминающего слегка отдающий спиртом сбитень. Конечно, я так и так отдал бы Вирту часть обещанных мне царём земель, но сейчас была подходящая ситуация. Я же просил даже не за себя, а за своих людей, что никак не могло не понравится гвардейцам, большая часть которых была выходцами из крестьян и ремесленников, обучаемых царскими командирами с самого детства. Так что, этот популистский ход оказался более чем удачным.

И всё же, празднование никак не могло быть бесконечным. На следующее утро, до того расплывшееся в празднике войско, сразу же превратилось обратно в отлично организованную структуру, разбить которую опять будет крайне сложно. Вот только помимо самих воинов, за нами теперь была закреплена куча пленников, которых было решено отправить в Ратиборск для начала судебных процессов по разжиганию в стране смуты. Конечно, они преступники и всё подобное, но нельзя было забывать практику штрафных соединений. Естественно, использование таких необычных подразделений также связано с большими рисками дезертирства и получение врагом добровольных «языков». Хотя, нынешняя специфика нынешней войны сейчас была иной, но даже так мне хотелось бы восполнить понесённые потери за счёт пленников.

– Грива, ты хочешь всех пленных в столицу отправить? – подошёл я с вопросом к гвардейскому воеводе.

– Да. Тебе за твоих пленных всё выплатят, по справедливости. За это ты можешь быть спокойным.

– Да я не к этому, волосатая твоя голова. Я тебе говорю к тому, что стоит бы нам ими несколько воспользоваться.

– Слушай, ты если по этим делам, то ко мне лучше не подходи.

– Да ну тебя. – ткнул я Гриву в бок, - Я тебя веду к тому, что стоит бы их часть переманить на нашу сторону стоит. Считай, что у нас людей не так уж и много, а разбазариваться воинским потенциалом нам не стоит. Скажем о том, что можно смыть позор смуты кровью и жалеть их не будут, но если они выживут, то получат амнистию. Думаю, царь готов будет свою милость проявить.

– Что получат?

– Освобождение от повинности за то, что «пятиборящине» послужили. Только наёмников и старых трогать не стоит. Наёмники на другую сторону с лёгкостью перейдут, а старые родовитые бояре многое сделают за сохранение собственных позиций, но Владислав их в покое не оставит, и ты это лучшем меня понимаешь.

– Ладно. В гвардию я их ни за что не отправлю, так что всё под твою ответственность. Если беды они учинять какие-то будут, то всё на тебя буду сваливать. Разжаловать тебя Владислав не разжалует, но об титуле тогда можешь и не помышлять.

Я обратился к охраняющим пленных бойцам, попросив их вычленить из общей многочисленной войны нужных мне кандидатов. Они справились достаточно быстро и теперь пред мной стояли две сотни человек, отчаянно не понимающих что мне от них нужно. По моему приказу с них сняли путы и, хотя это шаг серьёзно так увеличивал опасность для моей персоны, но так наверняка улучшалась их отношение ко мне.

– Сейчас вы находитесь в плену. Ваши умы были затуманены боярами, посягнувшими на царский престол. Они посчитали, что своим кровавым восстанием смогут реализовать собственные амбиции, оплачивая проход к трону вашими жизнями и вашей же кровью. Глупо было полагать, что своим спонтанным восстанием они смогут хоть чего-то добиться, но вы по своей вое или иным другим причинам отозвались на кличь пяти мятежников и сейчас большинство из вас ждёт смерть. Самых везучих из вас ждёт холопство, а другие же и вовсе потеряют свои головы. Я же предлагаю вам искупить своё преступление перед Родиной! Искупить его не золотыми монетами и честным словом, а смыть позор со своих родов кровью! Кровь станет вашей расплатой и тогда царь продемонстрирует вам своё милосердие, позволив вам и дальше жить в царстве, действуя в интересах Сурии. Не ожидайте, что ваша судьба в нашем войске будет лёгкой, но судьбу в ином случае я вам уже расписал. Даю вам времени всего два часа. Те, кто пойдут с нами – отправятся на острие атаки с шансом на искупление. Те же кто решит, что их жизни не достойны служению страны – уедут в столицу в цепях. Решение только за вами.

Как только я закончил свою речь, то сразу же развернулся, мысленно засекая отпущенный мною срок. Хотя, весь период ждать не пришлось и примерно через половину часа стали появляться первые «добровольцы», готовые отправляться на битву в составе моего наёмного воинства. Естественно, особого жалованья им не выделялась из-за того, что такой экстренный набор новичков в моё войско вообще не ожидался, но снаряжались новоиспечённые рекруты из многочисленных трофеев.

Мы сразу же попёрли на юг, надеясь, что противник не успел достаточно серьёзно укрепиться на заранее занятых позициях и наши надежды оказались далеко не безосновательными. Смутьяны, до того стремительно продвигающиеся на юг, не задумались укреплением занятых крепостей, что не могло нас не радовать. Удивительно, но враг не оставлял даже серьёзных гарнизонов, которые могли хоть как-то удерживать рвущихся вперёд гвардейцев и наёмников. Также, со всех сторон шли письма о том, что враг перегруппировывается и отводит все лояльные им силы на юг, собирая тех в один большой воинский кулак. За собой смутьяны тащили всё ценное и теперь их воинская доктрина основывалась на серьёзных южных крепостях, являющихся как частями Засечных черт, так и старыми уделами древних боярских родов. Эти крепости ничуть не уступали ларингийским замкам и были способны удерживать многомесячные осады с применением средневековой осадной техники. Именно потому нельзя было относится к их взятию на авось, а придётся серьёзно продумывать каждую операцию.

Почему же меня так беспокоило взятие именно этих крепостей? Разве я не брал уже с полтора десятка городов? Брал и, скорее всего, буду брать, но здесь существовала не иллюзорная возможность того, что в игру вступить каган Харисиндии со своими многочисленными туменами. Мало того, что каган мог собрать под собой десятки тысяч конников, каждый из которых с детства умеет не только держаться в седле, но и отстреливаться из лука с коня. Если он всё же решится вступится в эту короткую междоусобицу внутри Сурии, то противодействие этому союзу станет крайне сложным.

Ещё одно столкновение на нашем пути произошло всего через несколько дней, когда мы успели продвинутся внутрь страны на несколько добрых десятков километров на юг страны, взяв по пути ещё несколько городов и крепостей, ворота которых открывались либо сразу по появлению наших сил, либо после коротких переговоров, сопровождаемых подведением пушек под стены.

Столкновение, скорее всего, было ничем иным, как разведкой боем. Именно в момент нападения мы были в авангарде, когда я управлял «штрафниками», усердно следя за тем, чтобы они не совершали необдуманных поступков. Вполне возможно, что это было лишним, ведь большая часть «штрафников» происходила из боярских родов или далеко не бедных жителей, но я готовился к тому, чтобы приструнить их любыми доступными мне действиями.

Бой случился на мосту. Он был небольшим, но каменным и сейчас активно сносился командой рабочих под охраной нескольких десятков смутьянов. Они успели нас заметить и потому эффект неожиданности нам помочь не смог. На мосту мгновенно выстроились в несколько рядов пехотинцы, ощетинившиеся множеством копий. Нас это волновало слабо, ведь мост нужно было взять обязательно, а потому авангард разделился. Вперёд выдвинулись оставшиеся в живых страдиоты, каждому из которых я выдал по парочке гранат с тлеющим фитилём, тогда как вторая часть выступала в качестве нашего стрелкового прикрытия.

Как только стрелки осыпали защищающих мост, то мои страдиоты двинулись вперёд, прикрываясь щитами от ответных действий и готовя гранаты для броска. Метать далеко не лёгкие гранаты с коня было сложно, но за пятнадцать метров мы остановились, после чего метнули разом все наши чугунные снаряды

Несколько гранат не сработало, да и мы получили в ответ несколько болтов и стрел, но даже так подрыв нескольких гранат под ногами противника был крайне эффективен. Мало того, что пехота чаще не защищала свои ноги, так ещё и чугунные осколки рикошетили о каменное покрытие, превращая нижние конечности смутьянов в фирменную нарезку. Сразу же, как только перестали свистеть летящие во все стороны, на мост рванулись мои добровольцы, сметая дезорганизованных смутьянов. Противник начал бежать, не оказав хоть какого-то сопротивления, тогда как кавалерия только вошла во вкус боя. Даже сам я поскакал в атаку и успел срубить голову одного из пехотинцев. Она мгновенно слетела с плеч от удара отлично заточенного клинка и покатилась по каменной мостовой, окропляя камни.

Схватка продлилась всего минуты три, после чего мы без особенных проблем прорвались на ту сторону реки. Единственное, что для нас оказалось проблемой, так это тот факт, что дальнейшего плана просто не было. До нашей войсковой колоны было по меньшей мере с пяток километров, а потому придётся удерживаться какое-то время немногочисленными наличными силами.

Враг с контратакой не медлил. Всего через несколько минут, когда мы не успели организовать хотя бы подобие обороны. Единственное, что мы успели сделать, так это спешиться и отправить коней на другую сторону речки. Конница врага лихо скакала вперёд, совсем позабыв об первом обстреле и желая, похоже, смять нас с первого удара. Их надежды имели обоснование, поскольку нас попросту было меньше, да и смутьяны были не лыком шиты.